В комнате стало так тихо, что стало слышно, как где-то жужжат первые весенние мухи.

"Вот батман! — с тревогой подумала девушка. — Сейчас и этот заставит есть какую-нибудь гадость!"

— Я просто очень устала, господин Акций, — не выдержав напряжённого ожидания, негромко сказала она. — Долгая дорога отняла слишком много сил. Лучшим лекарством для меня будет просто отдых.

Сначала Ника хотела сказать, что, вероятно, у неё случился срыв на почве нервного истощения. Однако, данное выражение на радланском звучало слишком странно, и попаданка решила использовать более понятные для местных выражения.

Она опасалась, что лекарь императрицы поднимет её на смех, но Акций неожиданно кивнул.

— Возможно, госпожа Юлиса, потому что ничего пугающего или серьёзного я не обнаружил. Ваши силы, действительно, нуждаются в восстановлении. Чем вам советовали лечиться?

Прежде, чем девушка успела ответить, тётушка чётко отбарабанила:

— Больше спать, реже вставать и есть сырую свиную печёнку с неразбавленным вином.

— Добавьте к этому молоко, мёд и финики, — проговорил лекарь, поднимаясь. — До свидания, госпожа Юлиса. Выздоравливайте, набирайтесь сил. Её величество будет рада узнать, что с вами ничего страшного не случилось.

— Не забудьте передать государыне мою благодарность, господин Акций, — напомнила Ника. — Я буду неустанно молить богов о здоровье и благополучии её величества.

— Обязательно передам, — с самым серьёзным видом пообещал собеседник.

— Спасибо и вам, господин Акций, — продолжила девушка тем же проникновенным тоном. — За то, что вы, несмотря на занятость, уделили мне так много своего драгоценного времени.

— Я всего лишь выполнял поручение её величества, — снисходительно усмехнулся собеседник.

— Но вы его исполнили так, как подобает истинному знатоку и мастеру своего дела, — почтительно заметила Ника.

— Поправляйтесь, госпожа Юлиса, — улыбнулся явно довольный похвалой эскулап. — Набирайтесь сил. Возможно, государыня ещё раз захочет с вами встретиться и побеседовать о дальних странах.

Коротко поклонившись, он вышел. За ним тотчас же устремились тётя и бабушка пациентки. В комнате остались только Риата Лация Фида и её хозяйка, без сил откинувшаяся на подушку.

А со двора донеслось звяканье посуды и тихий разговор. Девушка прислушалась, но смогла различить лишь своё имя и какие-то обрывки слов.

— Госпожа! — опустившись у кровати на колени, горячо зашептала служанка. — А если попросить её величество избавить вас от этого брака? Неужели господин Септис самой государыне откажет?

— Думаешь, она за меня заступится? — скептически хмыкнула Ника.

— Не знаю, госпожа, — пожала плечами отпущенница. — Но боги вас любят. Может, лучше попробовать, чем прятаться всю жизнь?

Криво усмехнувшись, хозяйка, тем не менее не могла не признать правоту слов верной спутницы.

— Неизвестно ещё, когда меня пригласят в Цветочный дворец? — с сомнением покачала головой девушка. — Вдруг к тому времени Септис уже подпишет брачный договор с Аварием?

— Напишите письмо! — выпалила Риата Лация. — Я передам…

— Так тебя и пустят к императрице! — фыркнула покровительница.

— А я… как господин Ротан сделаю! — выпалила отпущенница. — Подожду у Цветочного дворца господина Акция и отдам письмо ему. Он вроде к вам хорошо относится. Неужели не передаст?

Ника задумалась.

Хранитель здоровья государыни не собирался надолго задерживаться в доме регистора Трениума. Исполнение поручения императрицы много времени не заняло. Но его неожиданно заинтересовала сама пациентка.

Акцию не раз приходилось осматривать женщин и девиц из знатных семей. Большинство из них первоначально ни в коем случае не разрешали прикасаться к себе чужому мужчине, так что родителям или мужьям приходилось их долго уговаривать, а то и приказывать. Другие испытывали беспокойство и не в силах с ним справиться то и дело спрашивали лекаря: что он делает и зачем это нужно? При этом все пациентки ужасно смущались или по крайней мере делали вид.

А вот выросшая среди дикарей внучка сенатора Госпула Юлиса Лура отнеслась к манипуляциям лекаря совершенно спокойно. Более того, слегка удивившись в начале, далее она воспринимала осмотр словно бы как должное и само-собой разумеющееся.

Ещё сильнее озадачила многоопытного врачевателя реакция девушки на исследование выделений её организма из ночного горшка. Акций не часто использовал подобный метод и в данном случае мог бы обойтись без него. Тем не менее, опасаясь ошибиться, он решил окончательно убедиться в правильности своих предположений. Как правило, подобное зрелище вызывало отвращение и у больных и присутствующих при этом родственников. Вот и сейчас мужчина краем глаза заметил, как брезгливая гримаса скользнула по лицу супруги регистора Трениума. А вот во взгляде Юлисы он ясно прочитал нескрываемое уважение. Опытному царедворцу даже показалось, что её ответы стали более откровенными.

Вспомнив, что у дикарей, среди которых выросла племянница регистора Трениума, лечением соплеменников занимаются всякого рода шаманы, Акций на миг предположил, что девушка и его тоже причислила к служителям богов, и поэтому с таким спокойствием отнеслась ко всему, что он делал. Вот только лекарю приходилось видеть, с каким почтением и страхом относились варвары к своим колдунам. Но Юлиса его не боялась, немного опасалась, но не более. А о коллеге Акция, устроившем ей кровопускание, отзывалась с нескрываемым презрением.

Проведённый осмотр не выявил никаких опасных симптомов. Тем не менее сероватый оттенок кожи, тёмные пятна вокруг глаз, расстроенный пульс и заметно замедленная речь явственно указывали на сильнейшую усталость, что в свою очередь послужило для хранителя здоровья государыни дополнительным подтверждением правдивости истории Ники Юлисы Террины. Хотя в глубине души придворный так до конца и не избавился от подозрений в том, что она не та, за кого себя выдаёт.

Весь жизненный опыт немало повидавшего и разносторонне образованного человека не давал врачевателю окончательно уверовать в рассказ о чудесном спасении сына оклеветанного сенатора. И уж совсем нереальным казалось возвращение дочери Лация Юлиса Агилиса откуда-то чуть ли не из-за края мира. Его не убедило даже то, что семья регистора Трениума признала племянницу.

Но девица сумела заинтересовать государыню, а потом ещё и посрамила Акция, продемонстрировав искусство владения необычной металкой, окончательно принудив царедворца помалкивать о своих подозрениях. Поэтому он с удовольствием помог Юлисе, как можно быстрее покинуть усадьбу Маврия, и надеялся никогда больше с ней не встречаться.

Но смертные предполагают, а небожители располагают, и по воле государыни охранителю её здоровья вновь пришлось увидеть эту девушку.

Выдав рекомендации по лечению, он попрощался с пациенткой и вышел из комнаты.

Возле зеленеющих молодыми листочками цветочных кустов стоял изящный деревянный столик и три кресла без спинок.

— Скоро полдень, господин Акций, — почтительно проговорила тётушка Юлисы. — Если бы мы знали, кто почтит наш дом своим посещением, то сумели бы принять вас более достойно. Наши повара весьма искусны в своём деле. К сожалению, у них просто не хватило времени приготовить что-то значительное. Но всё же я смею надеяться, что вы не откажитесь разделить с нами скромный обед?

— Простая пища самая полезная, — вступила в разговор мать хозяина дома. — Так завещали предки.

Акций любил вкусно покушать и ценил хорошую кухню, поэтому после таких слов хотел отказаться, сославшись на занятость, но бросив мимолётный взгляд на накрытый стол передумал. Кроме обязательных варёных яиц, салата из свёклы и моркови, солёных грибов, оливок и мидий, там присутствовали маленькие лепёшечки с уложенным сверху тёртым сыром, нарезанная тонкими ломтиками ветчина "со слезой" и маленькие пожаренные до хруста рыбки, являвшиеся украшением любой трапезы. Но окончательно убедила гостя задержаться печать на залитом смолой горлышке амфоры, которую держал юный раб, очевидно, выполнявший в доме регистора Трениума обязанности виночерпия.