А вот встречу с императрицей рассказчица описала довольно подробно, хотя для этого уставшей Нике пришлось старательно подбирать слова, от чего говорила она гораздо медленнее.

Слушатели тоже изрядно устали. Хозяин дома откровенно зевал, часто моргал, тараща осоловелые глаза. Бабуля клевала носом, время от времени дёргая головой и всхрапывая, словно укушенная оводом лошадь. Только тётушка, казалось, с прежним вниманием следила за рассказом новоявленной племянницы.

Закончив своё повествование тем, как она отказалась задержаться в имении Маврия, девушка задала давно интересовавший её вопрос:

— Я слышала, господин Септис, вы уже нашли мне жениха?

— Да, — подтвердил дядя, но тут же предостерегающе махнул рукой. — Но об этом завтра. Всё завтра. Я слишком устал для серьёзного разговора.

Словно желая наглядно продемонстрировать степень своего утомления, он тяжело навалился на плечо помогавшего ему подняться раба.

"Вроде и выпил немного, а на ногах уже не стоит, — недоуменно хмыкнула про себя племянница, глядя, как хозяин дома с помощью уже двух невольников пробирается к выходу из столовой. — Наверное, уже пришёл пьяный, а дома окончательно развезло".

Поймав одну из местных рабынь, она приказала проводить её в уборную. Блестевший чистотой мозаичный пол, мраморное сиденье с аккуратной дыркой, прикрытой ярко начищенной медной крышкой, изображавшей то ли клумбу, то ли венок. Ровно оштукатуренные и побелённые стены разрисованы розовыми кустами. Однако всё это великолепие портила оловянная миска с плавающей в воде губкой. Судя по всему, единственной, на всю семью регистора Трениума. Ясно, что гигиена тут и рядом не ночевала.

"Придётся чаще пользоваться горшком", — с философским сожалением о несовершенстве жизни подумала девушка.

По пути в свою комнату она встретила Пласду Септису и попросила у неё какой-нибудь матрас для своей рабыни.

— С тех пор, как меня едва не похитили в гостинице возле Арадского лагеря, я боюсь спать одна.

— Да, не легко вам пришлось, госпожа Ника, — сочувственно кивнула собеседница. — Идите к себе, я распоряжусь.

Тюфячок оказался изрядно засален, остро попахивал овечьей шерстью, но был достаточно толстым, чтобы Риата не мёрзла на каменном полу.

Несмотря на обилие впечатлений и новые беспокойства, достигшая наконец своей цели путешественница заснула сразу, едва её голова коснулась цилиндрической подушки.

Внезапно в наслаждающееся покоем сознание ворвался тихий стук. Рука девушки метнулась к лежавшему в изголовье ножу.

— Госпожа Юлиса! — донёсся из-за двери еле слышный, но настойчивый шёпот. — Госпожа Юлиса, тут ваши вещи привезли.

Ника уже хотела разбудить сладко посапывавшую Риату, как снаружи послышался смачный шлепок, и знакомый голос Солта зло прошипел:

— Госпожа только легла, устала, а ты орёшь на весь дом, сын петуха и собаки!

— Так корзина… Может, зайти потихоньку? Дверь-то всё равно без запора…

— Заткнись, тупая бестолочь! Вдруг госпожа проснётся, испугается… Забыл, что хозяйка велела её даже утром не тревожить! Отнеси к Трите. Она ей завтра отдаст.

Затем последовал ещё один шлепок, ворчание, всхлипы и шарканье сандалиями по полу.

"Заботится обо мне тётушка, — усмехнулась девушка, зевая. — А сначала плохо встретила. Вот и разберись тут: кто есть кто?"

Во сне ей мерещилась какая-то чертовщина, а потом появился Наставник, и погрозив пальцем, потребовал непременно вернуть "Место Юлисов".

Распахнув глаза, она какое-то время бестолково таращилась в окружающую темноту, изо всех сил стараясь уловить некую очень важную мысль, которая всё выскальзывала, словно кусок мыла в мутной воде.

Внезапно мирно похрапывавшая Риата заворочалась, бормоча себе под нос что-то неразборчивое. И сейчас же всё встало на свои места.

— Ну, конечно! — выдохнула Ника. — Приданое! Без него никак невозможно. Свои же не поймут!

Она сладко потянулась. Кажется, появился шанс по крайней мере отсрочить это совершенно ненужное замужество. А там посмотрим, что ещё можно сделать.

Перед тем как вновь устало смежить веки, девушка приказала себе проснуться пораньше, и взвинченные нервы не подвели.

Узкая щель над дверью только начала сереть, когда она, отбросив одеяло, села на кровати, изо всех сил стараясь прогнать сонную одурь. Заметно похолодало. Крошечный огонёк оставленного на ночь масляного светильника погас. Но глаза уже более-менее чётко различали окружающую обстановку. Надо успеть привести себя в порядок и обязательно ещё утром поговорить с дядей.

Успевшая привыкнуть к её закидонам, Риата безропотно встала и с видом страдающего стоика отправилась сначала на кухню, где зажгла лучинку от тлевших в очаге угольков, потом в бассейн за водой.

Пока госпожа умывалась, невольница сообщила, что местные рабы спят где попало: на кухне, на чердаке, в коридорах. Только у хозяйских любимцев есть крошечные каморки. Выдав столь ценные сведения, она тут же слёзно поблагодарила Нику за то, что та оставила её с собой.

— Ты уже успела поболтать с кем-нибудь из здешних? — спросила девушка, усаживаясь перед зеркалом.

— Нет, госпожа, — вздохнула Риата, перебирая её волосы. — Все ещё спят, только вы поднялись ни свет, ни заря.

В последних словах ясно читался упрёк, привычно проигнорированный хозяйкой.

— Будешь разговаривать — постарайся узнать побольше о женихе, что мне тут отыскали, — Ника криво усмехнулась своему отражению, подумав: " Уж рабы-то наверняка знают не только, что он из себя представляет, но и почему любимый дядюшка так торопится спровадить замуж только что обретённую племянницу. Мог хотя бы для приличия дождаться моего приезда в Радл. Тогда бы и договаривался".

— Слушаюсь, госпожа, — пообещала невольница, заплетая волосы девушки в косы.

— Тебе не кажется, что такая спешка выглядит как-то подозрительно? — продолжила хозяйка, поймав в зеркале взгляд Риаты. — Меня же здесь совершенно никто не знает, тем более этот Постум Аварий.

— Зато всем известен ваш знатный род, госпожа, — резонно заметила рабыня, взяв в рот пару шпилек. — И ваши родственники. Дядя — регистор Трениума это много значит. А есть ещё сенатор Юлис Митрор, проявивший столько участия к вашей судьбе. Всякий будет рад породниться с такими уважаемыми и влиятельными людьми.

— А вдруг я какая-нибудь кривая и страшная? — криво усмехнулась Ника, с огорчением понимая, что некоторая логика в словах собеседницы безусловно есть.

— Ой, да что вы такое говорите, госпожа! — искренне возмутилась невольница. — Да такой красивой девушки ещё поискать, и неизвестно, найдёшь ли!

— Скажешь тоже! — поморщилась хозяйка. — Высокая, как столб, ни лица, ни фигуры.

— Не гневите богов, госпожа, — сурово сдвинула брови к переносице Риата. — Они щедро наградили вас красотой и лица, и тела. Уж мне можете поверить. Я на своём веку немало женщин… видела.

— Помолчи! — прикрикнула Ника, добавив не слишком убедительно. — Ты же знаешь, как я это не люблю.

— Да я же только правду сказала, клянусь Диолой, — тихо, но так, чтобы расслышала госпожа, пробормотала невольница себе под нос.

— Ты не ответила, что было бы, если бы я оказалась кривой и горбатой? — спросила девушка. — Или Аварию всё равно, как выглядит его невеста? Ну, говори, чего молчишь?

— Откуда же я могу знать, что на уме у вашего жениха, госпожа? — пряча глаза, пожала плечами рабыня.

— Ясно, — понимающе усмехнулась хозяйка. — Нет ему до меня никакого дела. Он, небось, на любой женится, будь у неё такие родственники.

"Именно так, — замолчав, с горечью подумала она. — Поскольку больше ничего он обо мне не знает, то дело только в происхождении. Вот батман!"

Стало одновременно и смешно, и грустно. Аристократический род Юлисов, принадлежность к которому не раз выручала её в дороге, неожиданно стал причиной крупной неприятности.

Оглядев себя в зеркало, Ника накинула покрывало и вышла во дворик, где во всю кипела уборка. Отыскав взглядом стоявшую у стены деревянную скамейку с резной спинкой и подлокотниками в виде лошадей, девушка уселась, на всякий случай настраивая себя на долгое ожидание.