— Ну, хорошо, — смягчилась Комения. — Но задерживаться не будем.
— Конечно! — охотно согласилась довольная собеседница.
Как и следовало ожидать, ничего особо интересного она в зале не увидела. Разве что выщерблены в устилавших пол каменных плитах, поблёкшую, явно требующую обновления роспись, знакомые вышивки и картины, при дневном свете смотревшиеся довольно убого, да потемневшие то ли от копоти, то ли от времени балки перекрытий.
Тем не менее, спускаясь по широкой каменной лестнице, путешественница с максимально получившейся искренностью расхваливала внутреннее убранство святилища, вызвав понятную гордость у служительницы Рибилы. Однако, видимо, в приступе самокритики, та заметила:
— Это что! Ты бы видела, как красиво в храме Дрина!
И тут же испуганно ойкнула, очевидно, вспомнив изначальную причину, по которой спутница шагает сейчас рядом с ней.
— Не думаю, что меня туда пустят посмотреть, — мгновенно насторожилась собеседница, не желая даже вскользь упоминать владыку недр, и бодро спросила. — Куда мы направляемся?
— Госпожа Дора велела идти в бани Хотрака, — охотно переменила тему разговора Комения. — Я хотела отвести тебя куда-нибудь в другое место, но она приказала только туда.
— А что плохого у Хотрака? — насторожилась Ника.
— В это время там ещё прохладно, — пояснила помощница жриц. — У Терания зимой топят круглые сутки, а у Хотрака только с утра до вечера. По-настоящему жарко там лишь во второй половине дня.
"Вот батман! — выругалась про себя её спутница. — Так и знала, что Дора подгадит!"
— Ну хоть горячая вода там есть? — с надеждой спросила она.
— А как же! — недоуменно вскинув брови, обрадовала её собеседница.
— Прости, если мой вопрос показался небе глупым, — натужно улыбнулась задетая за живое Ника. — Но я ещё ни разу не ходила в настоящую радланскую баню. В дороге приходилось мыться на постоялых дворах, а там только ванна в полу и всё. Может, ты расскажешь, как у вас всё утроено, чтобы я не выглядела совсем уж дикаркой?
Какая же девушка откажется поболтать? Тем более, если слушают с таким жадным вниманием. Прокла Комения даже замедлила шаг, чтобы успеть рассказать побольше.
Из её слов следовало, что в бане Хотрака всего два бассейна: один с горячей, второй с прохладной водой, кроме того имеется зал, где можно ополоснуться под струёй горячей воды, и жаркая комната для потения. Везде красиво, хотя и без особой роскоши. К числу крупных недостатков данного заведения помощница жриц отнесла в том числе чересчур маленькие окна, забранные к тому же не дорогими стёклами, а более дешёвой слюдой. Да и масло для светильников хозяин излишне экономил.
На этом месте Ника прервала увлекательное повествование, поинтересовавшись, нельзя ли где-нибудь поблизости купить мыло или хотя бы щёлок? Уж очень хотелось как следует промыть волосы.
Ещё раз посмеявшись над её наивностью, спутница с апломбом заявила, что в бане можно приобрести любые моющие средства, естественно, не слишком дорогие. А кое-кто вообще предпочитал обходиться без них. Натирают тело маслом и идут в жаркую комнату. Потом соскабливают с себя грязь вместе с потом.
— Такой способ подходит разве что нищенкам или мужчинам, — презрительно скривилась Комения. — Я бы тебе посоветовала использовать глину. Кожа от неё делается упругой, а волосы пушистыми.
В этот ранний час улицы оказались запруженными народом. Так что Нике приходилось не только слушать, время от времени кивая, но и следить за спешащими навстречу горожанами, дабы ненароком не налететь на кого-нибудь из них.
Впереди показалось массивное кирпичное здание с высокой трубой, извергающей клубы густого чёрного дыма.
Высокую, украшенную резьбой дверь прикрывал выступающий вперёд двускатный козырёк, опиравшийся на грубо сделанные каменные колонны. Возле одной из них о чём-то беседовала высокая, плотная женщина в длинной, почти до пят тёмно-серой накидке и переступавший с ноги на ногу бородатый мужчина.
Когда помощница жриц и служанка святилища богини Луны подходили к входу, они тут же обернулись в их сторону.
Круглое, с грубыми чертами лицо горожанки исказила презрительная усмешка, а её спутник почему-то поспешил отвернуться.
"Неужели и эти узнали?" — обратив внимание на их странное поведение, с тревогой подумала Ника.
Однако, незнакомка ничего не сказала, только пристально и недобро посмотрела ей вслед, так что девушка почувствовала некоторое облегчение, укрывшись за массивной дверью с облупившейся краской.
В крошечной комнате с квадратным столом их встретила сухопарая рабыня с ярко начищенной табличкой поверх длинной коричневой туники с привязанными рукавами.
— Добрый день, — поприветствовав посетительниц, она красноречивым жестом указала на деревянную шкатулку с прорезью на крышке.
Пока Комения опускала туда медяки, её спутница заметила в углу широкоплечего раба в полинялой меховой безрукавке поверх серого застиранного хитона. Половину головы мужчины покрывала чёрная с серебром щетина, а вторая лохматилась длинными, спутанными волосами. На одутловатом с нездоровой желтизной лице алели два шрама в виде радланских букв "Б" и "У". У стены стояла обмотанная кожаным ремнём палка.
"Охранник, он же вышибала", — тут же решила Ника, подивившись: зачем он может понадобиться в женской бане?
К сожалению, мелочи у неё не оказалось, и невольница выдала девушке сдачу, открыв шкатулку висевшим на поясе ключом.
Заплатив, служительницы Рибилы прошли в проём, прикрытый толстой тростниковой циновкой. За ней располагалось помещение с каменными лавками вдоль стен, темневших двумя рядами ниш. В одной из них лежала свёрнутая одежда и пухлый узелок.
Противоположный от входа угол отгораживал деревянный прилавок с расставленными на нём мисочками, горшочками, кусочками пемзы, стопками губок, мочалками из каких-то растительных волокон и прочими банными принадлежностями непонятного для бывшей жительницы двадцать первого века предназначения.
Увидев посетительниц, стоявшая за ним молодая невольница широко улыбнулась. Прокла Комения, сбросив плащ на лавку, шагнула ближе и принялась разглядывать разложенные товары. Недолго думая, спутница последовала её примеру.
— Желаете что-нибудь приобрести? — с радостной готовностью спросила рабыня, и не дожидаясь ответа, принялась с жаром расхваливать какие-то благовония, привезённые, по её словам, из самого Келлуана.
С удовольствием понюхав и резко погрустнев от цены, помощница жриц храма Рибилы стала разглядывать разложенную по мискам разноцветную глину.
Воспользовавшись паузой, Ника, стремящаяся как можно скорее смыть с себя пот и грязь, почти не торгуясь, купила горшочек местного полужидкого мыла и дешёвую мочалку. Комения тоже, наконец-то сделала свой выбор, и добавив сверху медяк, попросила невольницу присмотреть за их вещами.
— Ничего с ними не случится, госпожа, — улыбка девушки стала ещё шире. — Клянусь Ангипой!
Спутница тоже пожелала внести лепту в сохранение их имущества, но более опытная помощница жриц зашипела, недовольно сведя брови к переносице:
— Вот ещё! Хватит с неё и обола! Лучше в следующий раз заплатишь.
— Как скажешь, — пожала плечами Ника.
Сняв платок, Прокла с удовольствием тряхнула длинными, до лопаток, тёмно-русыми, почти чёрными волосами.
Под платьем и поддетой для тепла туникой из плотного не крашенного полотна у неё оказалась только набедренная повязка. Не задумываясь, девушка избавилась и от неё.
— Если не хочешь ходить нагой, можешь за три обола взять у банщицы полотенце, — сказала она чуть замешкавшейся спутнице. — Только зачем? Ты ещё достаточно молода и тоже красива. Разве что высокая слишком… Не обижайся, Юлиса, это я, как подруга, говорю.
— За что? — пожала плечами собеседница, раздеваясь. — Такой уж уродилась.
— Всё в руках богов, — важно кивнув, Комения упёрла правую руку в бок, заявив. — Пусть старухи прячут свои жирные телеса, а нашими фигурами можно только гордиться!