Рассказчик тяжело вздохнул.

— Вы же знаете, госпожа Юлиса, нам много не надо. Две-три амфоры. После этого Анний должен был вернуться, скандал устроить, чтобы мальчишки выбрались… Кто мог знать, что внутри ещё один человек есть? Он же весь день наружу не показывался! Спал, что ли, отродье Такеры!?

— Ребят поймали, — догадалась Ника.

— Да, госпожа Юлиса, — со вздохом опустил голову старший урбы. — Наши мальчишек отбить пытались, да куда там!

Гу Менсин махнул рукой.

— Лавочник крик поднял… Набежал народ. Они сами еле ноги унесли. Пол дня в какой-то помойке прятались.

— И теперь вы хотите выкупить своих детей, — понимающе кивнула девушка. — А торговца зовут Бетул.

— Нет, госпожа Юлиса, — поник головой толстяк, а Приния затряслась в беззвучном рыдании. — Как только я это узнал, тут же пошёл на Рыбный рынок и нашёл ту лавку. — Оказалось, она принадлежит консулу Сфину Бетулу, и продавец уже отвёл наших мальчиков в его усадьбу за городом.

— Это действительно плохо, — озабоченно пробормотала собеседница, присаживаясь на кровать. — Вам удалось с ним увидеться?

— Да, госпожа Юлиса, — старый артист поднял на неё полные тоскливой безнадёжности глаза. — В пыли валялся, ноги целовал. Он согласился отпустить мальчиков за четыре тысячи риалов.

— Ого! — вскричала Ника. — Цена взрослого, здорового раба.

— Деньги надо принести завтра утром, госпожа Юлиса, — губы Гу Менсина задрожали. — Иначе он продаст их на сторону.

Девушка знала, что по законам, принятым в городах Западного побережья, хозяин, поймавший вора на месте преступления, мог сделать с ним всё что угодно: убить, изувечить, сделать рабом.

— Я говорила, надо принести жертву Канни, богине удачи. — сквозь слёзы пробормотала Приния. — Но вы меня не послушались…

— Помолчи, — поморщился её муж. — Я уже поклялся принести ей жертву, если она поможет вернуть мальчиков.

— Если бы Бетул дал больше времени! — с невыразимой тоской в голосе вскричал старый актёр. — Мы бы что-нибудь придумали. Гедор — город богатый… Но так быстро.

Он беспомощно махнул рукой.

"Может, дать золото? — мелькнуло в голове попаданки. — Кто знает, что сделает с мальчишками тот урод?"

Она вспомнила весёлую, симпатичную мордашку Менрана, и жалость острым когтем царапнула сердце.

Но тут же появилось сомнение: "Я же уверяла, что у меня нет денег, и вдруг выложу двести, нет сто, да хоть пятьдесят империалов. Солидные деньги. Что артисты подумают? Да плевать, лишь бы мальчишек выручить!"

Девушка невольно потянулась к корзине, где под грудой тряпок коротал ночь пояс с золотом.

"Могут подумать, что ещё есть, — ехидно прошипел кто-то на самом дне души, где таились самые тёмные, постыдные страхи и воспоминания. — И оставят тебя совсем без денег. А то и без головы!"

"Но я же спасу их детей! — сама себе возразила путешественница, но как-то уже не очень уверенно. — Не могут же люди быть настолько неблагодарны?!"

— Сколько вы уже собрали, господин Гу Менсин? — спросила она, поднимаясь.

— Две тысячи восемьсот сорок риалов, госпожа Юлиса, — быстро сообщил старший урбы, и в голосе его прозвучала робкая надежда. — Мы продали всё, что только успели…

Ника убрала лежащую на столике сложенную накидку, под которой, прячась от нескромных глаз, лежал кошелёк.

Под нетерпеливыми взглядами несчастных родителей, она аккуратно высыпала монеты. В звенящий тишине отсчитала четырнадцать риалов и всю мелочь. Осталось двести сорок риалов и девять золотых монет.

— Это всё, что у меня есть, — давненько девушка не чувствовала себя так отвратительно. Все-таки речь идёт о спасении маленьких детей! Каждое слово будто жгло глотку, заставляя душу корчиться от стыда. Хорошо, что в комнате царил полумрак, и вряд ли кто-то смог рассмотреть её лицо как следует

— Пусть все боги благословят вас, госпожа Юлиса! — голос толстяка задрожал. — Я сейчас же напишу расписку. Пусть ваша рабыня сходит к Аппию Герму и попросит у него перо, чернила и лист папируса. Мы обязательно всё вам выплатим. Клянусь Нолипом, которому служу всю свою жизнь. Какую долю вы хотите?

— Но у вас всё равно ещё нет четырёх тысяч риалов, господин Гу Менсин, — с сомнением покачала головой собеседница.

— О, госпожа Юлиса! — возбуждённо вскричал старый актёр. — Теперь есть хотя бы три тысячи! С такими деньгами можно попробовать поторговаться. Всё равно за двух мальчишек Бетул больше не выручит. Они ещё слишком маленькие.

— Риата! — обратилась хозяйка к невольнице. — Сходи к господину Герму и попроси всё, что нужно. Надеюсь, он ещё не спит?

— Слушаюсь, госпожа, — поклонившись, рабыня бесшумно выскользнула из комнаты.

— А как вы намерены отдавать мне деньги, господин Гу Менсин? — спросила Ника у старшего урбы, когда тот шагнул к столику с монетами.

Толстяк остановился, недоуменно сведя к переносице брови, видимо, не совсем понимая вопроса, но тут же сообразив, торопливо затараторил:

— Впереди ещё много городов, госпожа Юлиса, а играть мы не разучились. Вы будете получать все заработанные нами деньги, пока они не покроют долг.

— А есть что будете? — недоверчиво усмехнулась девушка.

— Придётся сделать несколько остановок в деревнях, — вздохнул старший урбы. — Там тоже любят представления. Денег у них нет, зато есть продукты. Клянусь Питром, Семрегом и Дрином, вам не придётся долго ждать.

— Значит, мне придётся ехать с вами, — сделала слегка запоздалый вывод путешественница.

— Как же иначе, госпожа Юлиса? — удивилась Приния. — Без денег вас ни на корабль, ни в караван не возьмут.

Путешественница кивнула. Признавая правоту женщины, она тем не менее продолжала чувствовать смутное беспокойство: "Что, если они врут? Разыграли комедию и разводят меня, как последнюю лохушку? А я, как дура, мальчиков жалею… Нет, не похоже. Гу Менсин ещё мог бы так убедительно сыграть, но Приния… Я за ней подобных талантов не замечала. И всё равно, надо бы их чем-нибудь припугнуть? Ха!"

— Я собиралась отплыть по Ишме до Цилкага, — проговорила она, скорбно качая головой. — Мой знакомый — господин Миус Акр, командир конной стражи, обещал подыскать подходящий корабль.

— Тогда мы тоже прибудем в Цилкаг! — бодро заявил старый актёр. — Вам надо будет только немного подождать.

— Нет, нет, — покачала головой Ника. — Теперь уже нечем платить за место на судне. Я с вами.

— Спасибо, госпожа Юлиса, — поклонился Гу Менсин, а его жена заплакала, всхлипывая и вытирая слёзы уголком накидки.

— Но завтра я должна обязательно сходить к Миусу Акру, — продолжила девушка. — Надо поблагодарить уважаемого человека и сказать, что еду с вами.

— А откуда вы знаете командира конной стражи Гедора, госпожа Юлиса? — не без робости спросил старший урбы.

— Мне дал к нему рекомендательное письмо господин Румс Фарк, — ответила чистую правду путешественница.

"Всё равно вы знаете, что мы были любовниками, — подумала она, исподтишка наблюдая за реакцией собеседников. — Чего скрывать?"

— Вот я и решила им воспользоваться. Господин Миус Акр обещал помочь, но теперь, когда я еду с вами…

В комнату торопливо вошла Риата с плоской шкатулкой, где Аппий Герм хранил письменные принадлежности.

— Садитесь, — сделала приглашающий жест Ника, довольная тем, что появление рабыни избавило её от разговора, к которому она как следует не приготовилась. — Пишите три одинаковые расписки.

Гу Менсин, поднявший табурет, чтобы поставить его к столу, вскинул брови.

— А третью кому?

— Отнесу завтра господину Миусу Акру, — пояснила девушка. — Попрошу сохранить. Думаю, в такой мелочи он мне не откажет.

— Зачем? — ещё сильнее удивился старый актёр. — Вы нам не доверяете, госпожа Юлиса?

— Я отдала вам последние деньги, господин Гу Менсин, — нахмурилась собеседница. — Какого ещё вам надо доверия? И сверху возьму только десятую часть.

— Десятую? — не веря своим ушам, переспросил толстяк.