Сидевшая тихо, как мышь, Риата чуть слышно ойкнула.

— Поверьте, госпожа Ника! — обратилась с ней дочь консула. — Не проходило и дня, чтобы я не вспоминала о семье. Когда поняла, что застряла здесь надолго, попросила Ноор Учага передать письмо родителям. Я хотела всё объяснить и попросить прощения за нас обоих. Сначала он отвечал, что ещё не время, что отец не поймёт и не простит. Я просила, умоляла, настаивала, даже грозила гневом богов. И тогда… Тогда госпожа Ника…

Девушка вновь зарыдала, прикрыв лицо ладонями. Искренне сочувствуя, путешественница положила ей руку на плечо. Горячо сжав её, Вестакия порывисто обняла попаданку и затряслась, уткнувшись в плечо. Та негромко крякнула от неожиданности. Обильно орошая её платье слезами, дочь морехода прерывисто, с трудом выталкивала сквозь рыдания:

— Негодяй избил меня! Свободную горожанку вольного города Канакерна… Какой-то мерзкий, грязный варвар… Он приказал мне молчать и никогда ему не перечить…

«А ты как думала? — грустно усмехнулась про себя Ника, вспомнив своё пребывание в племени Детей Рыси. — Другая культура».

Внезапно отпрянув, Вестакия посмотрела на неё глазами, полными стыда, боли и обиды.

— Я знала, что варвары часто бьют своих жён. Но не могла и подумать, что Ноор Учаг поднимет на меня руку. После таких писем! А мы же с ним ещё даже не женаты…

Бывшая пленница вновь собралась разреветься, но вдруг словно опомнилась, и во взгляде её промелькнуло что-то похожее на страх.

— Только, умоляю вас, никому не говорите, госпожа Юлиса!

— Никому и никогда! — торжественно объявила Ника, напомнив. — Меня скоро здесь не будет, и я больше никогда не появлюсь в вашем городе.

— Ты тоже молчи! — прикрикнула Вестакия на Орри.

— Я не женщина, чтобы сплетничать, — угрюмо проворчал тот и неожиданно добавил. — Только и вы, госпожа Картен, помалкивайте о том, что Паули перед тем подонком на коленях стояла, жизнь себе выпрашивая.

— Хорошо, — как-то сразу успокоилась дочь купца и продолжила совсем другим тоном. — После этого я попросила Лекру передать письмо отцу. Так эта дрянь меня выдала. А четыре дня тому назад Ноор Учаг вдруг сказал, что совсем скоро всё закончится, и мы поженимся, будто его родители уже знают обо мне и ждут нас. Только я не верила и молила богов освободить меня от власти этого чудовища! Мне уже стало казаться, что небожители отвернулись от меня. Но сегодня они прислали мне господина Фарка с вами.

Последние слова она произнесла с каким-то особым благоговением, которое однако показалось путешественнице несколько наигранным и неуместным, словно фраза из романа конца позапрошлого века, случайно произнесённая прохожим на улице.

— Я обязательно принесу им щедрые жертвы! — просветлев заплаканным лицом, вещала девушка.

«Твой отец об этом уже позаботился, — усмехнулась про себя Ника. — Не зря на быка потратился. Услышал Нутпен его молитвы».

Внезапно запнувшись на полуслове, бывшая пленница спросила:

— А как вы здесь оказались?

Путешественницу так и подмывало ответить что-нибудь вроде: «Мимо проходила», — но вместо этого она пожала плечами.

— Я же говорила. Искала свою служанку.

— Как вы догадались, что она на хуторе Руба Остия Круна? — судя по вопросам, первый шок у дочери консула прошёл, и та принялась оценивать ситуацию.

— Мы осматривали усадьбы по течению Змеиного ручья, — Ника уже не видела смысла что-то скрывать. — Заходили даже во владения братьев Денарсов.

Она усмехнулась.

— Распугали там всех сторожей.

— Кто вам сказал, что меня, вернее нас с Паули, отвезли на Змеиный ручей? — нахмурилась Вестакия, вновь не желая принять шутливого тона собеседницы.

— Зипей Скела случайно подслушал разговор гребцов вашей лодки в порту, — объяснила путешественница. — Они упоминали именно эту реку.

— Зипей Скела? — с тревогой уточнила бывшая пленница. — Но как господин Фарк узнал о нём?

— Песок Яфрома — дорогое и редкое снадобье, — вздохнула путешественница. — Лекари запомнили всех, кто его покупал.

— Так вам и это известно? — растерянно пробормотала девушка.

— Порошок надо размешивать тщательнее, госпожа Вестакия, — со снисходительным превосходством киношного сыщика заявила Ника. — Большая его часть осталась на дне, а последней из чаши пила Вилпа. Вы же просили брата и её угостить?

— Что с ним? — встрепенулась слушавшая её с открытым ртом дочь морехода.

— Успокойтесь, — улыбнулся самодеятельная сыщица. — Жив, здоров. Мне кажется, он вообще ни о чём не догадался.

Благодарная улыбка собеседницы вновь сменилась растерянностью. Она огляделась по сторонам с таким видом, будто только что проснулась и никак не может понять: где находится и что вокруг происходит?

— Госпожа Ника, — пролепетала бывшая пленница, кривя губы в жалкой, просительной улыбке. — Почему с вами нет ни моего отца, ни стражников?

Путешественнице захотелось рассмеяться. На ум тут же пришли бессмертные строки: «А слона то я и не заметил».

— Господин Картен не знает, что мы отправились вас искать.

— Почему? — глаза Вестакии, казалось, устремились на лоб вслед за бровями, а нижняя челюсть наоборот опустилась, приоткрыв рот, сверкнувший белыми зубами.

— Он сам верит и всем говорит, что вас похитили, — Ника с трудом удержалась от усмешки.

— О бессмертные боги! — девушка стала стремительно бледнеть. — Что же будет, когда он узнает обо мне и… Ноор Учаге.

— Ничего страшного, — пожала плечами собеседница. — Отец любит вас. Поругает, может, даже как-то накажет сгоряча. Но всё равно простит. Вы же его единственная дочь.

— Я смиренно приму любую кару, — обречённо вздохнув, потупила глаза Вестакия, но тут же опять встрепенулась.

— А разве отец не разговаривал с Зипеем Скелой?

— Этот мошенник сбежал, как только услышал о награде за головы ваших похитителей, — усмехнулась путешественница, не собираясь посвящать дочь морехода в подробности его исчезновения.

— Почему же господин Фарк не схватил негодяя? — продолжала допытываться девушка.

— Не успел, — пожала плечами собеседница. — Такое иногда случается.

— Постойте, госпожа Ника! — морща лоб, подняла руку Вестакия. — Неужели господин Фарк, узнав, где меня прячут, просто так отпустил Зипея Скелу?

— Господин Фарк не говорил с ним, — покачала головой путешественница. — А у меня нет ни прав, ни возможностей кого-то хватать.

— Вы?! — с ужасом отпрянула девушка. — И вы ничего не сказали отцу? Как вы могли промолчать об этом?!

— Ваш отец не желал меня слушать! — раздельно и твёрдо, словно забивая гвозди, отчеканила попаданка. — Если вам нужны подробности, спросите свою мать. Ей всё известно.

«Ну, или почти всё», — добавила она про себя.

Дочь морехода сникла. Какое-то время все молчали. Мирно семенил по дороге осёл, казалось, нисколько не озабоченный сменой хозяев, скрипели колёса. Риата дремала, положив голову на крышку корзины. Гант лениво и безуспешно погонял флегматичного скакуна, изредка оглядываясь вокруг.

— А господин Фарк вам поверил? — нарушила тишину Вестакия.

— Он же пришёл за вами, — проворчала путешественница, жалея, что захватила с собой так мало воды. День выдался не по-осеннему жаркий.

— Что вы ещё сказали обо мне? — спросила девушка.

Ника недоуменно вскинула брови. Собеседница досадливо поморщилась.

— Из того, что узнали от Зипея Скелы?

— Что письма от Ноор Учага вам приносила Мышь, она же передала и Песок Яфрома.

— Эта мерзавка поплатится за свои плутни! — мрачно пообещала Вестакия, зло сощурив глаза.

— Уже нет, — покачала головой её спутница.

— Почему, госпожа Ника? — удивилась дочь консула.

— Она мертва.

— Как это случилось?

— Мышь напала на меня, — ответила путешественница. — Пыталась убить, но у неё ничего не вышло.

Вестакия вновь взглянула ей в лицо. На этот раз с опаской. А Ника с трудом удержалась от того, чтобы зябко передёрнуть плечами, вспомнив искажённую злобой физиономию рабыни и зажатый в руке окровавленный штырь.