— Мы здесь задерживаться не будем, — попыталась успокоить её хозяйка. — Посмотрим, нет ли тех, кто напал на Орри, и дальше пойдём.

Женщина в ответ только тяжело вздохнула. Путешественнице тоже разговаривать не хотелось, и они продолжили свой путь в молчании. Доверившись невольнице и коню, Ника почти не смотрела на дорогу, внимательно разглядывая здание под красной черепичной крышей с зелёными пятнами лишайников. Ей показалось, что в одном из окон мелькнул неясный силуэт. Возможно, обитатели усадьбы заметили непрошеных гостей, но не спешили открывать перед ними потемневшие от времени ворота.

— Постучи, — приказала Ника.

Рабыня без особого энтузиазма заколотила кулаками по толстым, крепко сколоченным плахам.

— Эй, есть здесь кто-нибудь?! Открывайте! Эй!!!

Напуганный её воплями конь, всхрапнув, попятился, вызвав панический ужас у наездницы.

— Риата! — только и успела пробормотать она, падая животному на шею. Невольница тут же замолчала, крепко вцепившись в повод.

Ворон замер, и воспользовавшись моментом, девушка торопливо соскочила на землю.

Успокоив скакуна, Риата виновато улыбнулась.

— Не открывают, госпожа.

Мрачно кивнув, та велела ей отойти подальше, а сама, подняв с земли подходящий камень, изо всех сил стукнула по воротам. Потом ещё и ещё раз, решив устроить местным обитателям концерт ударных инструментов.

Доски загудели, наполнив ритмичным грохотом ещё недавно такую сонную лощину.

— Стой! — раздался старческий, дребезжащий голос. — Кто тут? Прекратите шуметь!

— Открывай! — рявкнула путешественница, разворачивая плащ и доставая дротики. — Я Ника Юлиса Террина пришла за своей служанкой!

Створки ворот подались вперёд, в щель между ними заглянул удивлённо мигающий глаз.

Продемонстрировав оружие, Ника приказала ещё раз:

— Открывай! Я не уйду без своей служанки!

— У нас нет чужих служанок, госпожа, — отозвался из усадьбы неизвестный.

— Врёшь! — прикрикнула девушка. — Открывай, я сама посмотрю.

— Господа никого пускать не велели, — помедлив, сослался на хозяйскую волю раб.

— Ах ты, бездельник! — путешественница молниеносным движением ударила тупым концом дротика в щель.

— Ой! — испуганно откликнулся из-за ворот невольник. — Чего же вы дерётесь, госпожа?

— Дай мне войти! — бушевала та. — Я проверю, нет ли у вас моей служанки, и уйду.

— Не пущу! — упорствовал неизвестный собеседник.

— Идите своей дорогой, госпожа, — присоединился к нему ещё один, судя по голосу, тоже пожилой мужчина. — Мы не обязаны пускать кого попало!

— Я дочь Лация Юлиса Агилиса! — возмущённо заорала Ника. — Негодяи! Притаились, как мыши в норе, чужих служанок прячете и думаете, вам это сойдёт с рук?! Открывай, а то через забор перелезу.

— Уходите, госпожа!

«А вот и третий», — удовлетворённо хмыкнула девушка.

— Здесь никого чужих нет, госпожа, только рабы господ Денарсов.

— Если так, то почему не открываете? — громко спросила путешественница. — Я просто посмотрю и всё!

Не услышав ответа на своё конструктивное предложение, она вновь с удовольствием ударила камнем в ворота. В этот момент где-то в стороне за оградой послышался испуганный женский крик. Ника прижалась к щели между створками. Но увидела только заросшую чахлой травой дорогу и украшенное колоннами крыльцо большого дома.

— Вот вы где! — раздался грозный голос Румса. — Стой, куда побежали! А ну стоять я сказал!

— Кто вы? Это господин Фарк! Господин Фарк, что вы здесь делаете? — загомонили всё так же невидимые сквозь щель обитатели усадьбы.

— Открывайте ворота! — грозно приказал десятник конной стражи.

Звякнул засов, натужно заскрипели петли.

Отступив в сторону, девушка увидела четырёх одетых в застиранные туники стариков с замотанными тряпками ошейниками, довольно ухмылявшегося сына консула и мрачного ганта, крепко державшего за руку испуганную женщину в застиранном хитоне.

Поймав взгляд путешественницы, Румс, улыбаясь, пояснил:

— В усадьбе больше никого нет, кроме этой беглой рабыни.

— Я не беглая, господин Фарк! — взмолилась невольница. — Меня ещё старая госпожа Денарс купила.

— Она с нами живёт, господин Фарк, — кланяясь, подтвердил один из стариков, а остальные дружно закивали седыми, криво обрезанными космами. — Приной её звать. Спросите у господина Менира Денарса или у господина Грисида Денарса. Это они её здесь оставили, чтобы дом грязью не зарос.

— Чего же тогда она от меня побежала? — нахмурился десятник конной стражи.

— Испугалась, господин Фарк, — объяснила женщина. — Я же раньше вас не видела. Думала, какой-то… злой человек в усадьбу забрался.

— Отпусти её, Орри, — вздохнула Ника и устало поинтересовалась. — Посторонних здесь не видели?

— Нет, госпожа, — покачал головой самый говорливый невольник. — Мы за ворота почти не выходим, а здесь нам чужих привечать господа запретили.

— И часто хозяева к вам заглядывают? — усмехнулась девушка.

— Позавчера только господин Менир Денарс был, — быстро ответил другой раб. — Приказал лучше стеречь и никого не пускать.

— А за день до него господин Грисид Денарс приезжал с надсмотрщиками, — подал голос третий старик. — Всё вокруг обошёл, сказал, что скоро здесь всё его будет.

Слушая сбивчивые объяснения местных обитателей, путешественница с грустью поняла, что усадьба не так уж заброшена, как кажется на первый взгляд. Каждый из братьев строго следит за отцовским наследством, надеясь стать его единоличным владельцем, но не спешит вкладывать деньги в ремонт и поддержание поместья в приличном состоянии. Видимо, опасаясь, что оно всё же может уйти к другому. Данное обстоятельство делало усадьбу не самым подходящим местом для тайного содержания пленниц.

Очевидно, Румс тоже это понял, потому что, подойдя к ней, насмешливо поинтересовался:

— Сами будете смотреть или поверите на слово, что здесь нет ни Вестакии, ни вашей служанки?

— Конечно, поверю, — насквозь фальшиво улыбнулась Ника. — Вы же не станете обманывать наивную девушку, господин Фарк?

— Я предлагаю ей ещё раз подумать и вернуться в город, — вздохнул молодой человек, с жалостью глядя на собеседницу.

— Нет, — упрямо мотнула головой та. — Дойдём до хутора Руба Остина Круна, а там посмотрим.

Десятник конной стражи с деланным равнодушием пожал плечами.

— Только сначала надо пообедать, — продолжила путешественница.

Местные рабы пригласили незваных гостей в дом и даже предложили угостить остатками завтрака, но те отказались.

Оставив в покое охранителей спорного имущества, они расположились метрах в двухстах от ворот в тени густых кустов, чьи листья уже успели покрыться бурыми пятнами.

Присосавшись к бурдюку с разведённым вином, Румс довольно крякнул.

— Я же говорил, что искать бесполезно, госпожа Юлиса. Вашей служанки нет ни здесь, ни на хутора Остина Круна.

Не зная, что возразить, Ника отмалчивалась, хмуро пережёвывая лепёшку с сыром. Как на зло, в голову не приходило ни одного достойного аргумента.

Поэтому, едва её спутники подкрепились, она решительно поднялась на ноги.

— Пора, раньше дойдём, скорее вернёмся.

Риата торопливо убрала в корзину остатки трапезы, сын консула, отряхнув плащ, взял коня под уздцы, а Орри положил на плечо лопату.

Примерно через километр, когда они вновь вышли на более-менее наезженную дорогу, гант уже опирался на неё, как на посох. Пришлось девушке вновь уговаривать варвара забраться на коня. Тот долго отнекивался, но когда ей на помощь пришёл Румс, сдался, неохотно забравшись в седло.

Дорога стала подниматься вверх по склону. Все устали, и разговаривать уже не хотелось. Мерно вышагивая по пыли и мелким камешкам, путешественница с удовлетворением осознавала, насколько сильно изменило её пребывание в этом мире. Там у себя дома, даже до того, как трагедия приковала её к инвалидному креслу, она бы ни за что не выдержала подобный переход. А здесь ничего, идёт и почти не запыхалась. Если бы не невесть откуда налетевшие мухи, прогулку можно было бы даже назвать приятной. Хотя, и Ника это тоже начинала понимать, она, скорее всего, окажется бесполезной. При этом девушка опять-таки не могла решить, что же огорчает её больше: провал поисков Паули или присутствие при этом Румса? Всё-таки выглядеть в его глазах дурой было неприятно.