— Было очень интересно, госпожа Юлиса!

И тут же принялся торопливо пересказывать услышанную от учителя историю о коварстве дикарей и доблести храбрых защитников города. Чуть улыбаясь, Ника слушала его так, как когда-то давно смотрела телевизор. В одно ухо влетало, в другое вылетало, не задерживаясь в голове, но прекрасно занимая время.

За столом гостья уже с трудом сохраняла свои глаза открытыми. Её состояние не укрылось от заботливых хозяев.

— Что с вами, госпожа Юлиса? — озабоченно спросил мореход.

— Всё в порядке, господин Картен, — поспешила успокоить его путешественница. — Просто плохо спала ночью.

— Тогда кушайте и ложитесь, — посоветовала Тервия.

— Я так и сделаю, — пообещала девушка, знаком приказывая Мыши наполнить бокал. — Только моя служанка, наверное, осталась ночевать в вашей усадьбе. Я возьму свою рабыню? Принять ванну и помочь мне раздеться.

— Я скажу ей, госпожа Юлиса, — кивнула хозяйка дома.

Мылась и укладывалась она словно на автопилоте, но когда невольница предложила остаться с ней на ночь, сразу встрепенулась.

— Не нужно, вдруг ты ещё зачем-нибудь понадобишься госпоже Картен? — отказалась Ника, стараясь чтобы голос звучал как можно бесцветнее.

После случая с покупкой папируса путешественница опасалась доверять Риате в денежных делах. Что если пока хозяйка спит, вороватая рабыня бросится шарить по корзинам в поисках серебра и слегка уменьшит его количество? Обычно девушка спала чутко, но сегодня её вряд ли разбудит даже случайно заглянувший в комнату слон.

— Я переночую одна.

— Как прикажете, госпожа Юлиса, — с явной обидой пробормотала Риата, и тихонько задув светильник, погрузила всё вокруг в блаженный полумрак.

— Госпожа Ника! — вдруг раздался над самым ухом знакомый шёпот Вестакии. — Госпожа Ника, ты уже спишь?

«Вот батман! — с ленивой злостью подумала девушка. — Ну, чего тебе ещё надо? Сплю я, ясно? Отстань от меня, пожалуйста!»

Она ясно слышала какое-то странно-прерывистое дыхание купеческой дочки. Но ни отвечать, ни даже открывать глаза — не стала. Потоптавшись у кровати, Вестакия вышла. Сквозь шуршание раздвигаемой циновки уши Ники различили тихий металлический звон. Но, быть может, ей это уже приснилось? И тут она услышала короткий, прерывистый крик. Сон на миг отступил, уступив место настороженному ожиданию. Но вокруг по-прежнему стояла мягкая, обволакивающая тишина. За стеной шуршала сухой морской травой постель Вестакии, издалека доносился капризный голос Валрека. Кажется, он требовал от няньки ещё одну сказку. Ни суеты, ни шума.

«Опять померещилось!» — с досадой подумала путешественница, медленно опуская голову на подушку.

Сон навалился сразу, тёплый, уютный, без сновидений и кошмаров, расслабляющий, как наполненная ароматной пеной ванная.

— Госпожа Юлиса! — прошелестело над самым ухом.

«Кого-то зовут?» — лениво нежась, подумала девушка.

— Госпожа Юлиса! — повторил голос, показавшийся знакомым.

Ника открыла глаза. Пробивавшийся сквозь жалюзи свет падал на улыбавшееся женское лицо.

— Риата?

— Я, госпожа, — рабыня угодливо растянула губы, и словно сожалея, виновато вздохнула. — Пора вставать. Надо умываться и делать причёску. Завтрак скоро.

Девушка села на постели, счастливо потянулась и только тут услышала доносившиеся откуда-то из-за стены громкие голоса, детский смех и звуки ударов.

— Что это? — машинально спросила она, всё ещё пребывая в великолепном настроении.

— Госпожа Картен ругается, — посерьёзнев, объяснила невольница.

— Из-за чего? — Ника спустила ноги с кровати и ещё раз потянулась, запрокинув руки за спину.

— Рабыню никак разбудить не может, — почти шёпотом проговорила Риата, вздрогнув от хлёсткого звука пощёчины. — Ту, что за детьми присматривает.

Наклонившись к госпоже, женщина быстро зашептала, косясь на завешанную циновкой дверь.

— Я на кухне была, когда маленький господин во двор спустился и пожаловался, что нянька всё спит. Хозяйка рассердилась и поднялась в их комнату. Когда я услышала, как она кричит, пошла к вам. Подумала, вдруг вы проснётесь, а меня нет? Не хорошо. Да и вставать пора.

Последние слова Риата произнесла с приторной, заискивающей улыбкой. Путешественница сняла ночную рубашку и взяла протянутое невольницей платье, когда послышался глухой стук оконных рам и раздражённый голос хозяйки:

— Обглодыш, Дербан идите сюда, быстро!

Приказы хозяйки в доме Картена исполнялись незамедлительно. По лестнице зашлёпали грубые подошвы сандалий рабов.

Риата хотела что-то сказать, но госпожа предостерегающе подняла палец, требуя тишины.

— Возьмите эту падаль! — зло приказала супруга консула. — Вынесите во двор и облейте холодной водой.

— Да, госпожа, слушаюсь госпожа, — вразнобой ответили невольники.

Пробормотав: «Странно», — Ника влезла в платье, и пока верная рабыня с показной торопливостью и тщательностью расправляла складки, размышляла над происходящим. Ясно, что нянька не умерла. Уж живую от трупа Тервия отличить сумеет. Но такой крепкий сон никак нельзя объяснить естественными причинами. Бедную женщину либо опоили сильнодействующим снотворным, либо она впала в летаргию. Впрочем, последнее предположение очень скоро отпало само собой.

Послышался плеск, сонное бормотание и новые крики госпожи Картен. Отстранив невольницу, путешественница шагнула к окну. Распластавшись на каменных плитах двора посреди большой лужи, рабыня-нянька, приподняв облепленную мокрыми волосами голову, что-то бормотала, вздрагивая, но даже не пытаясь защититься от сыпавшихся на неё ударов.

Поправив причёску, госпожа последний раз ткнула в бок лежащую женщину, и переведя дух, сказала грозно, но уже гораздо спокойнее:

— Так ты бережёшь хозяйских детей, неблагодарная тварь? Я тебя от тяжёлой работы освободила, а ты за ребёнком присмотреть не можешь?

— Простите, добрая госпожа! — тихонько выла нянька, прикрывая руками лицо. — Сама не знаю, что на меня напало? Не будет такого больше, всеми богами клянусь! Пощадите, пожалуйста, добрая госпожа!

— Маленький господин проснулся, а ты спишь, как жаба зимой? — продолжала распекать хозяйка, заметно успокаиваясь. — Хвала бессмертным богам, с ним ничего не случилось. А то бы…

Она плотно сжала губы, но от этого молчания даже Нике стало не по себе.

— Вставай, ослица старая, — наконец проворчала супруга морехода. — Ещё раз заставишь меня на тебя кричать — прикажу запороть до смерти!

— Спасибо, добрая госпожа, — нянька пыталась поцеловать сандалию госпожи.

Путешественница вернулась на табурет. Риата принялась споро делать причёску, тщательно расчёсывая каждую прядку перед тем, как заплести в косы и аккуратно закрепить шпильками. Отступив на шаг, томно вздохнула и гордо осмотрела творение своих рук.

— Вы так красивы, госпожа Юлиса!

Ника промолчала, хотя ей тоже понравилось своё отражение в зеркале. Красиво уложенные тёмно-русые волосы напоминали корону.

«Не хватает только бриллиантовой диадемы или хотя бы заколки с сапфиром», — подумала девушка, пообещав себе не продавать последний драгоценный камень без самой крайней нужды.

Послышались стремительно приближающиеся шаги. Девушка в ожидании посмотрела на дверной проём. Без какого-либо стука или предупреждения, отодвинув циновку, вошла Тервия. Окинув взглядом комнату, она растерянно спросила:

— Госпожа Юлиса, вы не видели Вестакию?

— Сегодня нет, — покачала головой путешественница.

Буквально за секунду лицо хозяйки дома сделалось бледным, словно густо покрашенная свежей известью стена. Губы мелко задрожали, и не сказав ни слова, она выбежала, чтобы через несколько секунд громко хлопнуть дверью супружеской спальни.

Девушка выскочила в соседнюю комнату. Кровать дочери консула оказалась не слишком аккуратно заправлена. Ника инстинктивно шмыгнула за стену, когда, громко шлёпая босыми ногами, к лестнице промчался мореход, одетый только воздухом. Следом, прикрывая рот рукой, бежала супруга.