За его спиной на растянутых верёвках висела разнообразная обувь из кожи и меха. Судя по затрапезной одежде продавца, а так же по слою пыли, покрывавшей товар, большим спросом тот не пользовался.

— Покупать будете или просто так пришли? — подтверждая догадку путешественницы, проворчал старик с сильным акцентом. Голос у него оказался резким, хриплым, а глаза смотрели не по возрасту остро, с холодным зловещим прищуром.

Девушка почему-то решила, что так должны выглядеть пираты или разбойники, сумевшие дотянуть до «пенсии».

По праву местной жительницы и жены консула слово взяла Тервия:

— Нам нужны такие сапоги, чтобы ноги не мёрзли в горах.

— Пойдёте через перевалы, — понимающе кивнул толстяк, и опираясь на толстую суковатую палку, одним движением поднялся на ногу. — Поздно собрались. В этом году снег рано ляжет.

— Успеем, — хмыкнула госпожа Картен.

— Вы сами? — поинтересовался продавец, игнорируя последние слова женщины.

— Нет, — поспешно ответила та. — Вот эта девушка и две её служанки.

— Верхом едете, госпожа? — спросил старик, рассматривая свои изделия.

— На осле, — усмехнулась путешественница.

— Всё равно, — поворчал сапожник. — Не пешком идти.

Он снял с верёвки нечто среднее между меховыми унтами, чулками и териками аратачей. На первый взгляд верх голенища будет располагаться гораздо выше колен, примерно на середине бедра. Поэтому, чтобы они не сползали, их придётся привязывать к поясу специальными верёвочками, которыми мастер заботливо снабдил творение своего сумрачного гения.

Ника взяла суперсапог, тщательно осмотрела мех, подула на него и удовлетворённо хмыкнула, разглядев пушистый подшёрсток. Потом вывернула голенище наизнанку, проверила швы, пощупала кожу, даже поскребла пальцем. Судя по запаху, при её выделке использовали явно не мочу.

— Не сомневайтесь, госпожа, — добродушно рассмеялся продавец. — Всё сделано как надо. Не замёрзнете.

— Вижу, — кивнула путешественница.

Подозвав Риату, она, согнув ногу в колене, велела приложить подошву к сандалию. Мдя. Явно не её размерчик.

— Портянки намотаете, — нисколько не смутился толстяк. — Так ещё теплее будет.

И добавил со значением:

— Других у меня нет. Да и нигде больше не найдёте.

Ника посмотрела на Тервию. Женщина растерянно пожала плечами. Девушка внимательно обследовала второй сапог, с грустью убедившись, что тот совсем не отличается от первого. На какую ногу хочешь — на ту и надевай. Левая, правая — без разницы.

— Сколько ты за них хочешь? — хмуро поинтересовалась супруга морехода.

Старик хмыкнул, почесал затылок, вытер тыльной стороной ладони нос.

— Десять риалов.

— Да ты что?! — вытаращила глаза покупательница. — Чем такие деньги платить, я лучше прикажу свои рабам их сшить. Не велика премудрость.

— Так ведь ещё оленя надо добыть, — криво усмехнулся толстяк. — Да шкуру выделать.

— Мой муж, Картен Мерк, привёз их из-за океана больше чем достаточно! — гордо заявила женщина. — Пойдёмте, госпожа Юлиса.

— Постойте! — тут же пошёл на попятную продавец. — Ну, хорошо, — восемь.

— Три! — непреклонно заявила Тервия. — Или четыре. Не больше.

— Тогда давайте пять! — предложил в свою очередь старик. — Чтобы никого не обидеть.

— Хорошо, — величественно кивнула женщина, явно довольная результатами торга.

Короткие сапожки из толстой, грубо выделанной кожи купили тут же. Риата их даже померила, а для гантки пришлось взять наугад.

Тяжело нагрузив покупками рабынь, Ника с Тервией заторопились в обратный путь. Путешественница давно приметила красивый, тёмно-синий плащ из толстого сукна, подбитый лисьим мехом. Но приобретать его в присутствии госпожи Картен не представлялось возможным. Вещь красивая, а значит дорогая. Так что не стоит давать супруге консула повод усомниться в бедности своей гостьи. Впрочем, Ника уже придумала, как вернуться на рынок без ненужного сопровождения.

Они уже подходили к дому, когда девушка резко остановилась.

— Я совсем забыла про шапку!

— Ну нельзя же быть такой забывчивой, госпожа Юлиса! — недовольно поморщилась Тервия. — Я же не могу целыми днями ходить с вами по базару?

— И не надо! — успокаивающе подняла руки Ника. — Я пойду одна. Отец дал мне немного денег. На шапку хватит. Вы идите домой, а я вернусь на рынок.

Осуждающе качая головой, женщина в сопровождении Мыши направилась к воротам. Проводив её насмешливой улыбкой, путешественница махнула рукой Риате.

— За мной!

Привычная ко всему рабыня только поправила на плечах ремни и опустила глаза, пряча вспыхнувший в них упрёк. Всё же груз в корзине за её спиной накопился изрядный.

Торговец оказался занят, так что девушке пришлось постоять в сторонке, пока он впаривал какому-то старику длинный меховой жилет, безапелляционно называя его «лучшим средством от радикулита».

— Что-то присмотрели, красивая госпожа? — спросил лавочник, затягивая завязки заметно потяжелевшего кошелька.

— Нужен тёплый плащ, — без обиняков выложила Ника. — Мы идём через горы.

— На меху желаете? — тут же уточнил продавец.

— А у вас и такие есть? — сделав удивлённый вид, спросила покупательница.

— У меня есть всё! — с апломбом заявил торговец, потом поправился. — Или почти всё.

Через минуту он выложил на прилавок три плаща, откинув полы так, чтобы стала видна овчина, а так же волчий и заячий мех.

— А вот этот? — нахмурилась девушка, указав на тёмно-синюю материю.

— Это дорого, госпожа, — покачал седой бородой лавочник. — Сто двадцать риалов.

— За восемьдесят возьму! — выпалила Ника. Этот цвет так напоминал ей любимые джинсы, да и материя казалась чем-то похожа, поэтому она решила торговаться до конца.

Мужчина добродушно рассмеялся, хлопнув себя по объёмистому животу.

— Это лучший венский лён, госпожа. Окрашен в славном городе Аримаксе по секрету, который известен только тамошним мастерам. Их краска не боится воды и не тускнеет со временем. А мех? Лучшие лисы из горных лесов. Сто пятнадцать.

— Покажите, — попросила покупательница.

Пожав плечами, бородач положил перед ней полюбившийся товар.

— Мех неровный со спины и брюшка, — тут же стала выискивать недостатки путешественница. — Швы кривые, стёжки слишком большие. Верёвка на горловине пришита не аккуратно. Вот нитки торчат, видите? Да и коротковат он. Девяносто.

— Сто десять, и это моё последнее слово.

— На перевалах скоро выпадет снег, — начала приводить новые аргументы девушка. — Караваны пойдут вдоль берега, там теплее. До следующего лета этот плащ у вас никто не купит. Сто!

— Согласен, госпожа! — рассмеялся лавочник. — Только потому, что вы очень красивая.

— Тогда, быть может, в счёт этих денег вы продадите мне ещё и шапочку? — сделала брови домиком Ника. — Вон ту, заячью.

— Ту?! — удивился торговец. — Она же мала для вас. Только макушку прикрыть.

— Мне хватит, — очаровательно улыбнулась покупательница.

— Забирайте, — недоуменно пожал плечами толстяк.

Девушка хотела тут же спрятать покупку подальше от любопытных глаз, но взглянув на согнувшуюся под тяжестью корзины рабыню передумала, и аккуратно свернув, понесла сама.

— Вам бы ещё одну корзину купить, госпожа, — робко предложила Риата, когда они подходили к выходу с рынка.

— У нас их и так две, — напомнила путешественница.

— Одну мы с Паули понесём, — стала перечислять невольница. — А две можно на осла навьючить.

Мысль показалась Нике вполне здравой, к тому же продавец необходимого товара расположился рядом и цену запросил вполне приемлемую. Проплутав немного, они отыскали укромный уголок, где спрятали плащ на самое дно корзины, положив сверху шапочку, напоминавшую еврейскую кипу.

Потратив время на возвращение, торговлю и прочие загогулины, Ника вернулась в дом Картенов только к полудню. Пожалев Риату, которая уже начала спотыкаться под тяжестью покупок, девушка привела её в свою комнату, где приказала лечь на кровать и отдохнуть.