— Хватит! — рявкнул мореход, рубанув рукой. — Времени нет на вашу пустую болтовню!

Дав удивлённому Орри перевести, стал привычно и решительно отдавать распоряжения.

— Мы поставим парус, а вы — за вёсла! Если хотите ещё раз пописать на травку! Ну, живее!

Услышав голос настоящего мужчины, гантки отпрянули, глядя на него с недоумением и надеждой.

— Переведи! — грозно скомандовал Картен, ткнув пальцем в предводителя бывших рабов. — Да поживее! И слово в слово!

— Ты не можешь мне приказывать! — голос юноши сорвался на фальцет.

— Сейчас может! — внезапно поддержала его Ника. — Только господин Картен и его люди сумеют спасти нас!

Не ожидавший такой поддержки капитан благодарно кивнул внучке сенатора. Потупив глаза, молодой варвар быстро заговорил, указывая то на него, то на светлевшее небо, то на громоздящиеся волны.

Выслушав его, женщины с плачем и причитаниями стали спускаться на палубу, бросая на своего предводителя очень неприязненные взгляды.

— Коровы! — процедил сквозь зубы Картен, и набрав в грудь побольше воздуха, заорал. — Крек Палпин, Гагнин, Тритин Версат, ставьте парус. Да поторапливайтесь, болваны!

Потом обратился к нахохлившемуся юноше.

— Предупреди своих. Сейчас мои люди развернут вон то полотно. Пусть не боятся.

— Мы не дикари и знаем, что такое парус! — гордо выпятил грудь молодой человек.

Но капитан уже не слышал его. Перегнувшись через перила, он громко позвал Милима.

— Я здесь, хозяин! — тут же отозвался раб откуда-то снизу.

— Будешь отбивать ритм!

— Да, хозяин!

— Орри! — вновь окликнул ганта мореход. — Объясни им ещё раз, что с первым ударом вёсла поднимаются, со вторым опускаются. Понял?

— Да, Картен, — буркнул юноша.

Едва дождавшись, когда остававшиеся на ногах бывшие рабыни рассядутся и выслушают своего вожака, капитан взмахнул рукой.

— И-и-и раз!

Убедившись, что гантки кое-как научились держать ритм, он бросил взгляд на мачту. Раскачиваясь и обиженно скрипя, рея скользнула вниз, позволив распрямиться серому полотнищу паруса. Глухо хлопнув, тот выпятился, словно брюхо беременной женщины, а матросы бросились крепить канаты.

Корабль рванулся вперёд, словно колесница после крепкого удара кнута по лошадям. Послышались испуганные крики женщин, стук вёсел друг о друга. Стоявший рядом Орри испуганно дёрнулся, и мореход заметил, что тот еле сдерживает рвоту.

Презрительно фыркнув:

— Слабак! — он закричал, привлекая внимание всполошившихся ганток.

— Сюда! Смотреть сюда! Сюда я сказал, коровы безмозглые!

Когда испуганные глаза женщин обратились на него, капитан ощутил чувство гордости и превосходства. Подняв руку, мореход привычно скомандовал:

— И-и-и раз! Давайте, давайте, каракатицы мокрохвостые! Никто вас спасать не будет. Самим придётся выкарабкиваться!

Решительный голос и уверенные манеры Картена слегка успокоили слушательниц. А тот продолжал отдавать приказания:

— Крек Палпин, смени ту, которая слева! Да не эту, а ту! Видишь, она вся зелёная, того и гляди, свалится.

— Гагнин, помоги девчонке. Этой. Ей только коз пасти, а не веслом ворочать. Соплёй перешибёшь.

Нос корабля с лёгким шипением резал волны, подгоняемый ветром и ударами вёсел. Держась за перила, к купцу вернулся от фальшборта молодой гант.

— Это шторм, господин Картен?

— Ещё нет, — усмехнулся тот. — Это только начало!

— Раньше я только слышал о море, — запинаясь, проговорил варвар. — Но никогда не видел.

— Что ты мог видеть в своём лесу? — пренебрежительно хмыкнул капитан. — Коров, навоз да медведей по праздникам.

Но собеседник, казалось, пропустил его обидные слова мимо ушей, словно, не замечая неприкрытой насмешки. Ветер развевал длинные волосы, задувая их в рот и глаза. Ещё недавно сочившиеся страданием, сейчас они горели странной смесью восторга и ужаса.

— Оно красивое! — прошептал Орри, заворожённо глядя на голубовато-серые валы. — Как живое…

Потом юноша заговорил совсем тихо, перейдя на родной язык. Уловив в его словах ритм, Картен удивлённо вскинул брови. Неужели дикарь читает стихи? Нет, не может быть! Варварам не знакомо божественное искусство поэзии. Тем не менее, выросшему у моря и не представлявшему свою жизнь без него канакернцу пришлась по вкусу подобная реакция молодого человека. «Он не струсил», — хмыкнул про себя мужчина, на какой-то миг даже почувствовав что-то вроде симпатии. Но быстро опомнившись, проворчал:

— Следи за берегом. Мы погибнем, если не успеем войти в устье.

Юноша, видимо, тоже устыдившись подобной впечатлительности, коротко кивнул.

Встревоженный непогодой, капитан решил сам встать к рулевому веслу. Будь жив Жаку Фрес, он не стал бы беспокоиться. Но среди уцелевших членов команды не оказалось ни одного опытного рулевого. Слегка затухшая ненависть к дикарям вспыхнула с новой силой. Но едва Картен обернулся, как все посторонние мысли тут же вылетели у него из головы. Небо на севере стремительно темнело, а от горизонта надвигалась туманная стена дождя.

— Останься здесь! — приказал он Мулмину. — Одному тяжело будет.

— Хорошо, хозяин, — кивнул матрос, не меньше капитана встревоженный приближением шторма.

— Орри! — окликнул молодого человека мореход. — Передай, чтобы гребли быстрее! Ещё быстрее!

Обернувшись к нему, юноша тоже заметил клубящиеся тучи. Когда он обращался к своим соотечественницам, его голос звучал едва ли не панически.

Началась гонка за жизнь. Опытный мореход понимал, что убежать от бури невозможно. Но можно попробовать спрятаться. Губы сами собой зашептали знакомую молитву. Даже сквозь нарастающий вой ветра купец слышал доносившиеся с палубы гребцов сдавленные рыдания, нервные восклицания и голоса матросов, которые то ругали, то утешали своих недавних пленниц. Но, несмотря на это, вёсла продолжали равномерно опускаться и подниматься, бросая вперёд не желавшее сдаваться судно.

— Там! — внезапно заорал молодой варвар, вытянув руку и подпрыгивая на месте. — Там!!!

Картен тоже заметил вдававшийся в море мыс, венчавшийся холмом с голой вершиной.

Требовалась немалая сила, опыт и большая удача, чтобы круто повернуть идущее по ветру судно. Мышцы и сухожилия трещали вместе с рулевым веслом. Вдвоём с Мулмином капитан сумел провести корабль почти вплотную к круто уходившему вверх берегу, и как только они укрылись за мысом, обрушился первый шквал.

Холодные капли ударили злым горохом. Одежда моментально промокла. Палуба резко накренилась, готовая зачерпнуть взбаламученную воду. Гребцы правого борта с криками и пронзительным визгом устремились на противоположную сторону от приближавшегося вала.

— Парус! — отчаянно заорал Картен. — Рубите парус!

— Чем!? — отозвался Крек Палпин.

— Что делать? — обратился к мореходу растерянный Орри.

— Дыру! — рявкнул тот, чувствуя, что ещё миг, и судно опрокинется.

Не обращая внимания на качку, варвар вскочил на перила и прыгнул вперёд, подняв над головой кинжал. Купец охнул от неожиданности. Молодой гант ударил в центр туго натянутого паруса и рухнул вниз, не выпустив клинка.

Воздух рванулся в разрез, затрепетав, опало полотно. Корабль резко выпрямился, а набежавшая волна перенеся его над так не кстати подвернувшейся отмелью, буквально втолкнув устье.

Тяжело грохнувшись на палубу, молодой дикарь что-то закричал. Прежде чем капитан пришёл в себя, часть вёсел легло на воду.

— И-и-и раз! — затянул он, стараясь рассмотреть в пелене дождя сужавшиеся берега. — Раз! Раз!

Звонко ударила бронзовая палочка.

— Эй, морские бродяги! — засмеялся Картен. — Вы, что заставите таких красавиц одних грести?

Почувствовав, что смерть вновь прошла мимо, лишь чуть коснувшись своим чёрным крылом, мореход, хохоча от восторга, принялся громко декламировать, стараясь перекричать шум дождя.