— Я знаю, — невозмутимо кивнул аратач. — Поэтому мы пойдём в обход. Вон по тому склону.

Он строго посмотрел на притихшую девушку.

— И не шуметь!

— Я постараюсь, — послушно кивнула та.

Однако это оказалось проще сказать, чем сделать. Под ногой то шуршали листья, то стукались между собой вполне надёжные с виду камни. При этом Глухой Гром оглядывался, делая страшные глаза. Тогда девушка замирала на месте. Иногда даже с поднятой ногой

При этом шагавший позади Отшельник тихо, но очень ехидно хмыкал.

Пройдя за густыми зарослями, охотники вновь спустились в лес.

— У тебя очень плохие мокасины! — категорично и непреклонно заявил аратач. — Слишком шумные.

— Тут не обувь виновата, — прокомментировал вредный старик. — А ноги и их хозяйка.

— Не важно! — тут же пресёк дискуссию молодой охотник. — Бледной Лягушке лучше остаться здесь. Дальше мы пойдём вдвоём.

— Тогда зачем вы вообще меня сюда привели? — недовольно зашипела Фрея. — На месте я могла постоять и в жилище!

Глухой Гром одобрительно хмыкнул.

— Ты будешь ждать, пока не услышишь крик филина.

— А потом?

— Пойдёшь вон к той обгорелой сосне, — терпеливо разъяснял молодой человек. — Видишь?

Девушка взглянула в том направлении. На противоположном склоне, среди редких зарослей выделялось дерево с почерневшей вершиной.

— Да.

— Олени тебя почуют и побегут туда, где мы их будем ждать.

Мужчины удалились, оставив её одну. Переступив с ноги на ногу, Фрея взглянула на свои замызганные кроссовки. До весны, скорее всего, не дотянут. Жаль, но придётся переходить на мокасины. Она уже кое-что знала об этой обуви. Мягкая подошва позволяла двигаться бесшумно, но ступне приходилось чувствовать все попадавшие на пути сучки и камешки. Кожа часто рвётся, так что её приходится всё время чинить. Да и служат они недолго. Недаром аратачки большую часть времени занимаются именно выделкой шкур.

Наверху зашуршало. Подняв голову, Фрея заметила только мелькнувший среди голых ветвей рыженький хвостик.

— Белка, — прошептала она одними губами и улыбнулась, увидев любопытную мордочку, на миг выглянувшую из-за серо-коричневого ствола.

Вздохнув, девушка подумала, что только зря тащила на себе дротики и копьеметалку. Всё равно, вряд ли удастся пустить их в ход. На этой охоте ей уготовлена роль зачинщицы. Или заложницы? Фрея поморщилась, стараясь вспомнить нужное слово, но тут по лесу прокатилось протяжное:

— О — у! О — у!

Встрепенувшись и сразу забыв о лингвистических изысканиях, она неторопливо направилась в указанном направлении, даже не пытаясь сохранить тишину. Хотя и шуметь специально не стала. Велели идти, вот она и шла, временами проваливаясь по колено в снег.

"Откуда его здесь столько?" — ворчала про себя девушка, оглядываясь. Неужели дело в том, что горы на севере низкие, а на юге, наоборот, высокие?

Вдруг ей показалось, что впереди хрустнула ветка, Фрея прибавила шаг. Осторожные олени постараются уйти от неё и попадут прямо под стрелы Глухого Грома.

— Загонщица! — выпалила она, наконец-то вспомнив нужное слово.

Опять трещит и вроде как ближе. Показалась поляна, а за ней что-то мелькнуло. Девушка тут же вставила дротик в копьеметалку и, не торопясь выходить на открытое пространство, притаилась за корявой берёзой.

Неужели ветер сменился, и звери, почувствовав охотников, повернули в его сторону? Или какое-то другое животное решило познакомиться с ней поближе?

Они стремительно выскочили на поляну, подняв облако снега. впереди мчался вожак, откинув назад гордо посаженную голову, а за ним неслись самки.

Когда Фрея выступила из-за дерева, олени тут же рванули в сторону. Долгие тренировки не прошли даром. Мелькнув короткой тенью, дротик вонзился в живот последнего животного. Но то ли бронзовый наконечник впился не очень глубоко, или же зверь оказался на редкость живучим? Только скорость оленихи нисколько не уменьшилась. Наоборот, девушке показалось, что та полетела вперёд ещё стремительнее.

С сожалением проводив взглядом быстроногих животных, Фрея вышла на поляну, где тут же заметила среди следов тёмные пятна.

Вновь послышался скрип снега и негромкий треск веток. Девушка приготовила дротик, но, заметив среди деревьев спешащих мужчин, убрала оружие.

— Ты чего стоишь? — гаркнул раскрасневшийся и тяжело дышащий от быстрого бега старик. — Упустила? Промахнулась?

— Не кричи, Отшельник! — засмеялся Глухой Гром, переводя дух и указывая на следы крови. — Бледная Лягушка попала.

— Ну, так беги! — не унимался заморец, размахивая руками. — Это же твоя первая добыча! Упустить хочешь?

— Уже поздно, Отшельник, — попробовал урезонить его молодой человек. — Скоро стемнеет.

— Вы сказали, что я буду только пугать зверей! — огрызнулась Фрея. — Гнать под ваши стрелы. А они на меня бросились!

— Никто не мог знать, что там медвежья берлога, — неохотно, извиняющимся тоном пояснил аратач. — Олени почувствовали его запах и бросились прямо на тебя.

— А ты даже попасть, как следует, не смогла! — в сердцах плюнул старик. — Сколько времени училась дротики метать? И всё без толку! Не выйдет из тебя охотника.

За время его прочувственного монолога Глухой Гром внимательно осматривал уходившие в чащу следы.

— Крови много, — заявил он, воспользовавшись паузой, когда Отшельник набирал воздуха в грудь. — Вряд ли зверь сможет далеко уйти.

— Тогда я его добуду! — тут же решила девушка, готовая на что угодно, лишь бы не слушать вредного старикашку.

— Я иду с тобой, — тут же заявил аратач.

— Даже не думай, что я отпущу тебя одну, — усмехнулся Глухой Гром.

— Нет! — вскричала Фрея. — Это моя добыча!

— Ты можешь не вернуться к стоянке до темноты, — предупредил охотник.

— У меня есть нож, топор, — она показала висевшую через плечо перевязь. — И огненные палочки.

— Зимний лес — опасное место, — продолжал пугать аратач.

— Пусть идёт! — неожиданно поддержал её Отшельник. — Ничего с ней не случится.

— Да ты в своём уме?! — заорал молодой человек.

Что ответил ему заморец, девушка уже не слышала, торопливо шагая по кровавым следам жертвы.

Олени изрядно попетляли среди деревьев. Пятна на снегу попадались всё чаще, а цвет их становился явно темнее.

— Надо же, какая выносливая животина попалась, — ворчала она себе под нос, меся кроссовками неглубокий, местами плотно слежавшийся, снег.

Солнце медленно, но неумолимо опускалось к розовеющим вершинам гор, а погоне, казалось, не было ни конца, ни края.

— Ага! — удовлетворённо хмыкнула Фрея, наткнувшись на большое пятно снега, густо пропитанного красным. Видимо, здесь самка лежала, истекая кровью. С этого места следы её подруг и вожака уходили в другую сторону. Подранок осталась одна.

Ещё через какое-то время девушка почувствовала, что добыча близко. Вновь вставив дротик в копьеметалку, она замедлила шаг, стараясь разглядеть в надвигающихся сумерках притаившуюся олениху.

Однако девушка вряд ли смогла бы её заметить. Но тут животное, напуганное болью и отчаяньем, вдруг бросилось прочь от приближавшейся смерти и обессилено запуталось в частоколе тонких стволов. Новый дротик опять ударил в бок, вызвав крик боли. Вырвавшись отчаянным рывком, жертва сделала ещё два неуклюжих прыжка, прежде чем окончательно рухнуть в снег.

Фрея впервые охотилась на такого крупного зверя. Но она достаточно наслушалась хвастливых рассказов Отшельника и Глухого Грома, чтобы примерно представить дальнейший ход своих действий. Отбросив копьеметалку, девушка тремя прыжками оказалась на тёплой, дёргавшейся спине оленихи, остро пахнущей мускусом и, задрав ей голову, с огромными, полными ужаса глазами, перепилила ножом горло, тут же отпрыгнув в сторону.

Жалобный крик, переходящий в хрип и бульканье, струя крови, от которой Фрея едва успела увернуться. Тонкие ноги с изящными копытцами бестолково забились, разбрасывая розовые комья снега.