— Вот вода, — торопливо проговорила сидевшая возле супруга Медовый Цветок. Тот с жадностью схватился за кувшин, парой глотков опорожнив его до дна.

Возвращая жене посуду, он встретился взглядом с Колдуном и едва удержался от возгласа удивления. Лицо старика как будто оплыло. Щёки и нижняя губа отвисли, под глазами набрякли синие мешки.

Тем не менее, Белое Перо требовательно спросил, пытаясь подняться:

— Ты узнал, кто убийца?

Но едва встал, вода фонтаном выплеснулась из него наружу прямо под ноги Колдуну.

— Духи не открыли мне его имени, — покачал головой толстяк, тяжело опираясь на сучковатую палку и не обращая внимания на обрызганный подол балахона.

— Ну и на что ты годен после этого? — рявкнул вождь, с удивлением чувствуя, как потихоньку проходит дурнота, земля под ногами больше не качается, а мысли приобретают привычную чёткость. — Не можешь сделать такое просто дело?!

— Но ведь они и тебе не сказали, — криво усмехнулся старик.

— Я бы всё узнал! — возразил Белое Перо. — Если бы мне не помешали!

— Если бы не Поющий Орёл, — повысил голос Колдун. — Твой дух не вернулся бы в тело! Видишь, где солнце? Ты полдня провёл в мире духов!

Вождь с удивлением посмотрел на небо.

— Пора провожать к предкам твою дочь, — продолжал толстяк.

— Где она? — встрепенулся мужчина.

— Мы уже всё подготовили, — хмуро буркнул оскорблённый племянник.

— Костёр сложили возле ручья, что течёт от Пляшущего водопада, — добавил Весенний Волк.

— Лёгкое Облако с женщинами уже там, — проговорила Медовый Цветок. — А я с тобой осталась.

Машинально кивнув, Белое Перо заметил в толпе старейшин родов Рыжих и Чёрных Рысей. "Значит, Умный Бобр и Широкий Поток ещё не пришли", — отметил он про себя.

— Тебе надо что-нибудь съесть, — настойчиво посоветовал Колдун, когда вождь невольно замедлил шаг, вновь почувствовав головокружение.

Не дожидаясь ответа, толстяк попросил Медовый Цветок принести мужу мяса. Бросив быстрый взгляд на супруга, та скрылась в вигваме, от которого они ещё не успели далеко уйти.

— Что же нам делать, Колдун? — тихо спросил вождь, не ощущая вкуса вяленой медвежатины. — Как найти убийцу?

— Подумаем на совете, — отозвался шагавший рядом Мудрый Камень. — Уж если предки отказались помочь…

— Они не отказывались! — прервал его тяжело опиравшийся на палку толстяк.

— Но они же так и не назвали имени! — с раздражённым недоумением выкрикнул Белое Перо.

— Не кричи, вождь, — поморщился Колдун. — Убийца один из Детей Рыси.

— Это я и без колдовства знаю! — зло фыркнул собеседник.

Толстяк насупился и ничего не сказал. Когда Белое Перо увидел родичей, стоявших у ещё не зажжённого погребального костра, на котором лежало тело его дочери, ему тоже расхотелось говорить. И мужчины подошли к месту прощания в чинном молчании.

Взметнулось вверх жаркое пламя, жадно пожирая смолистые сучья. Колдун монотонным голосом затянул песню, прославлявшую ум, красоту и доброту Упрямой Веточки, женщины рода стояли на коленях, многие царапали себе лица в знак скорби. Иногда, повинуясь порыву ветра, дым стелился по земле, окутывая собравшихся. Тогда и вождь вытирал выступившую на глазах слезу. Но не в обычаях аратачей долго грустить. Девушка ушла к предкам, а им ещё нужно жить. Уже завтра жизнь рода войдёт в привычное русло, и даже самые близкие станут вспоминать Упрямую Веточку всего лишь как одну из великого множества ушедших к предкам родичей. Но это будет завтра, а сегодня Белое Перо мог предаваться скорби, не опасаясь уронить свой авторитет. Ссутулившись, он, не отрываясь, смотрел полными слёз глазами на череп, ясно различимый среди ярко сияющих огней. Незаметно подошли опоздавшие старейшины и тоже присоединились к скорбящим. А вот остальные родичи стали потихоньку расходиться, и вскоре у догоравшего костра осталось только несколько человек.

Колдун, терпеливо дожидавшийся, пока остынут угли, чтобы собрать уцелевшие кости, и после того, как ученик прилежно перемелет их в порошок, убрать в священный сосуд, хранившийся в его вигваме. Рядом с ним стояли ближайшие родственники и все старейшины племени Детей Рыси, посчитавшие себя обязанными выразить сочувствие несчастному отцу.

За прощальным пиром и другими печальными хлопотами время пролетело незаметно, и Совет Старейшин опять смог начаться только поздно вечером, когда огоньки звёзд стали проступать сквозь тёмно-голубую синь небосвода. Вновь горел костёр у священного столба, и старейшины в который уже раз собрались из-за посланницы Владыки вод. Или всё-таки из-за кого-то другого? Вождь не знал. Сейчас, главное, не ошибиться. Мудрые предки учат, что каждая жизнь священна и ни в коем случае не должна быть отнята напрасно. Великий дух может не простить, если они приговорят к смерти невиновную.

За то время, пока Белое Перо был предводителем Детей Рыси, ему неоднократно приходилось обманывать соплеменников. Разумеется, только для их пользы. Но он ещё никогда зря не убил ни одного человека. Так неужели сейчас придётся это сделать, пусть даже невольно?

Люди злы, напуганы и жаждут справедливой мести. Проще всего объявить Бледную Лягушку убийцей. Колдун будет против, возможно Мудрый Камень. Но большинство не сомневается в её вине. Смерть приёмной дочери Мутного Глаза успокоит родичей, прежде всего женщин, и вернёт спокойствие в их жилища.

Но что если в это самое время настоящий убийца будет спокойно жить, есть мясо, сыто рыгая обнимать жену и смеяться над ним и старейшинами? Не говоря уже о Владыке вод, которому может не понравиться убийство его посланницы? Хотя в том, что Бледная Лягушка нужна Великому духу, вождь уже сильно сомневался.

Размышления прервал громкий негодующий возглас Колдуна:

— Ты её даже не выслушал?

Обиженно насупившись, Прыжок Льва отвёл взгляд от толстяка. Тот уже оправился и выглядел по-прежнему, разве что чуть бледнее обычного.

— О чём разговаривать с убийцей? — пришёл на помощь родичу старейшина рода Рыжих Рысей.

— Он не видел, как Бледная Лягушка убивала Упрямую Веточку, — напомнил Мудрый Камень.

— Там больше никого не было, — огрызнулся Твёрдый Зуб.

Негромко напомнив о следах притаившегося в кустах человека, Белое Перо подбросил сухого хвороста в костёр перепалки, и та разгорелась с новой силой. А сам тем временем посмотрел на Бледную Лягушку. Девушка стояла по ту сторону костра. Руки ей никто не связывал. Опухоль на лице немного спала, а глаза смотрели затравленно и грустно, словно у зажатой в каменной щели лисицы, понимающей, что спастись невозможно, но готовой рвать обидчика слабыми зубами.

Вокруг неё как-то само собой образовалось пустое пространство. Только Глухой Гром стоял за спиной, повесив через плечо знакомую всем перевязь с топориком.

Тем временем, старейшинам надоело переругиваться, и они, наконец, решили расспросить о случившемся саму Бледную Лягушку. Та рассказала им то же самое, что вчера говорила вождю. Поэтому он слушал её краем уха, не в состоянии принять хоть какое-то решение. Члены совета задавали девушке множество вопросов, на которые она отвечала быстро, чётно и почти не задумываясь. Помимо желания Белое Перо в который раз ощутил к ней что-то вроде уважения.

Женщины не имели права присутствовать на Совете Старейшин. Как правило, во время его проведения они занимались своими делами, предоставляя охотникам решать насущные вопросы, касающиеся жизни племени.

Но на этот раз возле вигвама отца Быстрой Тетёрки темнела толпа, откуда доносился зловещий, недовольный ропот, на который вождь просто не мог не обращать внимания.

И вновь чей-то громкий голос вырвал его из задумчивости.

— Ты, Твёрдый Зуб, думаешь, я не отличу свежие следы от вчерашних?

— Гудящий Шмель — искусный охотник, — поддержал родича Белое Перо. — Поющий Орёл тоже видел то место, где прятался неизвестный.

— Это не могла быть сама Бледная Лягушка? — спросил старейшина рода Белых Рысей.