Выше по Каме подниматься не стали, вместе с Кокорой поплыли обратно, в сторону дома. Золотые россыпи оказались на полпути в Бражино, правда, от Камы пришлось целый день подниматься вверх по разным рекам и речушкам. Месторождение оказалось настолько богатым, что Белов не выдержал и остановился на пару дней. За эти два дня неопытные восемь дружинниц и Белов намыли килограммов пять золота. Белов, на радостях, даже не знал, как расплатиться с Кокорой, и предложил самому старателю выбрать себе награду в посёлке. Заинтригованный небывалым предложением, Кокора с удовольствием спустился по рекам в Бражино и два дня гулял по селению, запасаясь топорами и ножами, шерстяной тканью и валенками. Выбор его для Белова не явился неожиданным, Кокора попросил у Белова ружьё. В принципе, Белов не боялся продажи ружей, кроме него никто не мог изготовить ружья, тем более патроны. Опасался Белов за жизнь самого Кокоры, ружьё у него в руках привлечёт любого разбойника сильнее повозки с мехами.
Больших трудов стоило разъяснить это Кокоре, жизнь которого была для Белова очень ценной, он надеялся на удачливого старателя и в дальнейшем. Кокора был самоуверен, как и любой уралец, добившийся всего своими руками и не боявшийся ни людей, ни зверей. Белову удалось убедить Кокору хотя бы год пожить с охраной дружинников. Белов сразу направлял на золотой прииск пятерых дружинников и десяток рабочих, старшим назначал Кокору. В их задачу входила работа на прииске до поздней осени, еженедельная отправка лодки с добытым золотом в Бражино, в сопровождении дружинника. Ружьё с полусотней патронов Кокора забирал сразу, а осенью мог возвращаться домой, в Соль Камскую. За лето Кокора ещё обещал разведать все окрестности на предмет наличия рудных выходов. Белов сразу сказал Кокоре продажную цену ружья для любопытных, полсотни гривен, да каждый патрон две куны с условием обмена на пустую гильзу, или четыре куны без обмена.
Белов не хотел разжигать в соседях желание завладения оружием отказом его продажи. Пусть лучше копят средства для честной покупки, дополнительный источник прибыли не помешает, все ружья номерные, при продаже патронов сразу будет заметно, если ружьё отнимут у истинного владельца. Самому Белову патроны обходились примерно в куну, а ружья не дороже трёх гривен, с учётом всех накладных расходов. Отправив золотодобытчиков, в которые назначил только мальчишек и девчонок, пусть отдохнут на природе, Белов занялся подготовкой дружинников. Те уже освоили конный строй, дружный копейный удар. Хамит привез с юга мастера, который взялся за обучение дружинников бою на мечах. Мастера звали Аслан, сам он назвался черкасом, по возрасту ближе к сорока годам. Меч у него был изогнутым, несколько похожим на саблю, но значительно шире. Изначально Аслан хотел поработать только лето, осенью уплыть с последними купцами. Однако условия жизни и тренировок, и самое главное, оплата в гривну за месяц, соблазнили его остаться на год. Белов охотно обучался у Аслана, который отлично говорил по-славянски, даже признался, что это его родной язык.
Он оказался интересным человеком, вылитым Тарасом Бульбой, даже шапка его была откровенно казачьего покроя, из каракуля, со свисающим на бок шёлковым клином. Комплекция и усы были соответствующие, только волосы были светло-русыми. Аслан много рассказал о черкасах, которые были славянами и кочевали между Каспийским и Чёрным морями. Часть черкасов осели на благодатных землях и возделывали виноград, сажали пшеницу. Основные рода занимались овцеводством и коневодством. Черкасы с детства росли воинами, слишком многие народы пытались захватить их благодатные степи. Славу они себе создали не столько скотоводством, сколько умением биться в седле, отменным владением саблей. Селения у черкасов назывались юртами, в которых жили люди одного рода. Когда Белов показал Аслану карту северного Кавказа, тот уверенно показал участок между Волгой и Доном, где кочевали черкасы.
На вопросы Белова Аслан охотно ответил, что за Волгой и по Яику кочуют родственные племена, называют себя козарами. Племена тоже славянские, только волосы тёмные, даже одеваются так же, но с черкасами соперничают. Границей между черкасами и козарами служит Волга, в дельте Волги нейтральная земля. Там стоит большой торговый город Усть-Итиль, где торгуют товарами со всего мира. От персидских ковров и шелков, до северных мехов и рыбьего зуба. Город управляется советом из мастеров и купцов, а гарантом независимости ему служат черкасы и козары, в большинстве проживающие в городе. Оба племени прославились непревзойдёнными воинами, даже персидские шахи нанимают козар и черкасов в свою охрану. Северяне не нанимают охрану, между многочисленными славянскими городами по Волге и Дону уже несколько десятилетий крепкий мир. Все племена, славяне и угры, отлично понимают выгоду мирной жизни, леса кругом просторные, места хватает всем. Бывают, сказал Аслан, столкновения между селениями, угоняют частенько скот у соседей, но это не считается войной. Городские дружины держат только в больших городах, не больше двух десятков воинов. Для защиты от разбойников этого больше, чем достаточно. А увеличивать дружину в мирное время убыточно.
Очень хотел Белов побывать на юге, но оставлять посёлок было страшно, да и кораблики для Волги нужны были большие и быстроходные. Пришлось отложить поездку на будущее лето, когда Аслан поплывёт домой. С приходом лета жизнь превратилась в сказку, напоминающую то ли пионерский лагерь, то ли санаторий. Белов просыпался ещё в сумерках, пешком или на коне проверял посты охраны, купался в Бражке, возвращаясь к завтраку. За день он успевал провести пару уроков в школе для новичков, где каникулы были только научившимся чтению и счёту. Проверка работы мастерских, тренировки с дружинниками и Асланом, игры с детьми и жёнами, обсуждение сделок с купцами, прибывавшими в Бражино через день. Вечером работа в своё удовольствие на токарном станке или конструирование радиопередатчика. Из имевшихся в наличии в доме радиодеталей Белов собрал пару простеньких радиопередатчиков небольшой дальности. Практической пользы от них, к сожалению не было. Очень пригодилась бы радиосвязь с Россохом и Выселками, к осени Белов надеялся добиться этого.
Посёлок продолжал расти, на Купалу сыграли ещё двенадцать свадеб. Праздник выдался на славу, приехали из всех окрестных селений, даже угры-охотники приплыли. Гуляли три дня, Белов показал класс катания на водных лыжах, для гостей и бражинцев построили качели, карусели, столбы с призами, катания на паровых лодках, угощение первыми помидорами из теплицы, ярмарка всей продукции посёлка, кроме оружия. Но самым главным для молодёжи оставались танцы, впрочем, как и в любые времена. Белов с удовольствием наблюдал, как завязывают знакомства парни и девушки из разных племён и селений. Тут же ему пришла в голову идея объявить посёлок местом, где могут жить все изгнанники из племён и родов, никто их не тронет, если они не убийцы. Пары, которым не разрешают жениться родные, также получат здесь дом и первое обзаведение на хозяйство. Услышав это предложение, молодёжь визжала от восторга.
Белов, с удовольствием вспомнил молодость, плясал с ребятами всю ночь, не выдержал и включил рок-н-ролл, танцевать который любил и умел , по крайней мере, так он искренне считал. Для всех эта музыка звучала впервые, но пример Белова оказался заразителен, да и музыка сделала своё дело, сборник популярного рок-н-ролла звучал до утра. Уже под утро, когда Белов возвращался домой, умыться и переодеться, шее у него повисла девушка. Белов осторожно освободился из объятий, так и есть, Ива из Липовки. Белов, конечно, замечал её внимание к себе, но считал это обычной благодарностью за спасение, поэтому осторожно освободился из объятий девушки.
- Я тебе совсем не нравлюсь, - со слезами в голосе спросила Ива.
Белов насторожился, меньше всего он хотел бы мести отвергнутой женщины, особенно племянницы старшины рода соек.
- Нравишься, но у меня две жены, которых я люблю, - осторожно начал Белов, выжидая реакцию Ивы, - и я не могу тебя обманывать, бросать жён я не собираюсь.
