Поутру пленники были погружены в прицепленные к «Стражу» лодки, баймакцы занялись подготовкой погребального костра для неудачников, а уральцы отплыли вверх по Каме. Суд над тремя самыми отъявленными грабителями и насильниками провели на следующий день, как «Страж» добрался в Бражинск. Собственно, Правда предполагала два варианта – виру и выдачу головой. Поскольку потерпевших по каждому преступнику было несколько, а головой они были уже в руках Белова, решение вытекало одно. Белов выплатил всем потерпевшим из своих средств положенную виру, а преступников запер в порубе, приковав к стенам. Для поднятия духа объявил насильникам, что рассматривает вопрос их кастрации в самых жёстких рамках, до полного усекновения орудия преступления. Временами отставной сыщик к этому склонялся, пусть медики практику ампутаций наработают.
Остальных пленников допрашивали трое: Белов, Ждан и Сысой. К вечеру второго дня у опытного опера сложилось определённое мнение, для проверки которого он собрал совещание.
– Что скажешь, Сысой, – как у самого младшего спросил старейшина.
– Всё понятно, оказывается, каждый булгарский городок должен ежегодно платить дань, а Баймак с Иргизом не платили, за что и пострадали. Нам надо думать, как выходить из этого, сейчас булгары точно войско пришлют. Зимой мы их разбили, да мытарей сейчас побили, этого не простят. Надо собирать парней, готовиться к сражению.
– Может, пока откупиться, – предложил Ждан, – по белке с дыма за пять лет даже с резой будет не больше куны. За все четыре булгарских города будет не больше двадцати гривен. Воевать я не боюсь, нам бы годик подождать, за зиму можно больше сотни новых ребят подготовить, тогда и с тысячным войском справимся. Да и пушек мастера обещали десяток, с ними никто не страшен.
– Меня волнует не это, – начал Белов, – зачем они взяли казарина? С чего бы представителю другой страны собирать дань в глухих селениях на окраине Булгарии? В других городах, как говорят булгары, казары никогда не собирали дань сами, только через булгарских мытарей. Что касается дани, всё не так просто. Почему Булгар дань за пять лет просит, а старосты городов говорят, что в прошлом годе заплатили? Думаю, что дань в этом деле только повод, чтобы натравить на нас казар. Уверен, что Булгария либо не платит дани казарам совсем, либо платит не со всех городов. И казарина нам подсунули, чтобы на нас казарских воинов натравить. Кстати, как пленники работают на лесоповале?
– Поначалу отказывались, – улыбнулся Ждан, – так мы их кормить перестали. Сейчас норму выполняют, скоро вырубку под городок на берегу Камы закончим. Потом переведём на строительство частокола на месте Тывая. Крепостицу надо там ставить, мужики сильные, до января успеем огородиться.
– Вот именно, надо укреплять города, войско может появиться в декабре, когда лёд крепким станет. Будем исходить, что нападут на нас уже зимой, а булгары или казары, разница не принципиальная. Ждан, организуй отправку во все четыре города по две пушки с обслугой, да после ледостава надо вдоль Камы подменных лошадей для гонцов держать, чтобы новости узнать сразу. Мы к декабрю сорок конных воинов должны подготовить с пятью пушками на санях, тренировка за вами, по оружию я с мастерами решу, – подвёл итоги Белов.
Кроме подготовки дополнительных пушек и ружей, соответственно и боеприпасов к ним, возникла необходимость подковки коней. Оказывается, коней здесь вообще не ковали, видимо, по причине их малочисленности. Из-за этого зимой лошади не могли уверенно и быстро двигаться по льду, естественной автостраде Прикамья. Кузнеца, умевшего подковать коня, привёз Окунь нынче летом, по специальному заказу старейшины Бражинска. Не зря спохватился, похвалил себя Белов. Коней вместе с жеребятами в городе было семь десятков, уже ощущалась нехватка покосов, с весны надо будет строить конеферму на левом, заливном берегу Камы. Только дожить бы до весны. Оговорив с Третьяком и его мастерами сроки изготовления и количество необходимого оружия, Белов зашёл к бабушке Тине.
– Такое дело, Тина, – отпивая горячего травяного отвара в её мастерской, объяснял старейшина, – зимой снова могут напасть на нас. Ребята у нас в кирасах и шлемах, а лошади голые. Вы бы с девушками сшили попоны на коней, потолще, слоя в три-четыре. Может, кожу где-нито нашить, или костяные бляшки. Если стрела и пробьёт, чтобы завязла, ранила не сильно. Полчаса конь выдержит, а там и сраженью конец, рану вылечим.
– Сделаем, когда надо, – спокойно отнеслась Тина, – нас же ребята защищать будут.
– Надо к началу декабря, поработать придётся много, – поднялся с лавки глава Бражинска, – если что, Кудим подскажет.
К этому времени подошёл и серьёзный разговор с медиками, который назревал давно. Практически все антибиотики в аптечке закончились, а впереди уральцев ждали по выражению классика мировой литературы Хемингуэя, «пятьдесят лет необъявленных войн», Белов выделил лекарям дополнительно девушку для отыскания знаменитого пенициллина. Несмотря на общие сведения, что в основе первого антибиотика лежит плесневый грибок, шансов найти его было отвратительно мало. Этих плесеней несколько сотен видов только в пределах нашего региона, и которая из них лекарственная, сразу не отличишь. Наш герой дал девушкам почитать всё, что нашёл на тему антибиотиков, заодно об оспе и других прививках. По оспе было немного проще, с весны все торговцы и приезжие купцы были озадачены странным заказом из Бражинска, привезти корову с выменем, покрытым пузырьками, с «коровьей оспой».
Первое лето результатов не дало, но других вариантов розыска вакцины от оспы старейшина не знал, не искать же настоящих больных, подвергая опасности всех уральцев. А ставить эксперименты с плесневыми грибками вполне можно, что и постарался донести до лекарей бражинец, обязав их ежемесячно отчитываться по результатам и количеству изученных плесеней. Заодно и практику работы с культурами микроорганизмов отработают. В учебниках и энциклопедиях, имевшихся в доме, удалось собрать достаточно материала по методике работы микробиологов, а чашки Петри, стеклянные трубки, колбы, пипетки, стеклодувы научились делать давно. Поэтому вероятность получения искомых культур Белов оценивал достаточно высоко, лет через пять результат будет наверняка. Пока основными лекарствами оставались травы, листья и кора деревьев, споры некоторых грибов. Да и жители Бражинска, в массе своей молодёжь, практически не болели.
После снятия проклятий шаманов рода синей выдры уральцы вернулись на Прииск, постройки оказались целыми, даже не разграбленными. Не зря Белов устраивал свои ритуальные танцы, испугались, наверное, шаманы. До осени старатели немного поработали, на зиму в домах остались две семейные пары, остальные ребята вернулись домой. Учитывая, что недалеко от Прииска обнаружили выходы железной руды, отстраивать там поселение нужно. От Прииска почти втрое ближе до Бражинска, чем от Соли-Камской, да и руду плавить можно прямо там, что удешевит её минимум вдвое.
Третьяк уже готовил к следующему лету партию строителей и литейщиков для освоения найденных руд. Кроме воспитания новых кадров парень не забывал своей мечты – выковать изумительный по свойствам клинок; он отработал стабильное получение более двух десятков сталей, различной легированности, от простейших, близких к стали марки 3, до марок «ХВГ». Нахватавшись терминов будущего из справочников, Третьяк аналогично обозначал полученные сплавы, регулярно рассматривая в единственный микроскоп шлифы, сверяя структуру кристаллов со справочными. Парень оказался литейщиком-фанатом, за будущее бражинского литья можно было не беспокоиться, не пройдёт и десяти лет, как основные сплавы будут доступны.
Хуже обстояло с механикой: постройкой работающего парового двигателя все имевшиеся кузнецы исчерпали свой творческий потенциал. Максимум, на что хватало ребят, постепенно повышать точность изготовления следующих экземпляров, что давало небольшое увеличение ресурса и мощности. Новых идей в компоновке, оригинальных муфт и механических приспособ никто предложить не мог в силу отсутствия практического опыта работы с подобными механизмами. Для реального технического роста необходимы были механики, пусть не талантливые, но очень умелые механики. Белов подозревал, что таких можно найти только в Византии, возможно в Египте и Персии.
