— Да при чём здесь он?! — вскричала девушка. — Знаешь, сколько сегодня было народа?

Женщина пошатнулась. Айри помогла ей лечь, и пока та кормила сыновей, перестирала пелёнки.

— Я с утра ничего не ела, — пробормотала Гарби, с жадностью уплетая лепёшки. — Кончились и вода, и вино…

Девушка в сумерках два раза сбегала за водой, вынесла ночной горшок, а молодая мамаша всё вздыхала, жалуясь, что её все бросили, и она никому не нужна. Не слушая, Айри потушила светильник и рухнула на кровать. Ночь оказалась очень душной, и она лежала поверх покрывала, с нетерпением ожидая, когда же усталость превратится в благодатный сон.

— Славная моя, — вздыхала Гарби, ласково гладя девушку по голове. — Ты так измучилась со мной. Я знаю, что бывала несправедлива к тебе. Прости меня, пожалуйста.

Переход от жалоб и упрёков к извинениям оказался столь неожиданным, что Айри всхлипнула, чувствуя набегающие на глаза слёзы.

— Пусть богиня Фрода пошлёт тебе счастье, милая девочка, — с необыкновенной теплотой продолжала женщина. Впервые со дня возвращения в Нидос измотанная девушка разревелась. Уткнувшись лицом в подушку, она плакала, жалея себя, Гарби, даже Эдая, который целыми днями не отходил от очага, почернев от копоти и жара.

— Думаешь, я такая старая и ничего не понимаю? — шептала женщина. — Он молодой, красивый, сильный. Не то, что твой бывший супруг.

Айри машинально кивнула.

— Не ты первая бросаешь мужа ради любовника. Просто подумай, как вы будете жить дальше? Рано или поздно страсть утихнет или вообще умрёт. И что останется? Каким он будет мужем и отцом?

Бессонная ночь, тяжелейший день, упрёки, а потом внезапное участие навалились на девушку словно тяжёлое, душное одеяло в жаркую ночь. Страшно захотелось рассказать хоть кому-нибудь о своей судьбе, о тех чувствах и желаниях, что терзали душу, иссушая её как злой южный ветер хрупкий цветок.

— Какая страсть?! Каким отцом?! — простонала она, хватаясь за голову и с отвращением чувствуя под пальцами грязные, сальные волосы. — Мы не любовники! Он не коснулся меня даже пальцем!

Только выкрикнув последние слова, Айри поняла, что сказала.

— Бедная, несчастная моя девочка! Что же тебе пришлось перенести? — голос Гарби дрожал от слёз и сострадания. — Каким же негодяем оказался твой муж, если ты сбежала от него с двумя мужелюбами?!

Не ожидавшая такого вывода, девушка встрепенулась.

— Что? Нет!

— Разве Гернос и Алекс не любовники?

— Конечно, нет! — возмущённо фыркнула Айри. — Уверяю тебя!

— Он тоже евнух? — продолжала допытываться Гарби.

Девушка вспомнила наглую, торжествующую улыбку Мерисид.

— Нет.

— Что же получается? Молод, силён, здоров, — после каждого слова внутри у девушки всё сжималось. — Тогда он тебя не любит.

— Неправда! — Айри села на постели. — Алекс много раз рисковал ради меня своей жизнью! Он заботится обо мне и любит! Любит как сестру.

Собеседница тоже села, поджав под себя ноги.

— Послушай, что я скажу, — голос её стал необычно серьёзен, а помрачневшее, бледное лицо сделалось грустным и печальным как у богини Айти. — Мы с Шило были больше чем подруги. Только мне она открыла своё настоящее имя. Эта женщина любила тебя как дочь.

Гарби положила ей руку на плечо.

— Ты разозлишься и обидишься на меня. Но я не могу молчать, видя, как ты губишь себя в бесплодных ожиданиях и мечтах!

— О чём ты? — губы девушки кривились в сдерживаемом рыдании.

— Алекс брезгует тобой! Он презирает тебя!

— Нет! Нет! — Айри попыталась вырваться, но женщина с неожиданной силой прижала её к своей груди, и она почувствовала сладковатый запах молока.

— Он не хотел брать тебя с собой?

— Да.

— Ты сама бросила мужа и пошла за ним. Так?

— Да. Только он хороший.

— Я слышала, в богатых домах держат разных зверюшек. Собак, кошек, обезьянок всяких. Хозяева их тоже очень любят, заботятся и защищают, но не считают людьми.

— Но как же? Почему? — лепетала поражённая страшной правотой слов девушка, не зная, что возразить, и чувствуя их беспощадную правоту.

— Оставайся у нас! — говорила Гарби. — Будешь нам как дочь. Эдай хвалит тебя. Он иногда распускает язык и руки. Но это обычная мужская бравада. Всё хочет казаться моложе, чем есть.

Она тихо рассмеялась.

— Вот увидишь. Алекс так увлечён своей новой игрушкой, что быстро забудет о тебе. И ты не вспоминай!

— Но я его люблю! Это правда!

— Я верю тебе, потому что знаю, как тяжело терять любимого человека, — легко согласилась Гарби. — Первое время будет очень-очень тяжело. Но потом всё пройдёт. Пожар в крови утихнет. У мебельщика Микароса есть сын. Очень хороший мальчик. Познакомишься. Вдруг вы понравитесь друг другу.

Айри слушала ровную, как журчание льющейся воды, речь, и с каждым словом в душе разрасталась чёрная сосущая пустота: «Противная, противная, противная».

Робкий сквознячок, струившийся через два узких окна, оказался бессилен перед клубящейся духотой. Черепичная крыша медленно остывала от дневного жара, щедро делясь теплом с комнаткой или, вернее, с чердаком.

«Вентилятор что ли изобрести? — с тоской думал Александр, ворочаясь с боку на бок на жёстком матрасе. — А кто будет его крутить? Хотя, можно хомячка какого-нибудь в колесо посадить и ремённую передачу сделать. Нет, сдохнет от жары зверюшка».

Евнух лежал тихо. Спал, либо притворялся, не желая разговаривать. Наверное, всё ещё под впечатлением неудавшегося покушения. Всё-таки такого свинства от любимых родственников он никак не ожидал. Юноша хмыкнул. Ну и денёк. То странные визитёры с полоумными мордами и глупыми вопросами, тот наёмные убийцы. Одно слово — «портовый город». Скучно здесь точно не будет. Зато он теперь предприниматель, коммерческий директор и охранник в одном лице. Денежки капают, народ начинает потихоньку уважать. Микарос тот вообще в рот смотрит, ловит каждое слово. Всерьёз интересуется разными техническими новинками. И с соседом хорошие отношения сложились. Особенно после того, как Гернос из него глист выгнал.

Алекс зевнул. Вроде, всё не так уж и плохо? Он повернулся на бок и задремал.

— Откройте! — ворвался в сон чей-то крик. Внизу кто-то отчаянно колотил в дверь.

Вскочив с постели, взглянул в узкое окно, машинально про себя отметив: «Вот гадство, только заснули». Юноша защёлкал кресалом.

— Откройте, пожалуйста! — надрывалась женщина.

— Хватит орать! — крикнул молодой человек. — Соседей разбудишь.

Сразу стало тихо.

— Чего надо? — сурово спросил юноша, не открывая калитку.

— Помогите, девушка ранена, — всхлипнула невидимая собеседница. — Меня госпожа прислала.

— Кто там, Алекс? — крикнул сверху проснувшийся Гернос.

— Кажется, нужна твоя помощь! — ответил тот, про себя подумав: «Если конечно это не засада?»

— Я сейчас оденусь.

Парень заглянул в узкую щель ворот. В неверном свете узкого месяца, то и дело закрываемого быстро бегущими облаками, перед их лавкой подпрыгивала в нетерпении тоненькая фигурка. Под торопливыми шагами евнуха заскрипела лестница.

Александр очень осторожно отодвинул засов, резко распахнул дверь, схватил полуголую девицу за руку, и быстро швырнув в лавку, закрыл калитку. Та, не удержавшись, упала на пол и громко вскрикнула. Евнух застыл на лестнице с высоко поднятым светильником.

— Ты одна? — спросил молодой человек, прислушиваясь.

Ночная гостья испуганно закивала.

— Что случилось? — Гернос помог ей подняться, неодобрительно глядя в сторону юноши и качая головой.

— Господин, помогите! — затараторила рабыня. — Девушка ранена. Хозяйка меня за вами послала!

— Сейчас, только возьму всё необходимое, — евнух поспешил к сундуку.

— Кто тебя послал? — уточнил Алекс, убедившись, что с улицы не доносится ни звука.

— Госпожа Далная! Хозяйка «Сладкого родничка»…