— Должны быть! Ищи, — настаивал юноша. — Сюда больше не приходи. Знаешь, что я просил у Мерисид?

— Да.

— Сможешь достать?

— Когда?

— Чем быстрее, тем лучше, — продолжал давать инструкции Алекс. — Сложишь все в мешок и послезавтра вечером перебросишь через стену сада. Там, где ты перелезала через неё, когда нашла меня у канала. Помнишь?

— Да.

— Все, иди, — юноша услышал тихие шаги и отполз в темный угол. — Не бойся, я тебя не брошу.

— Госпожа, где ты, госпожа? — в дверях молельного зала появились слуги.

Мужчина средних лет крепко сжимал копье с бронзовым наконечником, а за ним пряталась высокая молодая женщина с испуганным лицом.

Айри грациозным движением встала на ноги.

— Что всполошились?

— Ты так кричала, — облегченно вздохнул слуга, опуская копье. — Мы испугались, госпожа. Брошенные храмы нехорошее место.

— Ты плакала?! — вскричала служанка, подбегая к хозяйке. — Вся краска потекла! Надо умыться, госпожа. Нельзя в таком виде появляться дома.

— Ах, Самхия! Здесь я встретила самое дорогое в жизни, — хлюпнула носом Айри/Анукрис. — Воспоминания. Вот и расплакалась.

— Пойдемте отсюда, госпожа, — попросил мужчина.

— Да, надо уходить, — согласилась она, окинув взглядом покрытые рисунками стены. — Тут больше нечего делать.

Вслед за слугами она пошла к выходу, немного картинно, поводя бедрами. У двери она оглянулась в сторону Александра и улыбнулась мокрыми от слез губами.

Проводив её взглядом, юноша сел, прижавшись спиной к постаменту. Тусет жив, Мерисид сбежала с его золотом! Столько новостей, требующих осмысления! А он думает только о неудавшемся поцелуе! Обругав себя, Алекс прокрался к задней двери храма, выглянул. Три смуглые фигурки уже прошли двор и удалялись по аллее сфинксов.

Александр вернулся в убежище, вылил на разгоряченную голову холодной воды, переоделся, лег на лежанку. Но мысли упорно вились только вокруг соленых слез Айри, чей вкус застыл у него на губах. Что это? Месть бунтующих гормонов, изводивших его после визита Мерисид? Александр сморщился и покраснел, вспомнив сегодняшний сон.

— Вот ведь гадство! — он встал. — Не позволим нашим… гормонам взять верх над разумом! Ударим физическими нагрузками по похотливым мыслям!

Вновь прыжки, растяжки, удары, а под конец примитивное отжимание на пальцах, потом на кулаках, пока дрожащие мышцы не отказались поднимать грешное тело от пыльных камней.

«Ну вот, обошлись без колокола и дров», — вспомнив фильм с участием Челентано, улыбнулся Алекс, забираясь на лежанку.

Только теперь мысли обрели расслаблено-философское течение.

«Сам виноват. Мало тебя женщины предавали? Доверил бабе такую прорву золота. Тут, у кого хочешь, крышу снесет. Зачем ей теперь твои проблемы? Сидит где-нибудь на корабле, поплевывает в воду и посмеивается над сексуально озабоченным подростком. Теперь вот Айри смотрит как мышка на сыр. А выберемся из этой какашки… Я, правда, еще не знаю как. Но если выкарабкаемся… Останется со своим домиком и толстеньким Небраа, а мне помашет ручкой».

От этого почему то стало грустно. Сам не зная зачем, достал из-под лежанки сумку, покопался, отыскал завалявшийся в углу перстень и вытащил его. Простое серебряное кольцо-печатка с утопленным черным камнем. Единственный сохранившийся у него подарок Сайо. Оно уже не спадало с большого пальца, но юноша никогда не надевал его. Слишком сильную боль причиняли воспоминания о той, кто его подарил. Может быть, зря он не остался? Поступил бы в войско Истинного Сына Неба, геройствовал бы: резал, жег, убивал? А зачем? Что могло измениться в их с Сайо отношениях? Ничего! Кстати вспомнилась прочитанная в детстве фраза: «У королей не бывает родственников и друзей, у них есть только подданные!»

«Ну почему женщины такие… сложные? Почему с ними всегда одни проблемы? — думал Александр, поворачиваясь на бок. — Наверное, чтобы нам жизнь медом не казалась».

С этой мыслью он заснул, прижимая к груди зажатый в кулаке перстень.

Когда солнце ушло из дворика, юноша стал готовиться к ночной прогулке. Он не опасался горожан, больше беспокойства внушали звери, приходившие ночью к храму. Сейчас он вряд ли их встретит, но ведь надо же будет еще и вернуться?

«А что если воспользоваться опытом Мерисид? — подумал парень, укрепляя меч за спиной. — Приватизировать где-нибудь лодку и приплыть по каналу?»

Прикрыв дверь в тайник, Александр покинул храм. Прячась в удлинявшейся тени забора, юноша стал пробираться к воротам. Вдруг впереди послышался собачий лай и жалобное блеяние. Подпрыгнув, Алекс быстро вскарабкался на ограду, распластавшись поверх нее.

По аллее сфинксов высокий пастух со свернутым плащом за спиной гнал отару. Собака, похожая на короткошерстую лайку, подгоняла замешкавшуюся овцу. Вдруг она остановилась и, посмотрев в его сторону, стала принюхиваться. Александр скатился на другую сторону забора. Раздался громкий голос пастуха:

— Чего там тебе надо, тявкалка? К гиене на ужин захотела! Иди сюда, говорю!

Собака еще раз неуверенно гавкнула.

— Сюда иди! Мало ли кто там лазит, глупая? Это же старый храм, жрецы давно ушли, а всякое волшебство осталось. Не приведи боги, растревожим…

Голос стал потихоньку удаляться.

Юноше не захотелось продираться сквозь ломкие заросли и он вновь вернулся на двор. Овцы со своим пастырем уже скрылись среди брошенных домов.

«Торопиться не надо», — буркнул Алекс себе под нос голосом «товарища Саахова» и уселся на теплый песок. Подождем. В Келлуане очень быстро темнело. Казалось, солнце еще висит в небе, и вдруг только краешек его выглядывает из-за края земли.

Юноша пробирался от сфинкса к сфинксу. Сорок каменных кошек сидели на равном расстоянии друг от дружки. Одинаковые уши, острые мордочки, обернутые вдоль туловища хвосты. Только иероглифы на постаментах разные. «Странно, — подумал Александр. — Храмы каменные, скульптуры всякие, а дома из глины. Интересно, а дворцы их благородных — каменные или как?»

Вот и первые лачуги. Через проем ворот видно пустой, засыпанный песком двор. Целые улицы полуразвалившихся, брошенных домов. В наступившей темноте послышалось далекое овечье блеяние, металлический звон.

Какой-то предприимчивый келлуанин соединил стеной несколько дворов и загоняет туда на ночь свою отару. «Креативщик, однако, — Александр с уважение осмотрел высокую ограду из сырцового кирпича. — Такую и лев не сразу перепрыгнет».

Чувствуя себя в полной безопасности, за крепкими воротами исходили лаем собаки, пока кто-то не закричал.

— А ну заткнитесь!

Юноша не стал дразнить бдительных сторожей и скрылся за ближайшими развалинами. Через несколько минут он разглядел впереди огонек. Во дворе брошенного дома ярко пылал костер, вокруг которого дремали на охапках камыша трое мужчин в грязных набедренных повязках. Возле одного из них лежала на земле короткая дубинка с утолщением на конце, и валялся глиняный кувшин.

«Местные работники ножа и топора, — догадался Алекс. — Эти даже львов не боятся».

Тут у него под ногой прошуршал камешек. Мягкий шелестящий звук прокатившись, растворился в ночи. Но один из мужичков вскинул лохматую голову и с тревогой посмотрел в темноту.

«А ребята пугливые», — усмехнулся юноша, заходя за угол.

Город начинался как-то резко. Развалины, покинутые здания с обвалившимися крышами и проломанными заборами и вдруг сразу: добротные стены, калитки, украшенные плохо различимыми в тусклом свете звезд рисунками, запах дыма, еды и навоза. На погруженных во тьму улицах пустынно. Ни пьяниц, ни влюбленных, ни грабителей, только редкие кошки провожали настороженным взглядом бесшумно скользившую во тьме фигуру. То ли в Абидосе отсутствовали злачные заведения, то ли все они сконцентрировались где-то поближе к порту. Здешние жители благопристойно спали, готовясь к новому трудовому дню.

Впереди показалась черневшая на фоне звездного неба громада храма Сета. Александр знал, что двор и кладбище охраняет специальная храмовая стража, поэтому свернул в противоположную сторону.