Только громкий крик «Айри!» заставил ее вздрогнуть и с грохотом захлопнуть крышку.

— Ты здесь?

Голос казался определенно знакомым. Боясь обмануться, девочка схватила светильник и выбежала в большую комнату. Здесь уже царила темнота.

— Айри!

С громко бьющимся сердцем она подошла к зарешеченному окну, выходившему на галерею, и отодвинула ставню. На нее смотрело смеющееся лицо Треплоса.

— Как ты меня нашел!? — вскричала девочка.

— Случайно услышал, в какую гостиницу едет твой хозяин, — объяснил молодой человек. — А когда узнал, что его пригласили к наместнику на пир, решил тебя навестить. Ты так и будешь разговаривать со мной через окно?

— Ой, прости! — встрепенулась она. — Заходи!

Юноша проскользнул в гостеприимно распахнутую дверь и тут же обнял ее.

— Айри!

Несколько минут они целовались прямо на пороге. Наконец, девочка освободилась из его объятий и закрыла номер.

— И все-таки как ты меня нашел?

— Подсказали, — махнул рукой юноша, садясь в кресло. — Ого! У тебя новое платье?

— Нравится? — Айри покрутилась перед ним.

— Красивое, — вздохнул поэт. — Ты неплохо устроилась.

— Ага! — улыбка девочки стала еще шире. — А как дела у тебя?

— Хорошо, — слишком бодро, как ей показалось, ответил юноша. — Я уже сходил в Нидосский театр. Отдал служителю мои пьесы. Обещали рассмотреть. Был на центральном рынке, виделся с владельцем труппы Любусом, ему понравились мои стихи. Обещал дать мне выступить в его представлении.

— Ты много успел, — уважительно проговорила Айри.

— Весь день бегал, даже поесть не успел, — вздохнул поэт.

— Так ты голодный! — всплеснула руками девочка. Бросившись в комнату слуг, она принесла завернутые в тряпочку пироги. Их Айри взяла за ужином, но так и не успела съесть.

Треплос с жадностью накинулся на еду.

— Я не нашел места для ночлега, — проговорил он с набитым ртом. — Можно переночевать у тебя?

Девочка опустила глаза, потом лукаво взглянула на него.

— Только обещай, что уйдешь еще до рассвета.

— Обещаю! — заверил ее юноша, и сытно рыгнув, потянулся к ней.

Айри вскочила к нему на колени и впилась губами в его губы. Треплос подхватил ее на руки и понес к кровати.

— Ты что? — девочка уперлась кулаком ему в грудь.

— А что? — прошептал в ответ юноша, еще крепче прижимая ее к себе.

— Это же кровать Тусета! Вдруг помнем или еще чего.

От этих слов парень слегка растерялся. Айри выскочила из объятий и взяла его за руку.

— Пойдем в ту комнату, там два матраса и вообще, удобнее.

Треплос кивнул. Едва зайдя за ширму, он схватил ее за плечи, развернул и впился поцелуем в шею.

Девочка почувствовала, как слабеют ноги, но тут в дверь постучали.

— Кто это еще? — тихо зарычал поэт.

— Есть тут кто-нибудь?

Айри ойкнула. Говорили на келлуанском.

— Это маг? — испуганно пробормотал юноша.

— Кажется, нет, — девочка быстро поправила хитон.

— Эй, это комнаты мудреца Тусета? — спросил неизвестный.

— Что делать? — поэт облизал пересохшие от волнения губы.

— Под кровать, — скомандовала Айри. — Быстро.

В дверь забарабанили.

— Я сейчас! — крикнула девочка, подталкивая возлюбленного. — Уже иду! Подождите, не надо так стучать.

Вполне натурально позевывая, она подошла к окну. Из-за решетки на нее смотрели испуганные глаза смуглолицего мужчины в парике.

— Что вам нужно, господин? — строго спросила она на келлуанском языке.

— Ты служанка мудреца Тусета? — вопросом на вопрос ответил незнакомец.

— Да, — ответила Айри. — А в чем дело?

Пугливо оглянувшись, мужчина протянул ей сквозь решетку деревянный цилиндр.

— Вот. Мудрец велел положить это к твоему приданому.

— Что? — не поняла девочка.

— Ты глухая? — зашипел незнакомец. — Возьми и положи к своему долбанному приданому. Поняла?

— Поняла, — растерянно пробормотала Айри, принимая деревяшку. Это оказалось покрытое лаком колено бамбука, закупоренное деревянными пробками. Пока девочка его разглядывала, незнакомец исчез. Она посмотрела в окно и заметила темную фигурку, быстро удалявшуюся к воротам. Мужчина задержался возле могучего привратника, стоявшего у ворот возле ярко горевшего факела. Стражник взял что-то у него и с поклоном отступил в сторону. Келлуанин оглянулся и исчез в темноте переулка.

— Кто это был? — спросил Треплос.

Он уже выбрался из-под кровати и теперь с интересом разглядывал деревянный цилиндр в её руках.

— Не знаю, — растерянно пожала плечами Айри. — Какой-то мужчина. Сказал, что он от хозяина. Сунул мне эту штуковину и убежал.

Парень взял футляр и осторожно потряс. Ничего кроме легкого шелеста.

— Интересно, что там?

Девочка опять пожала плечами.

— Давай посмотрим? — предложил поэт и, не дожидаясь ответа, подошел к столу. Отодвинув в сторону светильник, он стал осторожно вытаскивать пробку.

— Может быть не надо? — робко пробормотала девочка, по опыту зная, что ничего хорошего в чужих тайнах, как правило, нет. Одни неприятности.

— Брось! — отмахнулся Треплос. — Здесь же нет никакой печати. Мы только поглядим.

С этими словами он выдрал туго забитую пробку. Раздался негромкий чмокающий звук, и на столешницу упали свернутый папирус и клочок пергамента.

— Иероглифы! — фыркнул поэт. — Ты в них понимаешь?

— Нет, — облегченно вздохнув, ответила девочка.

— Жаль, — покачал головой юноша, убирая свитки в футляр и возвращая его Айри.

— Мне гребцы рассказывали, что один маг оставил тебе богатое приданое. Это правда?

— Ага, — лукаво улыбнулась девочка. — Я его получу, когда выйду замуж за того, кого выберу сама!

— Ого! — вскинул брови Треплос. — Покажи свое богатство?

— Пойдем! — согласилась Айри, беря со стола светильник.

В комнате слуг она, рисуясь, сдернула кусок старого паруса, подаренного Тусету Нароном.

Увидев два сундука, поэт присвистнул. Девочка открыла крышку и, подойдя к юноше, встала рядом, обняв его за талию.

В неровном свете масляного светильника тускло поблескивали тяжелые серебряные и золотые украшения, разложенные на белом льняном полотне, тонком как паутина.

— Но здесь не все мое, — вздохнула она. — Только треть.

— Остальное принадлежит магу? — спросил Треплос, с открытым ртом разглядывая драгоценности.

— Нет, — засмеялась Айри. — Это все Алекса. Вещи Тусета в другом сундуке, он стоит в комнате.

— Значит, гребцы говорили правду, — пробормотал пораженный юноша. — А я не поверил, думал, они смеются.

— Это правда, — заверила его девочка.

— Благие боги! — тихо пробормотал Треплос. — Сколько серебра и золота!

«Это ты еще не знаешь о «дыхании богов», — с гордостью подумала она, улыбаясь своим мыслям. А вслух проговорила:

— Здесь было больше. Знал бы ты, сколько пришлось оставить в Тикене?

— Почему?

— Забрали.

— Кто? — не отрывая взгляда от сундука, спросил юноша.

— Котас Минатиец! — фыркнула девочка, крепче прижимаясь к его плечу. — Он там самый богатый и могущественный горожанин.

Айри стала рассказывать, как жрец спас ее от замужества с Растором, как Алекс чуть не убил слугу Минатийца, а тот потребовал за это четверть их богатств.

— Но это несправедливо! — вскричал возлюбленный.

— Я знаю, — вздохнула она и потерлась лбом о его плечо. — Но у него много стражников, а за нас некому было заступиться. Хорошо еще хоть это оставил.

— Я не о том, — покачал головой поэт. — Несправедливо, что тебе полагается так мало! Кто такой Алекс? Безграмотный мальчишка-варвар из страны, название которой никто не знает!

— Но он долго прожил с Энохсетом, — удивленно пробормотала девочка. — А я всего несколько дней.

— Все равно! — упрямо мотнул парень золотистыми кудрями. — Если уж он захотел оставить вам наследство, то должен был разделить его пополам! Ты ничем не хуже какого-то матроса! Даже лучше.

Она уже слышала не так давно что-то подобное, но от другого молодого человека. Девочка постаралась избавиться от неприятных воспоминаний.