Дом и внутри оказался чистым и аккуратным. Русская печь, двухстворчатый шкаф, кровать у глухой стены, напротив диван и два окна над ним. Неизменный телевизор (ещё с кинескопом) в углу на тумбочке и иконой с рушниками под потолком. На обеденном столе журналы по огородничеству и садоводству. Судя по отсутствию на стенах рамок с семейными фотографиями, наличие на вешалке поношенной одежды – домик выкупили под дачу и приезжали сюда разве что на выходные. Слева от входной двери крутая деревянная лестница с широкими ступенями вела на второй этаж. Второй этаж, конечно, громко сказано. Обычный чердак, обшитый фанерой и с оклеенными поверх дешёвыми обоями. У стен, с двух сторон, две одноместных кровати. Если стать в полный рост, то почти упираешься в потолок. Небольшое окно в фронтоне, задёрнутое занавеской из тюля мягко освещало небольшое спальное пространство. В принципе довольно уютно, во всяком случае, на одну ночь вполне подойдёт.
– Я наверху спать буду, – спустившись вниз, сказала Катя. – Насколько я поняла, домик купили и использовали как дачу. Видно, что живут здесь только наездами. Посмотри, что у них в огороде, а я в шкафчиках гляну, что можно приготовить перекусить.
На маленькой веранде в углу на полке стояла газовая плитка. Правильно – не станешь же летом печь топить для приготовления еды. В шкафчике нашлись гречневая крупа и макароны. Пара пластиковых бутылок – одна полная, а вторая начатая с подсолнечным маслом. Холодильник благоразумно не открывали, учитывая горький опыт. Чай, кофе, упаковка пряников. Килограммовая пачка сахара, банка клубничного варенья. Отлично! С огорода вернулся Эдуард с четырьмя перезревшими огурцами и пятью помидорами.
– Огород весь зарос сорняком. Всё, что смог найти. Пойду сейчас ещё картошки откопаю.
Вскоре вернулся с ведром картошки и луком. И пока Катя занималась готовкой, решил заглянуть в сарай, пока не стемнело. Катя попросила его посмотреть в сарае наличие погреба. Во втором навесном шкафчике она нашла закаточную машинку и упаковку с металлическими крышками. Вполне возможно, что в погребе, если таковой имеется, а он просто обязан быть, найдутся заготовки на зиму. Дверь в сарай оказалась не заперта, Эдуард распахнул её и закрепил имевшимся специальным крюком к стене. Внутри полутёмного помещения располагался двухтонный контейнер. Перед ним толстая крышка, оббитая жестью. Вместо ручки, кольцо из алюминиевого прута. Вдоль стен сарая шкафчики, полки, стеллажи с различным садоводческим инвентарём, пластиковые вёдра и куча всякого барахла, нужного и ненужного, обычно вывозимого из квартир на дачу. Дома не нужно, выбросить жалко, а на даче когда-нибудь пригодится. Подняв крышку, Эдуард увидел металлическую лесенку и не раздумывая, спустился вниз. Ногами нащупал пол, постоял, привыкая к темноте. Внутри погреба оказалось довольно прохладно и пахло прошлогодней картошкой и ещё чем-то кислым. Рассмотрел стеллаж из тёмных досок и трёхлитровыми банками. Снял пару банок и подошёл с ними к лесенке, возле неё немного светлее. Одна банка с каким-то соком, а во второй красные помидоры. Весь подвал с собой не унесёшь, содержимого этих банок будет им двоим вполне достаточно.
Вернулся на веранду и едва не захлебнулся слюной. Катя помешивала на сковороде картошку с луком. Взглянув на запыленные банки, попросила:
– Возьми вон то полотенце и протри их.
Ужин хоть и без мяса (нашлась банка с тушёнкой, но Катя не рискнула её открывать), но жареная картошка с маринованными помидорами и большой миской с салатом, заправленным подсолнечным маслом, очень даже и ничего. Запивали берёзовым соком, настоянным на изюме. Именно он оказался в банке. Насытившись, заперли двери веранды и комнаты изнутри, усталость и пережитое за день давало о себе знать. Эдуард попытался намекнуть на близость, но наткнувшись на прищуренные карие глаза девушки, поспешил отказаться от своих, как она сказала, гнусных намерений. Сняв разгрузку, автомат он ещё раньше положил на табурет и, не снимая берцев, улёгся на кровать. Уснуть не удалось, не выдержав её скрипа, перебрался на диван, тоже старенький, но всё же не такой «мелодичный».
Катя поднялась на второй этаж, присев на кровать, сняла с натруженных ног обувь. Помассировала икры и ступни, тоже не раздеваясь, усталая, она с удовольствием растянулась на покрывале. Автомат себе под руку. Не успела прикрыть глаза, как тут же уснула. События тяжёлого дня сильно вымотали её, организму срочно потребовался отдых. Среди ночи проснулась от неясного чувства тревоги. Потрогала автомат, наличие рядом оружия немного её успокоило. Стараясь не шуметь, одела берцы и подхватив АКМС, подошла к лестнице. Постояла, прислушиваясь, затем в полумраке спустилась вниз и вновь замерла. Эдуард лежал на спине и храпел. С улицы сквозь лёгкие занавески пробивался лунный свет. Катя не могла пока понять, что её могло встревожить. Она вдруг вздрогнула - чья та громоздкая тень заслонила голубое свечение, в комнате сразу стало темнее. Сердце девушки отчаянно заколотилось в груди. Катя совсем не трусиха, ей часто приходилось бывать в различных переделках. Но после "знакомства" с живностью нового мира ей стало не по себе. Она почему то ни на секунду не сомневалась, что незваный гость за окном одно из таких существ. Тень двигалась под окнами туда-сюда, останавливаясь и прислушиваясь. Девушке казалось, что Эдуард, казалось, приманивает тварь своим храпом, заставляя вибрировать стены и дребезжать стекло. Впрочем, так оно и оказалось. Эдуард ненадолго притих, а затем неожиданно сильно и громко всхрапнул.
Оконное стекло со звоном лопнуло, затрещала деревянная рама. Внутренняя оконная решётка прогнулась внутрь комнаты. Сверху выскочили вкрученные в стену длинные саморезы и решётка под давлением снаружи, сорвалась и нависла над диваном. Катя быстро навела ствол автомата на протиснувшуюся в комнату голову твари. Ствол, пока она целилась, ходил ходуном. Руки дрожали, не давая ей толком прицелиться, хотя расстояние всего каких то три метра. При первых, усыпавших диван, осколков, Эдуард проснулся и ещё ничего не понимая, уселся на диване, едва не задев нависшую над головой решётку. Почувствовав смрад шедший из пасти твари, он оглянулся и сцепился взглядом с её глазами. Она дёрнулась и окончательно сорвала решётку с окна, тут же рухнувшую на диван. Эдуард успел в последний момент, выйдя из оцепенения, отпрыгнуть в сторону. Злобно скалясь, тварь протиснула морду дальше и беспомощно завертела башкой, клацая челюстями. Мощные, развитые плечи упёрлись в стену, не давая возможности попасть в комнату. Киношный супермен в страхе прижался к противоположной стене. Хорошо, что хоть в этот раз не обмочился. Про свой автомат на табурете напрочь позабыл. Не сказать, что Катя не испугалась – её трясло не меньше Эдуарда. Одно дело наблюдать, откуда то со стороны, из-за укрытия, а другое дело, практически в упор, столкнуться лицом к лицу, вернее лицом к морде чудовища.
Однако, что то делать нужно. Долго стены дома не выдержат и тварь ворвётся вовнутрь и шансов выжить у путников не будет вообще. Повертев головой, несмотря на то, что в руках автомат, Катя поискала ещё какое оружие. Уж очень не хотелось шуметь, боясь, сто выстрелы привлекут других каких тварей. Взгляд остановился на раритетном инструменте, прислонённом к печи. Девушка она городская и как эта штука называется, понятия не имела, но знала, что ею достают из печи чугунки. В кино не раз приходилось видеть. Схватив полутораметровый черенок с насаженным на него железным приспособлением. Расходившимися по полуокружности полосами с заострёнными концами, принялась тыкать ими в морду твари. Той это совсем не понравилось и она попыталась перекусить черенок. Катя вовремя отдёргивала своё бытовое оружие от клацающей пасти. Наконец девушке удалось одним концом угодить прямо в глаз. С чавкающим звуком, металлическое острие вошло в глазницу до упора. Мотнув башкой, разъярённая тварь отбросила крепко удерживающую черенок девушку. Выпустив из рук своё оружие, Катя больно ударилась об одёжный шкаф и сползла на пол в полусознательном состоянии, успев крикнуть перепуганному до смерти Эдуарду:
