– Что случилось? – нахмурился десятник.

Товарищ воина спустился на землю и помог тому слезть. Немного погодя возле него собрались еще несколько человек.

Один из соратников подошел к десятнику.

– Плохо ему что-то, Зово-сей. Рана открылась. Верхом на лошади мы его не довезем.

Зово внимательно посмотрел на старшего из разведчиков.

– Я прошу тебя, мой господин, пошли одного из своих людей в город за повозкой. Будет несправедливо, если этот храбрый воин умрет.

Соратник Хайдаро кивнул и тут же отдал соответствующее распоряжение. Всадник поклонился, взмахнул плетью, и лошадь галопом помчалась по дороге, разбрасывая копытами грязь.

– Благодарю тебя, господин, – сердечно поблагодарил десятник.

Один из соратников Рокидо проговорил, глядя вслед удалявшемуся верховому:

– Поезжай, мой господин. Я останусь с раненым.

Зово посмотрел на разведчика Хайдаро.

– Здесь безопасно?

– Мы не встретили никого кроме вас, – пожал тот плечами.

– Тогда оставайтесь, – решил десятник.

Они поехали дальше и продолжили свой спор. Второй разведчик пытался заговорить с соратником барона Молого, но тот ограничивался односложными ответами. А потом и вовсе замолчал, сославшись на боль в ране. В одной из деревень им встретилась третья группа разведчиков. Им тоже повезло. Они встретили одиннадцать человек из армии Канаго, выживших в бою под Эхомо-маро. К несчастью, среди них тоже находились раненые, и двоих пришлось оставить в доме старосты.

И хотя лошади у уцелевших не производили впечатления сильно уставших, двигались они медленно и только к вечеру достигли Бриса. Не удивительно, что и управитель и начальник гарнизона захотели немедленно видеть новых участников битвы у Эхомо-маро.

А примерно через час в город въехала повозка, сопровождаемая тремя всадниками. На окраине их встретил пост, выставленный здесь с тех пор, как в Брисе узнали о разгроме армий Канаго и Рокидо. Соратники, предупрежденные о возможности их появления, пропустили телегу мимо, не обращая внимания на смертельную бледность возницы-простолюдина и на слишком большую кучу соломы, заботливо подложенную под раненых. Всадники обменялись с благородными воинами вежливыми поклонами и метнули ножи. Через минуту их место заняли два суровых воина с красными ленточками на рукавах. Тела соратников Хайдаро забросили за покосившийся забор, а телега продолжила свой путь по пустынной улице. Из соломы выбрались еще два воина и прикрылись одеялами, изображая раненых.

Новый часовой поднял над головой копье и помахал им. Из дальнего леса показалась длинная колонна всадников.

Десятник Зово сидел в кабинете управителя и, попивая чай после сытного ужина, рассказывал все новые и новые подробности о кровавом поражении войск Сына Неба. Один из его спутников, также приглашенный на встречу, сидел у узкого окна и время от времени дополнял рассказ Зово, не забывая с тревогой поглядывать на обширный двор замка.

– Что-то не так, господин? – озабоченно спросил командир гарнизона.

Несмотря на солидный возраст, воин смутился.

– Я переживаю за раненых, мой господин.

Тот понимающе кивнул. Зово покачал головой, словно не слишком одобряя поведение товарища, и вновь вернулся к своему рассказу.

Вдруг воин встал и шагнул к командиру гарнизона. Обменявшись с ним быстрыми взглядами, десятник Рокидо выплеснул недопитый чай в лицо управителю. Мужчина, вскрикнув, схватился за лицо и тут же получил удар кинжалом в грудь.

Побледневший начальник гарнизона схватился за меч, но тут же замер, глядя на блестящий клинок, замерший у его шеи.

– Не нужно, господин, – спокойно проговорил десятник. – В город вошли полтысячи воинов Истинного Сына Неба. И только от твоего решения зависит судьба твоих людей. Прикажи им сложить оружие, и все в замке останутся живы. Попробуете сопротивляться – умрут все.

«Озаботившийся судьбой раненых товарищей» воин осторожно вытащил у сотника из-за пояса клинок и отошел в сторону, не спуская с него цепких, настороженных глаз.

– Подойди к окну, – приказал лжесоратник Рокидо, вставая со стула.

Сотник посмотрел вниз и увидел, что в воротах застряла телега, не давая им закрыться, а на башне уже хозяйничают чужие воины.

– Вы отщепенцы! – догадался соратник Хайдаро.

– Мы соратники Истинного Сына Неба и воины великого рекса, – спокойно возразил Зово.

В дверь забарабанили.

– Мой господин! Открой, мой господин! К замку приближаются неизвестные всадники!

– Решай, господин, – негромко проговорил отщепенец.

– Я знаю! – рявкнул сотник. – Прикажи соратникам построиться!

– Мудрое решение, – кивнул Зово. – Я думаю, сегун Рюко Хайдаро оценит это.

Несмотря на опасения первых дней плаванья, мелкие недоразумения в виде сломанного носа Рвуна и погрузки в одиночку еды на всю команду, Александра очень скоро нашла общий язык с матросами и хозяином. Особенно подняло ее авторитет спасение из зимней речки купеческого отпрыска. Она давно уже переселилась в кубрик и не опасалась своих новых знакомых. Более того, Алекс казалось, что ни в Гатомо-фами, ни в усадьбе Айоро она не чувствовала себя так спокойно, как на корабле Ронли.

Ни самому купцу, ни матросам не было никакого дела до ее прошлого. Рвун и еще пара матросов помоложе несколько раз заводили разговор о столичной жизни, но Александра всякий раз переводила разговор на другую тему. Она безропотно выполняла любую тяжелую работу наравне со взрослыми мужиками. Помогала готовить и убираться на палубе. Старалась не попадаться на матросские подколки, а когда это все же не удавалось, смеялась вместе со всеми. Ганн по-прежнему охотно рассказывал ей о своих приключениях, правда, после ледяного купания вранья в его словах стало значительно меньше.

Через день после прибытия в Брис «Радость воды» остался единственным кораблем в порту. Купец вовсю подгонял команду, торопясь как можно скорее покинуть ставший вдруг опасным город. Но ремонт корабля затянулся.

Для начала пришлось часть груза перенести с кормы на нос, и тут стали видны истинные масштабы повреждений. Как ни спешил Ронли, а пришлось ему заменить несколько досок, заново проконопатить швы и покрыть борт смолой. При этом то ли от жадности, то ли от скудоумия купец отказался от услуг местных плотников, предлагавших помощь за весьма умеренную плату.

Вечером второго дня в порт пришла Ю и сообщила, что почтенная Хаера очень плохо себя чувствует и вряд ли сможет продолжить плаванье. Купец заметно приуныл, но девочка сказала, что он может оставить себе аванс насовсем и Заша до окончания ремонта.

Придя в хорошее настроение, Ронли заявил девочке:

– Передай своей хозяйке, что я задержусь в городе еще на пару дней. Если она к этому времени поправится, то место для нее всегда найдется.

Ю поклонилась и направилась к Александре, которая стояла в двух шагах и внимательно слушала их разговор.

– Она все же решила заболеть? – вполголоса спросила Алекс, пряча улыбку.

– Ага, – кивнула девочка. – Тебе велела, как только купец отпустит, идти в гостиницу.

– Я понял, – кивнула Александра.

Ю ушла. Алекс отправилась к костру, над которым в большом котле кипела смола. К вечеру они закончили смолить борт и перетаскали груз обратно. Теперь оставалось только приладить новый руль, и можно покинуть гостеприимный Брис. Уставшие матросы во главе с хозяином, работавшим вместе со всеми, пошли в трактир ужинать.

Кроме них в полутемном зале сидели несколько завсегдатаев с пропитыми физиономиями и горящим вечным похмельем взором. Хозяин заведения, несказанно довольный хотя бы такими посетителями, подсел за стол к купцу и заговорил о последних новостях.

Он только начал расписывать страдания барона Буро, доставленного верными соратниками в замок Бриса, как за стенами послышались слитный топот и бряцанье железа. Трактирщик побледнел. Матросы и Алекс перестали жевать. Питухи притихли, стараясь спрятаться в темных углах зала.