– Аби не предаст господ. Она может поболтать с сестрой благородного любовника, но следить за Айоро не будет. Даже за деньги.

– Тогда купи что-нибудь себе, – улыбнулся чиновник.

– Мне не нужны деньги, – гневно свела брови Сабуро. – Я это делаю лишь для того, чтобы спасти отца.

– Ты должна как можно чаще встречаться с этой женщиной, – сухо проговорил Чубсо. – Поэтому возьми деньги и купи ей подарок. Скажешь, что брат прислал.

– Но когда он вернется…

– Поверь, девочка, это случится еще не скоро, – оборвал ее чиновник. – А то, что ты узнала об Айоро, очень важно.

Он почти силой сунул ей в ладонь кошелек с пятью серебряными монетами.

– Если что-нибудь выяснишь, – стал инструктировать Сабуро старший дознаватель, – найди любого из стражей наместника и скажи, что хочешь встретиться. На следующий день в полдень я буду ждать тебя в Галерее цветов.

– Хорошо, господин Чубсо, – она поклонилась и, накинув на голову капюшон, побежала по усыпанной гравием дорожке к замку.

Мужчина посмотрел ей вслед с легким сожалением. Безусловно, в качестве доносчицы она ему более полезна, чем в качестве любовницы. Может быть, если будет возможность освободить десятника Сабуро без ущерба для своей карьеры, он и потребует у нее за это плату. Но не сейчас.

Чубсо, вздохнув, запахнул на груди шарф.

Он так продрог, дожидаясь девчонку, что все мысли были только о том, как бы быстрее согреться. Немой слуга помог ему облачиться в теплый халат, сходил на кухню за горячей водой, налил ее в бронзовый тазик и поставил у кресла. Чиновник опустил туда ноги и зажмурился от удовольствия. Слуга подал чашку с чаем.

«Джангарский», – удовлетворенно подумал Чубсо, делая крошечный глоток и отводя взгляд от стопки исписанных листов.

Несмотря на то что сам чиновник почти поверил в гибель Сайо, он ни на миг не прекращал ее поиски. Отряд под командованием Митино был послан в Токого-маро, второй отряд отправился в Гатомо-фами. Вдруг беглецы решат уйти в Восточные горы, чтобы скрыться у диких племен, о которых, правда, никто не слышал уже много лет. Сам Чубсо продолжал расследование в замке, изнуряя бесконечными допросами не только слуг, но и придворных невысокого ранга. Чиновник узнал много интересного о жизни двора сегуна Канаго, но ничего нового о побеге Сайо никто так и не сказал. Хотя контуры заговора уже начали потихоньку выстраиваться в его голове. И сегодняшнее сообщение Сабуро дало ему новую пищу для размышления.

В дверь постучали. Чубсо поморщился. Прежде чем он что-то ответил, в комнату вошел стражник наместника и облаченный в доспехи Ёсо. Чиновник удивленно вскинул брови.

– Что случилось, господин Ёсо?

– Моя госпожа Канаго хочет тебя видеть, Чубсо-сей.

Старший дознаватель с видимым сожалением отдал недопитую чашку слуге, уже державшему наготове поднос со сладостями.

– Я готов, только дай мне немного времени привести себя в порядок.

– Я подожду, – усмехнулся десятник стражи покоев и, усевшись на табурет, стал с усмешкой разглядывать комнату.

– Мой господин, – прогудел стражник, мрачно косясь на телохранителя сегуна.

– Иди, – махнул рукой чиновник.

Ему вдруг стало любопытно, чем вызвано столь вызывающее поведение воина.

Слуга помог ему облачиться в новое кимо, поправил прическу, опустившись на колени, надел господину новенькие сапожки с вышитыми голенищами и с поклоном протянул меч в ножнах.

Все время, пока чиновник, не торопясь, облачался, десятник спокойно сидел, не выказывая никаких признаков волнения.

Слуга сдул с плеча господина невидимую соринку и с поклоном отступил, потупив взор.

– Я готов, Ёсо-сей, – проговорил Чубсо.

Чиновник думал, что ее высочество будет разговаривать с ним в своем кабинете, однако телохранитель проводил его в Розовую гостиную. Чиновник еще никогда не удостаивался такой чести. Стены небольшой ярко освещенной комнаты, затянутые желто-голубым шелком, украшали картины и рисунки разнообразных цветов, преимущественно роз. Но по-настоящему его удивил большой букет алых и белых роз в вычурной фарфоровой вазе. Вдоль стены стояли три узеньких диванчика, тоже изукрашенные цветочным орнаментом. На одном из них сидел незнакомый старик в богатой одежде с холеной седой бородкой, усами и розовой лысиной в обрамлении тонких, похожих на пух, волос. На коленях у него лежала красная кожаная папка.

Госпожа Канаго, одетая в темно-зеленое с узором из лесных трав платье, стояла лицом к зарешеченному окну и, казалось, была полностью поглощена наблюдением за дождевыми каплями, лениво сползавшими по стеклу.

– Моя госпожа, – низко, но с достоинством поклонился старший дознаватель.

Женщина резко обернулась, так что длинные висячие серьги с рубинами жалобно звякнули.

– Чубсо-сей, – скривила она губы в подобии улыбки. – Как продвигаются поиски государственной преступницы?

– Ищем, моя госпожа, – вновь поклонился чиновник. – В пригороде ее нет, так что поиски, похоже, затянутся.

– А в Змеином болоте искать не пробовали? – вкрадчиво спросила Канаго.

Старший дознаватель растерянно заморгал.

– Разве твой писарь не сказал тебе, что и преступница, и ее слуга утонули? – задала она новый вопрос. – Неужели у вас в Канцелярии подчиненных не учат отчитываться перед своими начальниками?

– Нет никаких доказательств, что это была Сайо, моя госпожа, – нашелся чиновник.

– А вот господин Охло говорит, что по всем приметам это были именно те, кого ты так старательно ищешь, – Канаго указала сложенным веером на старика.

Тот важно кивнул, сверкнув лысиной.

– Да, моя госпожа.

Голос у него оказался резкий и противный, как скрип несмазанной телеги.

– После убийства моего соратника я провел расследование. Нашел свидетелей, видевших эту парочку. И рост, и сложение, и описание лиц – все указывает на то, что это была беглая преступница и ее сообщник. Мои воины сообщили об этом господину Митино.

Он привстал и протянул папку Чубсо.

– Здесь показания троих крестьян, записанные моими соратниками. И показания самих соратников, присутствовавших при гибели преступников.

Чиновник с поклоном принял папку и попробовал защитить честь мундира.

– Митино-сей сказал, что среди свидетелей не оказалось ни одного благородного человека. А верить словам простолюдинов я не мог.

– Ты, Чубсо-сей? – насмешливо спросила женщина.

Старший дознаватель с трудом удержался и не скрипнул зубами. Проклятая аристократка явно намекает на его происхождение.

– Ты замучил бесконечными допросами всех моих рабов, – чуть смягчилась Канаго. – Почему же не хочешь слушать людей уважаемого господина Охло?

– Я лишь выполняю свой долг, моя госпожа, – поклонился чиновник, опуская глаза. – Побег должен быть раскрыт.

– Никто не станет мешать тебе, Чубсо-сей, – проговорила женщина. – Но все отряды, посланные по твоему приказу, я возвращаю в замок.

– Но я еще не ознакомился с документами, моя госпожа, – возразил старший дознаватель.

– У тебя было время, Чубсо-сей, – жестко сказала Канаго. – Можешь наказать своего писаря за то, что не довел до тебя информацию вовремя.

Чиновник сунул папку под мышку.

Женщина вновь повернулась к окну.

– Можешь возвращаться к своим обязанностям.

Чубсо вышел из гостиной как оплеванный. Глядя на вышагивавшего рядом с каменным лицом десятника, он не удержался:

– Кажется, невеста потеряна для тебя окончательно, Ёсо-сей.

– Девушку найти легче, – усмехнулся воин, – чем вернуть потерянную репутацию!

Караван въехал в Кутир уже в сумерках. После ночевки под открытым небом у Александры першило в горле и щекотало в носу. Сайо, наоборот, чувствовала себя прекрасно, даже чему-то улыбалась.

«Опять всю ночь продрыхла, а я одна костер жгла», – с глухой неприязнью думала Алекс, глядя из-за плеча на свою спутницу.

Деревня, а лучше сказать, городок начался с постоялого двора, окруженного редким забором. Караван Кансая проследовал мимо гостеприимно распахнутых ворот, через которые Александра увидела грязный двор, покосившиеся постройки, грустную лошадь у коновязи и двух пьяных, горланивших что-то непонятное, нежно обминая друг друга за плечи.