Прибежал первый из отосланных соратников.

– Из замка никто не выходил, мой господин, – хрипло проговорил он, низко кланяясь.

«Выйти можно не только через ворота», – грустно подумал Сауро, кивком давая понять, что услышал доклад.

Он вновь вышел в тамбур. Там стоял Уро и пара слуг с носилками.

– Надо бы тело семье отдать, мой господин, – проговорил воин.

– Пусть ждут, – отмахнулся десятник, с тревогой вслушиваясь в звук приближающихся шагов.

Сотник Наино явился в сопровождении четырех соратников. Бросив короткий взгляд на распростертое тело, он уставился на Сабуро.

Десятник низко поклонился. Сотник являлся самым старым из командиров сегуна, именно поэтому его и назначили старшим соратником на время отсутствия прочих начальников, доверив команду оставшимися воинами.

Маленькое, сморщенное личико Наино густо заросло седыми волосами. Усы плавно переходили в бороду, а из-под косматых бровей гневно смотрели выцветшие от старости голубые глаза.

– Мой господин, – поклонился Сабуро. – Пленница сбежала. Часовой убит.

– Это я вижу и без тебя, – проворчал сотник. – Что мне докладывать ее сиятельству?

Десятник замялся и жестом пригласил начальника в камеру. Наино понял его правильно и приказал сопровождавшим его воинам остаться в тамбуре.

– Охранник дверь открыл сам, – стал в полголоса докладывать десятник. – Удар нанесен под подбородок. Мастерски. Он и пикнуть не успел. Девчонка так сделать не могла. Бил воин или тайный убийца.

– Откуда ему взяться в замке? – усомнился Наино и добавил: – С этой заразой Сын Неба, да продлится его жизнь десять тысяч раз по десять тысяч лет, давно покончил.

– Нужно проверить, все ли люди на месте, мой господин, – стал предлагать Сабуро. – Соратники, придворные, даже слуги. И обыскать весь замок снизу доверху. Вдруг сообщник спрятал ее где-то здесь?

– Что говорят часовые? – спросил сотник.

– Они говорят, что ночью из замка никто не выходил.

– Я допрошу их сам, – решил Наино. – И отдам приказ об обыске. Тебе, Сабуро-сей, проверить наличие слуг и соратников.

– Да, мой господин, – поклонился воин.

В тамбуре послышался какой-то шум. Командиры оглянулись. В камеру вошел Ёсо, облаченный в полные доспехи. Наино и Сабуро поклонились десятнику стражи внутренних покоев. Официально он остался охранять семью властелина. Но поговаривали, что сегун не взял Ёсо в поход именно из-за опрометчивого сватовства к Сайо. И так-то нелюдимый десятник стал походить на готовую разразиться грозой тучу.

– Девчонка сбежала, господа? – спросил он, криво ухмыляясь. – Значит, плохо охраняли.

Сабуро очень не понравились последние слова телохранителя.

– Ей кто-то помог, Ёсо-сей, – сказал он, кланяясь. – Умелый воин. Из тех, кто свободно расхаживает по замку и кому несчастный часовой безбоязненно открыл дверь.

– Кто это тебе сказал? – нахмурился десятник.

– Неповрежденная дверь тамбура, мой господин, – ответил десятник. – И удар ножом под подбородок, нанесенный сильной и опытной рукой. Часовой сам открыл дверь убийце.

– Общение с чиновником Тайного Ока пошло тебе на пользу, Сабуро-сей, – криво усмехнулся телохранитель.

Десятник почувствовал, как краска заливает его лицо.

– Я лишь выполнял приказ, Ёсо-сей, – ответил он, кладя ладонь на рукоятку меча.

– Тише! – повысил голос Наино. – Подумайте лучше, что мы скажем Чубсо, когда он вернется из Нагаси? А у него будут вопросы ко всем. И почему здесь нет его писаря?

Воины переглянулись. Никто из них и не подумал послать за Митино. Не с руки благородным воинам унижаться перед каким-то мелким чиновником.

– Немедленно пошлите за ним! – приказал сотник. – До его прихода ничего здесь не трогать! Ясно?

– Да, мой господин, – поклонился Сабуро и тут же кивнул соратнику, заглянувшему в дверь камеры.

Начальники вышли в тамбур. Сабуро поклонился Наино.

– Я займусь проверкой слуг и воинов.

– Останься здесь и дождись человека Чубсо, – велел сотник. – Я прикажу провести проверку кому-нибудь другому.

– Господин Ёсо, – обратился Наино к телохранителю. – Я прошу тебя сообщить о случившемся ее высочеству.

– Слушаюсь, мой господин, – поклонился тот.

– И осмотри, пожалуйста, покои придворных, – добавил сотник. – Я никого не подозреваю, но должен быть уверен, что девчонка не прячется где-нибудь наверху.

– Понимаю, мой господин, – кивнул Ёсо, собираясь уйти.

– И еще, – остановил его Наино. – Расставь часовых на лестницах и попроси господ не спускаться без крайней нужды.

– Хорошо, мой господин, – телохранитель ушел.

Сотник еще раз окинул взглядом залитый кровью тамбур.

– Тебе придется многое объяснить Тайному Оку, – проворчал он.

– Я знаю, мой господин, – ответил десятник.

– Я прикажу отправить погоню по всем дорогам, – сказал Наино.

– Мне кажется, она еще в замке, – проговорил Сабуро. – Её кто-то прячет.

– Я тоже думаю, что она еще здесь, – согласился с ним сотник. – Но все же разошлю по дорогам гонцов.

Из коридора донеслись торопливые шаги.

– А вот и писарь, – поморщился Наино и, поклонившись, ушел, оставив десятника один на один с чиновником Тайного Ока Сына Неба.

Митино летел по коридору, не разбирая дороги, на ходу завязывая пояс и приглаживая лохматые со сна волосы. Соратник, разбудивший его, остался далеко позади. Писарь торопился увидеть место происшествия. Наставники твердили, что первое впечатление самое важное. Он промчался мимо лестницы в темницы, и часовой, поднявшись на четыре ступеньки, проводил его удивленным взглядом.

Писарь заметил, как три человека отошли от ярко освещенной двери в тамбур и направились в противоположный конец коридора. Митино скрипнул зубами, очевидно, кому-то не захотелось встречаться с чиновником Тайного Ока.

Все свое раздражение и негодование молодой человек перенес на смиренно поклонившегося десятника.

– Так-то ты исполняешь свой долг? – ядовито спросил он. – Мой господин Сабуро.

На каменном лице воина заходили желваки, но голос был абсолютно спокоен.

– Я готов ответить за свои действия, Митино-сей.

Писарь криво усмехнулся и принялся осматривать место преступления.

– Где нашли тело?

– Его нашел господин Уро, – сказал десятник, указав на воина, разбудившего Митино.

– Он был под лавкой, – рассказал воин, косясь на командира.

Писарь глубокомысленно кивнул, обследовал дверь, камеру, посидел у тела, разглядывая залитое кровью лицо, покосился на грязные подштанники и рваные носки.

– В Канаго-сегу предатель, – наконец сказал он, поднимаясь.

Выскажись он так еще вчера, Сабуро ударил бы наглеца. Но сейчас десятник был вынужден промолчать. Писарь красочно расписал, как убийца, хорошо знавший охранника, постучался ночью в тамбур и зарезал несчастного кинжалом. Вдруг он не удержался и громко зевнул.

Десятник, словно очнувшись, взглянул на Уро.

– Почему ты так рано пришел его сменять? Солнце же еще не встало!

Соратник замялся, переступая с ноги на ногу.

– Мой господин, Сабуро-сей, – промямлил он, пряча глаза. – О… Убитый очень просил меня сменить его пораньше. У него были какие-то дела в пригороде. Я как смог, так и пришел.

Писарь с десятником переглянулись.

– Можно слугам унести тело семье? – попросил воин, съежившись под испепеляющим взглядом командира.

Десятник скрипнул зубами и взглянул на писаря.

Тот важно кивнул.

– Забирай, Уро-сей. Мы еще с тобой поговорим.

– Благодарю, мой господин, – поклонился соратник и вышел в коридор, где терпеливо дожидались слуги с носилками.

– Думаю, господин Чубсо будет очень недоволен, – поджав губы, проговорил Митино.

– Мы найдем ее, мой господин, – заверил чиновника Сабуро. – Найдем.

– Начните свои поиски с замка, – на прощанье посоветовал писарь, удаляясь с гордо поднятой головой.

– Индюк надутый! – прошипел ему вслед десятник.

Чрезвычайным происшествием озаботилась сама госпожа Канаго.