Потом они почти до утра возились с лошадьми. Конюх как следует принял на грудь, и работник был никакой. Зато, мужественно борясь со сном, рассказывал Александре о том, как замечательно он провел этот день.

– Вина было море! Я удивляюсь вообще, как все не перепились? Пива еще больше! Еды? Ну, столы ломились! Представляешь, Алекс? Просто ломились! Барон слугам целую корову зарезал! А у нас и козы не дождешься!

Алекс развела коней, сложила седла, повесила сбрую на деревянные колышки.

– С какой девчонкой я там познакомился! Яблочко наливное. Ик! – продолжал бубнить Андак. – Мы уже почти договорились… А тут ее жених… Облом…

Он еще долго бормотал что-то уже совсем бессвязное. Александра помогла ему подняться и увела в закуток, где уложила на постель, заботливо прикрыв рваным одеялом.

Ей самой тоже удалось немного поспать. За завтраком хмурая и неприступная кухарка бросила ей в чашку половник риса.

– А конюху? – спросила Алекс, слегка обескураженная столь холодным приемом.

– Сам придет! – отрезала женщина и отвернулась.

Покачав головой, Александра вернулась на рабочее место. Занимаясь обычными делами, она ни на секунду не теряла бдительности. Поэтому бесшумное появление старшего соратника в воротах конюшни не стало для нее сюрпризом.

– Иди сюда! – гаркнул воин.

– Звал, мой господин? – Алекс взглянула на пылающую гневом физиономию соратника и низко поклонилась.

– Я убью тебя, – медленно проговорил он, глядя на Александру белыми от бешенства глазами.

– Вчера Вонгыр грозился сделать то же самое, Мирамо-сей, – ответила Алекс. – Я ему посоветовал оставить это удовольствие для кого-нибудь постарше.

Воин сделал два шага, сверкнула сталь. Александра перекатилась по полу и, вскочив на ноги, в два прыжка оказалась на загородке в двух метрах над полом.

Шипя и ругаясь, Мирамо вытаскивал застрявший в столбе меч. Жалобно звякнув, благородный клинок освободился из деревянного плена.

– Я сказал, иди сюда, недоносок!

Алекс мягко спрыгнула, приметив прислоненные к стене вилы.

Но старший соратник уже пришел в себя, и его лицо застыло в маске презрительного негодования.

– Ты умрешь. Или под палками, или от моего меча.

– Мирамо-сей! – раздался громкий голос. В конюшню торопливо вбежал соратник Кирибуцо.

– Господин зовет. Скорее.

– Жди смерти, мозгляк, – бросил старший соратник на прощание.

Из своего закутка выглянул перепуганный конюх. Подойдя к столбу, он с уважением посмотрел на зарубку.

– Убьет он тебя, Алекс, – со вздохом сказал мужчина.

– Это возможно, – согласилась Александра.

Конюх покачал головой и сморщился от боли.

– Что? – усмехнулась Алекс. – Похмелье?

На следующее утро Гатомо вновь укатил, забрав с собой семерых соратников во главе с Мирамо.

– Не иначе, тебя хранит Вечное Небо, – восхищенно проговорил Андак. – Господин уехал на три или четыре дня. За это время старший соратник перебесится…

– Не перебесится, – уверенно возразила Александра. – Вонгыр не даст. Ты что, не видишь, он ходит, будто в штаны наложил?

– Если бы я перед всей деревней оказался без штанов, ходил бы так же, – хохотнул мужик.

– Но ты же не станешь отбирать куски мяса из чашек товарищей? – спросила Алекс, ставя на пол мешок с овсом.

– Ну, у него отец благородный. Ты же знаешь. Хочет передать ему меч.

– А что, меч нужен, чтобы отбирать у слабых мясо? – Александра высыпала зерно в ларь. – По-моему, меч нужен, чтобы слабых защищать. Иначе какое тут благородство.

Конюх отложил в сторону попону и нитку с иглой.

– Не знаю, откуда ты взялся, Алекс. Но говоришь ты точно как малое дите.

Сайо практически не спала. Когда служанка ушла, пожелав госпоже спокойной ночи, девочка вскочила с кровати, запалила свечи и, усевшись перед зеркалом, надела новое ожерелье прямо поверх ночной рубашки.

Она еще долго сидела, разглядывая свое отражение, любуясь тонкой работой неизвестного ювелира и мечтая о чем-то необыкновенном. Не зря же госпожа Айоро намекнула на возможность новой встречи. Может быть, ее пригласят на следующий праздник? Вздохнув, девочка сложила ожерелье в футляр.

Несмотря на то что хозяева уснули поздно, завтрак отложили только на час. Рыцарь, проворочившийся всю ночь, был хмур и неприветлив. Старший соратник с трудом сдерживал зевоту. Служанки привычно меняли блюда.

– Сайо-ли, пройдем в мой кабинет, – бросил Гатомо.

Воспитанница скромно стояла у двери, ожидая, пока господин усядется в кресло, разберет скопившиеся бумаги и решит обратить на нее внимание.

– Я решил оставить платье тебе, – наконец заговорил он.

И без того большие глаза девочки стали в пол-лица.

– Спасибо! Огромное спасибо, Гатомо-сей! – вскричала она, с трудом удерживаясь, чтобы не захлопать в ладоши и не завизжать от радости. Мрачное настроение рыцаря слегка смягчилось.

– Завтра я уезжаю. Надо вернуть драгоценности и еще кое-куда съездить. Возможно, меня не будет дня три. Я оставляю за старшего соратника Кирибуцо. Приглядывай за ним и за замком.

– Хорошо, Гатомо-сей.

Рыцарь постучал пальцем по столу, пошевелил усами, с которых успела облезть краска, и добавил, тщательно подбирая слова:

– Возможно, когда я вернусь, нам надо будет серьезно поговорить.

– Я буду ждать, Гатомо-сей, – поклонилась Сайо.

– Иди и скажи, пусть найдут Мирамо.

Тот не слишком удивился, услышав о новом путешествии.

– Возьмем шестерых соратников в полном вооружении. В замке за старшего Кирибуцо. Будь готов, что мы можем задержаться на пару-тройку дней. Надо кое-куда заехать.

Проводив господина, Сайо почти бегом бросилась в свою комнату. Там она распаковала уже уложенное новое платье. Служанки во главе с Симарой долго придавали ему прежний вид, разглаживая единственным бронзовым утюгом образовавшиеся складки. Девочка внимательно следила, чтобы они ненароком не повредили тонкую ткань. Уж очень ей хотелось примерить его со своими новыми драгоценностями.

Служанки дружно восхищались, переводя дух, пока Сайо вертелась перед единственным зеркалом. Потом она попросила Симару сделать ей прическу, и та провозилась до обеда.

За столом кроме Сайо не было никого. Служанки приносили и уносили блюда, а она сидела, выпрямившись как струна, и смотрела куда-то вдаль отсутствующим взглядом. Девочка мечтала. Ей казалось, что она снова на празднике в прекрасном замке, где умные и красивые женщины читают стихи и любуются творениями гениальных художников. К сожалению, долго мечтать ей не дали. Пришел Чжанчол с каким-то вопросом, и волшебство растаяло. Недовольная Сайо едва удержалась, чтобы не отчитать ключника.

Платье перевесили в шкаф, девочка забралась на кровать и уткнулась в книгу. Внезапно она вспомнила, что так и не переписала услышанные на празднике стихи со скорописи на нормальный алфавит.

Это занятие показалось ей куда интереснее пролеживания матраса. Подхватив листы, Сайо пошла в кабинет Гатомо. Пробежав мимо служанок, намывавших и без того чистый пол, она закрыла дверь и, усевшись за стол, принялась писать.

К сожалению, стихов надолго не хватило. Сайо еще немного посидела в кресле опекуна, поболтала ногами. Надо было возвращаться к себе.

Девочка подошла к двери и вдруг остановилась.

– …Мирамо чуть не убил, – донесся из-за неплотно прикрытой двери голос Пины. – Он едва увернулся. Меч в столбе застрял! Жалко, что старший соратник промахнулся.

– Это ему за Вонгыра. Опозорил парня перед всей деревней, – поддержала ее Тиули. – Вонгыр, конечно, поганец. Но он, когда выигрывал, всегда угощал нас жареным мясом. А Алекс продал козу Лохуну. Этому навознику…

– Говорят, не продал, – понизила голос Пина.

Услышанное заинтересовало Сайо, и она застыла, обратившись в слух.

– Так отдал! Бесплатно!

– Чудной он, – сказала Тиули. – Все не как у людей.

– Я хотела его пригласить танцевать, – сказала Пина. – Он на меня так наорал, будто я уродина какая.