Проснулась Алекс вместе с лошадьми, а те – с петухами. Спина уже не горела огнем, а лишь тупо садила и чесалась. Повернувшись на бок, Александра решила, что настало время хорошенько обдумать то веселое положение, в котором она в очередной раз оказалась.

«Это же надо! Первый день в замке и уже нажила врагов. Да не кого-нибудь попроще. Нет, мы по мелочам не размениваемся. Можно сказать, второму человеку в этой дыре умудрилась наступить на хвост. Они с прибабахнутым отпрыском меня живьем жрать будут! И пусть подавятся! Я им, гадам, этого вовек не прощу».

От разработки планов страшной мести Мирамо и его сынку Алекс отвлек конюх.

– Как ты?

– Спина болит, а так – нормально.

Мужик усмехнулся.

Из своего закутка Александра не видела, как собирались и уезжали соратники Кирохо. Зато слышала, как тепло прощался с ними Гатомо, передавая пожелания всяческих благ барону.

Алекс нащупала зашитую в куртке бумагу, и мысли ее обрели другое направление.

После рассказа Симары стало ясно, что это Шанако написала письмо и спрятала в подушку. Она знала, что Гатомо после ее смерти передаст брату эту вещь. Значит, в послании содержится убойнейший компромат на здешнего шефа.

«Причём, – заметила она сама себе, – если она годами не вылезала с озера, то порочащие его сведения известны были давно. А вот передать братцу решилась только перед смертью. Странно».

И вдруг она чуть не привстала, зашипев от боли.

«Получается, Шанако решила слить компру, когда ей уже все будет по барабану! Значит, письмо грозит большой бякой не только самому Гатомо! Что же он такое натворил?»

Из исторической литературы Александра знала, как враждующие феодалы вырезали всех близких и дальних родичей друг друга, не считая слуг, рабов и прочей скотины. И еще она слышала, что недавно в Тонгойской империи прошла гражданская война. Не здесь ли кроется тайна Гатомо? Александра опять остро пожалела, что не умеет читать. Вот только кто ее научит?

«В любом случае это еще одна веская причина в темпе слинять отсюда, – сделала она вывод. И подумала: – Только перед этим надо отомстить. И мстя моя будет страшной».

Алекс вновь погрузилась в разработку коварных планов.

Пришла кухарка и, пряча глаза, протянула чашечку с рисом. Похоже, проглотистый Вонгыр успел ополовинить его порцию. Александра поблагодарила и быстро слопала холодную липкую кашу.

После обеда ее навестил необычный гость. Высокий мужчина с лицом постаревшего Джигурды и лысиной Куценко, одетый в просторный коричневый балахон, появился в сопровождении лебезящего Чжанчола.

Ключник поминутно кланялся, показывая дорогу. Александра встала, держась за стенку, и поклонилась.

– Вот, Макао-сей, это Алекс, про которого тебе говорил мой господин Гатомо, – представил его ключник.

– Быстро ты от побоев оправился, – проговорил Макао.

«Надо же! И голос как у Джигурды, противный», – подумала Александра, а вслух сказала:

– Это все бальзамы Симары. Если бы не они…

– Бальзамы бальзамами, а ты все-таки ляг, – велел Макао. – Помоги ему, Чжанчол.

Ключник помог ей лечь.

– Иди, почтенный Чжанчол, у тебя наверняка много дел.

– Конечно, преподобный Макао-сей.

«Ты глянь, – усмехнулась про себя Александра. – Преподобный? Поп, монах или еще жрец какой?»

Скрестив ноги, Макао уселся рядом на сено.

– Я монах из монастыря Небесного Спокойствия, – представился он. – Когда-то я был старшим соратником Гатомо-сея, поэтому я иногда бываю в замке. Кто ты, Алекс? Расскажи мне, что помнишь.

– Только свое имя, – Александра решила твердо держаться прежней легенды.

– Да, – кивнул Макао. – Мне говорили. А скажи, Алекс…

Никто еще не задавал ей столько вопросов. В начале «экзамен» шел сравнительно легко. Александра с упорством автоответчика твердила «ничего не помню». Не добившись ничего, коричневый «инквизитор» решил зайти с другой стороны и стал расспрашивать о впечатлениях от «новой жизни»: про замок, о его хозяине, старшем соратнике – козле, об отношении Алекс к вчерашней экзекуции. Вот тут ей пришлось гораздо труднее. Александра даже вспотела, удерживая рвущиеся с языка комментарии. «Без очков» было видно, что собеседник вовсю старается ее спровоцировать. Чувствуя, что еще чуть-чуть, и она выскажет все, что думает о нем лично и об этом гребаном мире вообще, Александра сама ринулась в наступление. Едва монах умолк, переводя дух, как она тут же его спросила:

– Скажи, пожалуйста, Макао-сей, кто такая Асиона?

Собеседник словно споткнулся.

– Откуда ты знаешь это имя?

– Не знаю, – пожала плечами Александра. – Вспомнилось, когда увидел Сайо-ли.

– Асиона – хранительница радуги, богиня – покровительница девочек. В старших сегунатах даже есть праздник в ее честь. Первый день месяца ящерицы, самое начало лета, – ответил Макао. – В этот день отцы и братья дарят маленьким девочкам подарки. Но в наших местах его не празднуют. Может быть, ты из тех краев?

– Может быть, – согласилась Алекс и задала новый вопрос: – Я слышал о войне с каким-то Самозванцем. Я не мог в ней участвовать?

Макао засмеялся.

– Ты слишком молод. Если и воевал, то только игрушечным мечом.

– Если у тебя есть время, расскажи мне о войне, преподобный. Расскажи мне об Тонгойской империи. Слуги мало что знают, а благородных я расспрашивать не могу.

– Зачем это тебе? – монах нахмурился и пристально посмотрел на Александру.

Но той было на самом деле очень интересно, поэтому ее взгляд светился чистотой и бескорыстием, совсем как на предвыборных плакатах в далекой России.

– Вдруг я услышу знакомое название или вспомню чего-нибудь. Пожалуйста, Макао-сей! Ты наверняка знаешь очень много!

– Ну не очень много, все-таки я бывший воин. Слушай. Может быть, что-то и вспомнишь, – пожал плечами монах и, откашлявшись, начал: – Империя подобна пирамиде. Внизу – крестьяне, они выращивают еду. Но земля нуждается в защите, поэтому она принадлежит благородным воинам: рыцарям, баронам, сегунам. На вершине пирамиды – Сын Неба. Чуть ниже – сегуны. Они прямые потомки первого Сына Неба. Семьсот лет наши предки завоевывали все новые и новые земли, увеличивая число сегунатов, пока Сумицо Завоеватель не установил священное число – двенадцать. Шесть старших и шесть младших. Запретив под страхом проклятия небес увеличивать это число.

Макао замолк и взглянул на Александру. Та лежала с открытым ртом, ловя каждое слово. Монах продолжил:

– Как и империя, земли сегуната неделимы. Старший сын наследует все владения и титул. Прочие сыновья сегунов становятся синими баронами…

– Почему синими? – не удержалась от вопроса Алекс.

– Цвет герба любого сегуна – синий, – пояснил монах. – Их потомки имеют в гербе синюю часть от предков сегунов. Барон же, с согласия сегуна, может выделить надел и младшему сыну, тогда он становится рыцарем, или же передать все земли старшему. Кое-кто из младших сыновей баронов идёт в соратники к старшим братьям или другим землевладельцам. Так сложилось уже очень давно. Правда, недавно появились желтые бароны и рыцари. Это землевладельцы, получившие наделы от сегунов по приказу Сына Неба.

В далекие времена не все благородные чтили власть Сына Неба. В стране царил хаос. Воевали все против всех. Сегуны, бароны, рыцари. Возникали и распадались военные союзы, а в это время страну терзали набеги варваров. Дошло до того, что некоторые из землевладельцев стали вооружать крестьян, те обходились куда дешевле благородных соратников. Двести лет назад Сын Неба Фукуо Законник запретил простолюдинам иметь оружие. Это сразу подняло цену на воинов. Тот мудрый указ высоко поднял авторитет верховной власти. И его сын взялся за наведение порядка внутри страны, оставив после себя крепкое государство. Но правление Бошо стало несчастьем для империи. Взяв в жены Ёшино дочь сегуна Хайдаро, он влюбился в одну из наложниц, женщину редкой красоты и ума. Очарованный ею Сын Неба отправил благородную жену в дальний замок, а через шесть лет короновал Циньо. Через два года после коронации родился наследник. После смерти отца Агарито взошел на престол. Но тут откуда-то явился Самозванец, преступно назвавшийся сыном Ёшино, якобы родившимся уже в ссылке. С кучкой приспешников он разъезжал по северным землям, обещая крестьянам свободу, ратникам – деньги и добычу. Презрев закон, Самозванец разрешил простолюдинам носить оружие. Не только крестьяне, но и кое-кто из благородных признал его царственное происхождение. Из чувства мести на его сторону встал сегун Хайдаро. Ну, вспомнил что-нибудь?