Кучер захихикал.

– Да он уже никуда не уйдёт. Днём вороньё растерзает да собаки.

– Нехорошо как-то, всё же человек.

– Он не человек, а предатель.

Ага, кучер в курсе. Обратно ехали молча. Обратная дорога показалась долгой. Матвей попросил остановить за квартал от дома. Прогулялся, мрачные мысли попытался из головы выкинуть.

Утром на службе к фон Коттену не пошёл, а начальник и не приглашал. Видимо – кучер уже известил полковника. Да он такой же кучер, как из Матвея балерина. Особо доверенный человек для специфических поручений. Явно из нижних чинов умелец, не чурающийся кровавых поручений. Даже мысль закралась – не из палачей ли Шлиссельбургской крепости, судя по возрасту – отставных. А только умение с возрастом никуда не денешь, не пропьёшь.

Месяц прошёл, а то и немного больше, как Матвея вызвали к шефу жандармов Герасимову. Был он начальником Охранного отделения, потом на повышение пошёл. Под шефом жандармов и Охранное отделение, и Отдельный корпус жандармов и жандармские посты на железных дорогах. Матвей Александра Васильевича уважал, опытный специалист, а ныне в генеральском звании. Матвей щёткой мундир почистил, бархатной тряпицей сапоги до зеркального блеска довёл.

Прибыл, вытянулся в струнку, доложил:

– Господин генерал! Ротмистр Охранного отделения Кулишников прибыл!

– Вольно! Присаживайтесь.

И протянул гербовую бумагу.

– Читайте.

А на бумаге высочайший указ, подписанный самим государем, о награждении Матвея орденом Святого Владимира четвёртой степени и жалование титула барона. Неожиданно, но приятно. Только не понятно, почему не в Орденском капитуле вручали, как рассказывал отец, а в рабочей обстановке.

Генерал как будто мысли прочитал.

– Сами понимать должны, за какие заслуги орден. Дело сделали большое, но хвастаться не стоит. Наше упущение, чёрное пятно на нашей службе.

Матвею вручили и орден в коробочке, и муаровую ленту к нему. Герасимов в колокольчик позвонил, явился адъютант, на маленьком подносе бутылка коньяка, рюмочки и бутерброды с чёрной икрой. Бутылка уже открыта. Адъютант поднос на стол поставил, рюмки наполнил и удалился.

– Матвей Павлович, за вас!

Подняли рюмки, выпили, закусили.

– Всегда полагал, что вы по службе успешны будете. Батюшка ваш хорошо государю служил, теперь вы продолжили. Так же и впредь поступайте. Не удивлюсь, если со временем моё место займёте!

Посидели немного, выпили ещё, поговорили о службе, о намечающихся тенденциях среди революционеров.

– Между нами, Матвей Павлович. Полагаю – нас ждут большие потрясения. Был недавно на приёме у государя. Обрисовал обстановку, просил увеличить финансирование, увеличить штаты. И что вы думаете?

– Отказал?

– Именно! Говорит – не видит угрозы. Побузотёрят, выпустят пар и затихнут.

– Может – плохо информирован?

– Ежедневно сводки о происшествиях в папке на стол государя попадают.

Насколько помнил Матвей, численность всех жандармских подразделений в империи была двенадцать тысяч семьсот человек. А империя огромна. Царство Польское, княжество Финляндское, Закавказье и Средняя Азия, Малая и Белая Русь и прочее и прочее. Да только на одну столицу столько жандармов надо, сколько во всей империи, по мнению Матвея. Заговорщиков надо нейтрализовывать в самом зародыше, как только они объединяются в подпольные кружки, секции, партии. Любым путём – на каторгу, в ссылку, в тюрьму или на виселицу. Матвей не был кровожаден и жесток, не был приверженцем смертной казни, но понимал, что страна должна себя защищать. От внешних врагов есть армия и флот, а от внутренних жандармерия.

Как показали дальнейшие события, государю не хватило твёрдости, жёсткости, сильной руки. Сам жизнью поплатился, семью погубил и империя распалась. А уж народа погибло – многие миллионы, только кто их считал? Так что лучше было сослать на каторгу пару тысяч, да казнить три сотни. Неизвестно, какая бы чаша гипотетических весов перевесила. Но история не знает сослагательного наклонения, увы!

На службу в этот день Матвей не пошёл, домой направился. Хотелось похвастаться перед родителями, особенно отцом. В его годы он тоже орден получил, будучи ротмистром. Мама, как орден и указ увидела, руками всплеснула, слезу пустила. И отец растрогался, но доволен был. Как же, сын отлично служит, коли императором за заслуги отмечен. Сразу стол накрыли, отметили.

– По такому-то поводу в ресторан надо, да с сослуживцами, друзьями и приятелями, – посетовал Павел.

И потекла служба прежняя. В звании пока не повысили и должность прежняя, но как-то просочились невнятные слухи о заслугах Матвея. Поскольку у каждого сотрудника секретные операции или мероприятия были, то расспрашивать не стали, но уважения со стороны коллег явно прибавилось.

Через пару месяцев, уже по весне, попал Матвей по службе в гусарский полк. Завершив служебные дела, шёл с провожатым и обратил внимание на нечто непонятное на колёсах.

– Не могу понять, это что?

– Диковина! Бронеавтомобиль князя Накашидзе.

Фамилия знакомая. Род грузинских князей служил русскому царю ещё со времён присоединения Грузии к России. Матвей даже лоб поморщил, пытаясь вспомнить, по какому случаю пересекались. Сопровождающий подсказал:

– Михаил Александрович в нашем полку служил в чине поручика. Умён, изобретателен, а погиб в 1906 году. Помните взрыв на Аптекарском острове на даче Столыпина?

– Вспомнил, князь был одной из жертв.

– Точно.

Князь и в самом деле первым придумал обшивать автомобильные шасси бронёй, устанавливать пулемёт. По его проекту были построены фирмой «Charman» тринадцать броневиков. Испытания не прошли, ибо узкие колёса вязли в грязи. Фактически броневик был пригоден для движения только по дорогам с твёрдым покрытием, скажем – по улицам в городах. Или по сухой грунтовой дороге. Проект князь задумал в 1904 году, броневики французская фирма поставила в 1905-м. После неудачных испытаний интерес военного ведомства к броневикам угас. Конструктор бы исправил недочёты, однако погиб в 1906 году в возрасте 33 лет.

С началом Первой мировой войны многие страны, несмотря на недостатки, стали массово выпускать бронеавтомобили. И какие марки только ни поставлялись в Россию! «Фиаты», «Остины», «Гарфорды» и прочие! За постройку взялись и русские фирмы, вроде «Руссо-Балта». А уж представить себе Октябрьский переворот 1917 года или гражданскую войну без броневиков и вовсе невозможно.

– Хотите осмотреть?

– Было бы занятно.

Корнет открыл дверцу.

– Прошу.

Матвей заглянул. Внутри темно, тесно. Всё же протиснулся назад, покрутил маховик, повернул башню. Пулемёт был снят, но при желании установить его недолго. Перебрался на сиденье шофёра. Именно так называлась должность. Через узкую смотровую щель видно плохо. Рычагом поднял бронещиток. Хм, для жандармерии в крупных городах бронеавтомобиль полезен будет. Плевать, что проходимость по грязи скверная. В городе на улицах покрытие твёрдое и бронеавтомобиль пройдёт вполне. Для разгона демонстраций, подавления бунтов, штурма баррикад лучше не придумать. Зачем рисковать жандармами конных эскадронов или казачьими сотнями, если бронеавтомобиль справится в одиночку. Противопульной брони вполне достаточно. У Матвея сразу тактика действий родилась.

Впереди броневик, либо два, как ледоколы. Пулемётным огнём расчищают улицу. Под их прикрытием уже жандармы, полиция, либо солдаты, в зависимости от обстановки. Если бы такие бронемашины были во время революционных выступлений в городах в 1905–1907 годах, восставших бы удалось быстро подавить и без потерь.

Корнет, видя интерес Матвея, предложил:

– Можете проехать по плацу.

– Спасибо, некогда, в другой раз.

– Когда будет угодно.

Матвею стыдно признаться, что он не умеет водить машину. Как только появились автомобили – тихоходные, чадящие, ему казалось – баловство. Ну на что он способен? Игрушки для состоятельных господ. Но автомобилей становилось больше, они становились крупнее и комфортабельнее – крыша появилась, фары для ночной езды, клаксоны для отпугивания с проезжей части неосторожных пешеходов или животных. Кроме легковых машин появились грузовики, в чьи кузова помещались грузы сразу с десяти – двенадцати ломовых подвод. Причём эволюция происходила быстро, за какие-то пять – шесть лет.