Затем сам улицу перешел. В пивной пустовато. Майор с каким-то мужчиной, тоже в штатском, в углу сидят. Еще немецкий солдат в форме пиво потягивает. Солдат явно из нестроевых – пожилой, очки на носу. Во второй половине сорок третьего в вермахте стало остро не хватать людей, в тыловые подразделения стали призывать годных к нестроевой службе. Игорь взял кружку пива, устроился в противоположном от майора углу пивной. Прихлебывал пенный напиток не спеша. Удовольствие растягивал, неизвестно, когда еще пиво попить придется. Спешить нельзя, непонятно, сколько встреча продлится. Через окна за улицей поглядывал. Не пиво его пить позвали, у майора серьезный разговор. Фактически – вербовка. И визави его – бывший офицер РККА, а ныне предатель, сотрудник абвера. Сам может устроить кучу неприятностей. Через четверть часа майор сигнал подал, потерев ухо. Игорь пиво допил, не спеша направился к столику.

– Господа, у вас огонька не найдется? – спросил он.

Сразу увидел, как насторожился мужчина.

– Садись, солдат, – сказал на немецком майор.

Потом повернулся к мужчине:

– Не волнуйтесь. Он немец, помогает нам. По-русски не понимает.

И протянул сбоку стола руку. Со стороны жест незаметен ни бармену, ни пожилому солдату. Игорь вложил в руку листки.

– Да не дергайтесь вы так, – сказал майор мужчине, – возьмите письмо. Узнаете почерк?

С некоторой опаской мужчина взял листки. А как начал читать, брови его удивленно вскинулись.

– Жена? Я полагал, что она репрессирована, в лагере, а может быть – расстреляна.

– Читайте. Там и про вашу дочь.

Мужчина впился в листки, быстро прочитал. Когда закончил, пальцы рук мелко дрожали. Он вытащил из кармана пачку сигарет, закурил.

– Можно я оставлю письмо у себя?

– Нельзя. Прочитайте еще раз и верните Фридриху.

Мужчина смял сигарету в пепельнице, снова прочитал письмо, на этот раз медленно, стараясь запомнить каждое слово. С видимой неохотой вернул листки Игорю. Майор едва заметно кивнул, Игорь поднялся и вышел из пивной. Отошел, занял место у стены. Сначала из пивной спустя время вышел мужчина.

Справа послышался гул моторов. По улице приближались два крытых грузовика. Игорь сразу подтянулся, собрался внутренне. Грузовики остановились, из них посыпались солдаты. Под командой офицера пересекли улицу. Игорь влево посмотрел. Там такая же картина: грузовики – солдаты.

Не по их ли души? Предатель или уже завербованный агент скрылся. А вдруг это он подал сигнал к захвату? Из пивной вышел майор. Оценил обстановку, сам подошел к Игорю:

– Облава, немцы часто устраивают. Идем вместе.

Всех, кто был в это время на улице, солдаты сгоняли к грузовику. Офицер проверял документы. Многих отпускали, а некоторых солдаты по знаку офицера заталкивали в грузовик. У майора, одетого в гражданскую одежду, документы проверили. Офицер козырнул, кивнул солдатам. А на Игоря внимания не обратили, прошел через цепь солдат свободно.

Уже в гостинице майор листки бумаги сжег в пепельнице, пепел смыл в раковину.

– Через три дня в четырнадцать часов встретишься с агентом в той же пивной. Вы оба друг друга видели. Он передаст тебе бумаги. Головой за них отвечаешь. В случае опасности сожги, съешь, но в руки немцев они попасть не должны.

– Понял.

– Я ухожу. Как только бумаги будут у тебя, возвращайся к своим. Бумаги и фотопленку отдашь в разведотдел дивизии, подполковнику Самойлову лично. Запомнил?

– Чего тут запоминать?

– Гостиница оплачена на три дня вперед. Деньги на еду держи. Оккупационные марки, но купить можно все.

– А вы?

– В разведке вопросов не задают. У меня свои дела. Надеюсь – еще встретимся.

– Хотелось бы.

– Одежду мою и туфли оставляю. Можешь распоряжаться по своему усмотрению.

А зачем они Игорю? Сегодня при облаве у майора документы проверяли, а у Игоря – нет. Потому что в форме был. Хотя по размеру костюмчик бы подошел.

Майор пожал руку.

– Удачи!

Впереди два дня без начальства и конкретных дел. Непривычно, в армии солдат все делает по команде – ест, ложится спать и поднимается, ходит в атаку. Был бы в своем тылу – другое дело. Там свои парни – разведчики, есть с кем переброситься словами, потравить анекдоты. А в гостинице все чужие – по духу, языку, привычкам. Одно слово – враги. Подложить бы взрывчатку да взорвать ее. Но нереально.

На такое здание килограмм триста, если не больше, надобно.

Похоже майор возвращаться в ближайшее время не собирается. Фамилии своей настоящей не сказал. А как Игорю в дальнейшем, перейдя к своим, объясниться? Только фальшивую фамилию знает – Баумгартнер.

Часть вечера в ресторане при гостинице просидел, даже знакомство свел. Ближе к ночи посетителей в ресторане прибавилось, свободных мест не оказалось, к Игорю, спросив разрешение, подсел унтер-офицер. Выпили пива, познакомились. Унтер оказался личным водителем заместителя командира второй полевой армии.

– Не пыльная у тебя служба, – заметил Игорь.

– Все завидуют. Только местечко это мне трудно досталось. Зато теперь красота. Пока другие в сырых окопах сидят, я пиво пью. Да и ты, видно, не промах. Тоже в тылу, подальше от передовой отираешься.

– Служба такая.

– Ну да! Саперы на передовой нужны, минировать поля, мосты подрывать.

– Я службу не выбирал.

– Давай еще по кружке, угощаю.

Отто, как звали унтера, захмелел быстро. Игорь помог ему подняться в номер, стянул сапоги, расстегнул ремень. Отто только бормотал:

– Ты настоящий друг!

И захрапел. У Игоря желание было придушить, да нельзя. Зато отоспался за все фронтовые бессонные недели. Выходил только в ресторан поесть да пива не спеша попить.

Настал день встречи с перевербованным. Игорь пистолет проверил, карманы проверил, чтобы ничего не было, только документы. Не верил он предателям. Когда РККА трудно было, переметнулись на вражескую сторону. А как Красная армия силу взяла да немцев погнала со своей земли, почуяли неизбежный конец. Только двум богам не служат. Предателей ни в нашей, ни в немецкой армии не любили. Предал один раз, предаст в другой. Услугами пользовались, потому как людей не хватало. Да и кто лучше русских характер русского человека знает? Немцы в разведчики и диверсанты русских вербовали. Иной раз во главе забрасываемых групп немцы были, но для инспекционных забросок, для встречи с ценными агентами. Берегли немцы своих, кадровых. А русских предателей не жаль, ну погибнет сотня-другая, на ходе войны это не отразится. Однако на службе не выбирают, с кем общаться.

Отправился на встречу. В пивной народу на сей раз прибавилось. Агент сидел за тем же столиком. Игорь подошел, на немецком попросил разрешения сесть. Агент тоже ответил на немецком. Но говорил плохо, понятно – не родной язык. Игорь незаметно посетителей осмотрел, «мазнул» глазами. Явно подозрительных нет.

– Вы хотели передать документы для знакомого? – поинтересовался Игорь.

– Они здесь, в газете.

Агент подвинул к Игорю «Берлиненцайтунг», кивнул головой и вышел. Игорь выждал немного, чтобы со стороны не показалось, что произошла деловая встреча, и сам покинул пивную. Первым делом в гостиницу. Развернул газету на столике, а там два листка бумаги, исписанные мелким, почти каллиграфическим почерком. Имена и фамилии агентов, куда заброшены, на какие фамилии выправлены фальшивые документы. Для контрразведчиков прибавится работы в нашем тылу. Листки сложил в восемь раз, в карман брюк убрал, рядом с фотопленкой в черной бумаге. Нацепил ранец, окинул взглядом номер гостиничный, обошел. Вдруг забыл что-нибудь? Плохо, что не было карты, было бы легче ориентироваться. Сдал ключи портье, направился к окраине города. На улице, переходящей в шоссе на Могилев, немецкая застава. Проверяют в первую очередь тех, кто въезжает в город или идет пешком. Военный автотранспорт без проверки проходит. Игорь к патрульным подошел, поприветствовал:

– Камрады, мне бы на попутную машину до Могилева, в свою часть добраться.