– Они сохранились?

– Нет, извините.

– Тогда откуда вы знаете, что он на Урале?

– Он в письме написал. И штемпель на конверте – город Ревда.

Похоже, выжать еще какую-либо полезную информацию здесь, в финотделе, уже не получится.

Федор посмотрел на часы – семь вечера. Ехать куда-нибудь уже бесполезно. Он решил вернуться в отдел, а завтра поехать в соседнюю дивизию. Надо прощупать этого Турина, что он за фрукт.

Утром он выехал под Кошелево, в район дислокации дивизии. Кое-где рокада проходила поблизости от передовой, видны были разрывы снарядов на нашей и занятой немцами территории, слышалось громыхание пушек. В каждом лесу или населенном пункте располагались наши подразделения, чувствовалось: Красная Армия накапливает силы перед наступлением. От Великих Лук и южнее четырем нашим дивизиям: 129-й, 179-й, 170-й и 186-й – противостояли пять немецких пехотных: 233-я, 251-я, 86-я, 102-я и смешанная, панцергренадерская. Учитывая, что немецкие дивизии по своей численности превосходили наши, бои предстояли тяжелые.

Кроме пехотных дивизий с обеих сторон были еще танковые, представлявшие главную ударную силу, броневой кулак. Но в сорок третьем году у наших солдат было уже достаточно боевой техники: пушек, танков, самоходок. Исчезла танкобоязнь, приводившая к панике, как в трагическом сорок первом. А еще – бойцы и командиры научились воевать. Неудобно признаваться, но некоторым тактическим приемам они учились у немцев: предварительной артиллерийской подготовке по разведанным целям, прорывам на узком участке фронта большой танковой массой, охватам и окружениям, а еще маневру – огнем и техникой, поддержке с воздуха.

Федор почувствовал это на себе. Один из бойцов, сидевший в кузове, забарабанил кулаком по крыше кабины:

– Воздух!

Водитель остановил машину под кроной дерева. Выпрыгивая, бойцы бросались на землю, стараясь укрыться в канаве или старой воронке. А сзади и сверху уже нарастал гул моторов, стали видны два истребителя, стремительно пикирующие на деревню неподалеку.

Почти следом из-за облаков выскочили два «ястребка» и бросились за вражескими истребителями вдогонку. Звезд или крестов лежащим не было видно, слишком далеко.

И завертелся воздушный бой! Ревели моторы, трещали пулеметные и пушечные очереди.

Стрельба на передовой стихла: и наши, и немцы наблюдали за боем. А над головой была сплошная круговерть!

Внезапно один из истребителей задымил и вспыхнул, причем ярко, с огненным шлейфом. От самолета отделилась точка и камнем полетела вниз. Метрах в трехстах над землей над фигурой летчика раскрылся белый купол парашюта.

Все наблюдали за летчиком. Куда его снесет ветром – к нам или немцам?

Пилот опустился метрах в двухстах от грузовика Федора. Над приземлившимся летчиком пронесся самолет. Федор успел заметить кресты на крыльях и желтый кок винта.

– В машину, к парашютисту!

Если это наш, следует оказать помощь, ну а если немец – задержать.

К месту приземления пилота уже бежали бойцы из деревни, но Федор с двумя бойцами подоспел первым. Все же не бегом мчались, на грузовике ехали!

На лугу валялись парашют и подвесная система. Летчика рядом не было, но цепочка следов на примятой траве вела на запад, к траншеям.

– Немец! К своим уходит! – крикнул Федор. – Оружие к бою! За ним! – И сам побежал, вынимая на ходу пистолет из кобуры. Только непонятно ему было: на что надеялся немецкий пилот? Впереди – три линии наших траншей, в них находятся бойцы. Если ему и повезет каким-то чудом их преодолеть, то на нейтральной полосе – минные поля, наши и немецкие.

Из рощи впереди уже выбегали наши бойцы…

А где же немец? И тут хлопнул выстрел, это немец начал стрелять по бойцам. Залег где-то. Но стрелять в ответ опасно: впереди свои и кого-то из них можно случайно зацепить.

– Всем лечь! Ползком вперед! – скомандовал Федор.

Но немецкий пилот уже и сам осознал тщетность своего сопротивления и попытки прорваться к своим: впереди и сзади русские. Он встал, бросил пистолет и поднял руки.

Федор был ближе всех к нему. Если рвануться, есть шанс быстрее всех взять немецкого летчика в плен. Но зачем? Ведь потом придется везти на грузовике в город, терять время… Пусть уж лучше его бойцы возьмут, глядишь – кто-то лычку на погоны получит.

Подбежавшие бойцы скрутили немца и повели его к роще, видимо, подразделение там было.

Федор же направился к грузовику. Он вспомнил сорок первый год, когда наша армия отступала. Немцы тогда наступали танковыми клиньями, а над головой висели их истребители – почти непрерывно, сменяя друг друга. Они гонялись даже за одиночными грузовиками, обстреливая их, а иной раз – за бойцами и командирами, устраивая себе потеху. Вот когда командиры поняли, что фуражку носить рискованно, лучше пилотку – в них они ничем не отличались от бойцов.

Они добрались до расположения дивизии. Финотдел располагался недалеко от штаба, в избе.

– Бойцы, за мной!

Вошли в избу. Часовой у входа перехватил автомат и наставил его, остановив Федора с группой бойцов.

– Нельзя!

– Нам можно! – Федор предъявил удостоверение.

– Турин здесь?

– На месте.

Федор распахнул дверь. Бойцы – за ним.

Из темноты выглянул ефрейтор – писарь.

– Где комната начфина?

– Следующая.

Федор открыл дверь. Капитан, сидевший за столом, вскочил:

– Почему без разрешения?

– Руки поднял! – приказал ему Федор и сунул удостоверение прямо под нос капитану.

Первым делом он открыл кобуру начфина и достал из нее пистолет. Нехорошо, когда подозреваемый при оружии, к тому же пистолет необходимо отстрелять для баллистической экспертизы.

– Что за самоуправство? Я буду жаловаться командиру дивизии! – начал кипятиться капитан.

– Хоть прокурору армии, имеете право, – спокойно парировал Федор. – А пока вы задержаны. Сядьте на стул!

Федор начал обыск, и капитан возмутился снова:

– Это незаконно! Где ордер на обыск?

– Имею право, вы приказ о полномочиях СМЕРШа должны знать.

Обыск в кабинете капитана ничего не дал, но Федор особо на его результаты и не рассчитывал. Капитан – если убийца он – вовсе не дурак хранить сидор с деньгами на рабочем месте. И отстрел пистолета может не принести положительных результатов: долго ли на фронте, в условиях боевых действий, раздобыть пистолет, а после убийства выбросить его, избавившись от улики?

– Несколько вопросов, – остановился Федор перед сидящим на стуле капитаном. – Где вы были позавчера? Хорошо бы по часам, но лучше – поминутно.

– Э… так ведь я и не упомню сразу… Утром совещание у начальника штаба, потом – по полкам с инспекцией.

– Мне необходимо точно по времени.

– А я не засекал его, товарищ старший лейтенант! – огрызнулся капитан. – Знал бы – записал.

– Хорошо. Во сколько закончилось совещание?

– Наверное, в десять.

– Куда потом направились?

– В МТО.

Отдел МТО – это отдел материально-технического обеспечения. На них планирование и подвоз боеприпасов, запчастей к технике, горючего.

– Сколько там пробыли?

– Час.

– Дальше?

– В полк пошел, к начфину.

– Фамилия? Я про начфина…

– Егоров.

– Сколько там пробыли?

– Часа полтора-два. Проверка документации – дело не быстрое, оно тщательного подхода требует.

– Кстати, я хотел бы взглянуть на ваше удостоверение.

Федор открыл документ и сравнил запись о выдаче личного оружия с номером на пистолете. Все сходилось. Закрыв удостоверение начфина, он убрал его в свой нагрудный карман.

– Я имею право знать, в чем меня обвиняют? – привстал со стула начфин.

Один из бойцов Федора тут же положил капитану руку на плечо и надавил, усадив его на прежнее место.

– Имеете. Вы в курсе, что убит капитан Арефьев, ваш бывший сослуживец и коллега по финансовой службе?

– Как?! Какая беда! Откуда мне знать? Да, мы служили вместе, и отрицать это нелепо.

– Вы один из подозреваемых, – жестко сказал Федор.