– Покажите огневые позиции.

Минометы стояли в ровиках, там не спрячешь ничего. Но рядом с ровиком были укрытия для минометных ящиков. И если убийца мог отлучиться с позиции батареи, вполне возможно, что он бросил оружие туда. Помня об этом, Федор поднимал тяжелые ящики, осматривал укрытия. Но здесь было пусто.

– Вон то строение… Что в нем?

– Имущество батареи. А конкретно – моя епархия. Гимнастерки, портянки, сапоги, оружейное масло, НЗ.

– Пойдемте, я осмотреть должен.

Навесной замок на хлипком сарае был примитивным, гвоздем открыть можно.

– Что же вы так? – укорил Федор. – Казенное имущество все же…

– А кто туда белым днем полезет? На виду сараюшка… А ночью часовые бдят, чужому не подойти.

Объяснение было разумным.

– Хорошо, открывайте.

В сарае – полки в два ряда. От большой банки с гуталином для чистки сапог – сильный удушливый запах. На полках мелочовка: брезентовые и дерматиновые брючные ремни, сапоги, попарно связанные за ушки, нательные рубахи и кальсоны. То, что и должно быть на складе у рачительного старшины.

Сам старшина Туровцев присел на пустой снарядный ящик и выглядел абсолютно спокойным. Однако, едва начав проверку и приподняв небольшую кипу портянок, Федор увидел пистолет «Вальтер Р38». Причем он был не потертый – новенький. От неожиданности Федор застыл на месте. Конечно, в глубине души он надеялся где-нибудь да обнаружить оружие, но чтобы у старшины, да еще почти на виду?

– Старшина, ко мне!

Старшина подошел.

– Что-то не так?

Он повернулся, увидел пистолет и остолбенел. Только через несколько секунд обрел способность говорить.

– Не мой! Я в первый раз его вижу! Да и зачем он мне, у меня штатный револьвер! – И старшина лапнул кобуру.

– Стоять! Не шевелиться!

Подойдя к старшине, Федор забрал у него из кобуры револьвер.

Губы у Туровцева тряслись, он побледнел, в глазах плескался страх.

Лично Федор не верил, что старшина убийца. Жуликоват? Да! Вполне вероятно, что грешки есть, – но он не убийца! Для этого характер иметь надо. Кроме того, ни один умный человек не станет прятать у себя орудие убийства – он просто выбросит его подальше. А тут – как специально улику подбросили.

– Сядь, старшина! Ну, не дергайся! Сейчас твое спасение в твоих руках.

Старшина неожиданно рухнул на колени:

– Чем хотите поклянусь – не убивал! Нет на мне крови! Я с комбатом уже два года служу, зачем мне грех на душу брать? У меня семья, трое деток!

Сейчас судьба старшины была целиком в руках Федора. Напишет обвинительное заключение и передаст обвинение в трибунал – худо будет.

Федор подошел к стеллажу, вытащил из брючного кармана платок, обернул им пистолет и бережно положил его в сидор. Старшина следил за ним полными ужаса глазами.

– Пальчики снимем, отстреляем. Думаю, это тот самый пистолет, из которого комбата убили.

– Так вроде застрелился он… – трясущимися губами старшина попытался опротестовать вывод Федора.

– Не слабак комбат, и потому убили его. И убийца – ты! – Федор ткнул пальцем в сторону Туровцева.

– Детьми клянусь, я не убивал!

– Поднимись, что ты, как баба, на коленях ползаешь, нюни распустил!

Старшина послушно поднялся с колен.

– Сядь! У кого-нибудь на батарее такой пистолет видел?

– Видел. Только давно уже это было, месяца три назад. Товарищи офицеры на спор стреляли из пистолетов по пустым консервным банкам, и лейтенант Загудаев еще им похвалился. У какого-то убитого фрица вместе с кобурой снял, когда наступали.

– Точно?

– Ей-богу!

– Ты коммунист?

– Беспартийный, но из сочувствующих.

– Чего же Богом клянешься?

– На фронте в кого хочешь поверишь: и в Бога, и в черта.

Федор задумался. Отводит от себя подозрения старшина, или и в самом деле убийца другой человек? Тот же Загудаев? И что сейчас предпринять? Арестовать обоих? Но убийца только один, тот, который на спусковой крючок нажал. Снять с обоих отпечатки пальцев? Так у него с собой специальной бумаги не было, она наличествовала только у эксперта в отделе. Такие преступления, где нужно снимать отпечатки пальцев, редко происходят.

Для начала надо снять отпечатки пальцев с пистолета, потом проехать с экспертом. Он снимет отпечатки у обоих – старшины и лейтенанта, посмотрит на месте. Да и не факт еще, что Загудаев стрелял. Может, отдал кому-нибудь, обменял да выбросил, израсходовав боеприпасы. Но тем не менее спросить лейтенанта о судьбе этого оружия надо.

– Хорошо, старшина. Пока я вам верю… В отделе сниму отпечатки пальцев, но завтра попрошу вас из расположения батареи не отлучаться.

– Так точно! – Старшина вскочил, в глазах его появилась надежда.

Федор же направился к Найденову. От лейтенанта пахло водкой – все поминали комбата.

– Товарищ лейтенант, постарайтесь припомнить, у кого из минометчиков трофейные пистолеты есть!

– У Загудаева Андрея. Извините, лейтенанта Загудаева. Однажды мы все вместе по банкам консервным из него стреляли.

– Где сейчас пистолет?

– Не могу знать. Оружие не штатное, я за него не отвечаю. И проблем не вижу. Пострелял да выкинул небось.

– Можно мне увидеть лейтенанта?

– Он сейчас на передовой, командир взвода артиллерийской разведки. Он же корректировщик огня!

– Передайте ему, чтобы завтра с позиции батареи не отлучался.

– Слушаюсь.

Федор поехал в город. Всю дорогу он раздумывал, правильно ли поступил, не вызвав Загудаева и не арестовав обоих. Невиновен старшина – отпустили бы. А теперь от отпечатков пальцев зависит многое – при условии, что они на пистолете есть. Убийца мог быть осведомлен об отпечатках и протереть оружие.

По приезде в отдел Федор сразу направился к эксперту. Им был капитан – уже в возрасте. По образованию химик, но подготовку соответствующую имел.

– Федор Игнатьевич, рад приветствовать! – Федор приложил руку к пилотке.

– С чем пожаловал?

– Пистолет посмотреть надо на предмет обнаружения отпечатков пальцев.

– Сделаем.

– Похоже, это из него комбата минометной батареи убили.

– Подозреваемый есть?

– Двое. Надо будет завтра у них пальчики откатать. Но это имеет смысл, если они на пистолете будут.

– Логично.

Эксперт кисточкой нанес на рукоять и затвор пистолета угольный порошок очень мелкого помола, слегка дунул на него и посмотрел под косым светом.

– Есть пальчики… Сейчас сниму.

Приложив специальную бумагу, он посмотрел через лупу на отпечатки.

– Завитки, петли… все четко. Есть отпечаток большого пальца на затворе и указательного на спусковом крючке. Но вот с указательным похуже, только часть идентифицировать можно. Погоди, это еще не все…

Эксперт натянул резиновые перчатки, как у хирургов, и отщелкнул магазин.

– Большинство из тех, кто о следах понятие имеет, сами пистолет протирают, а о магазине забывают. А при его снаряжении отпечатков пальцев предостаточно.

И точно! На наружных стенках магазина еще три отпечатка обнаружилось, причем это были полностью конечные фаланги трех пальцев левой руки. Все правильно. Левой рукой магазин держат, правой патроны снаряжают.

– Пальчики есть. Теперь надо снять отпечатки пальцев с подозреваемых.

– С утра выезжать надо – туда и назад. Я исполняющего обязанности комбата батареи предупреждал, чтобы на месте были.

– Вот и славно, быстро обернемся.

Но эксперт как сглазил ситуацию: по приезде на батарею на месте оказался один старшина, сам к грузовику подошел быстрым шагом. Эксперт снял у него отпечатки и стал под лупой сравнивать. Минут через пятнадцать вынес свой вердикт:

– Можете старшину из списка подозреваемых вычеркнуть – ничего похожего.

Федор отправился к Найденову:

– Здравия желаю! Я вчера предупреждал, чтобы лейтенант Загудаев на месте был.

– Я помню. Он и должен быть на месте. Я никуда его не отправлял с заданием. Сейчас бойцы найдут его.

У Федора вдруг возникли какие-то сомнения в душе. Но делать было нечего, и он уселся у землянки комбата, подставив лицо солнцу.