– Фамилия?

– Поветьев.

– Я не слепой, читать умею. Настоящая фамилия?

– Черкасов, – после некоторой запинки сказал агент. – Федор Ильич Черкасов.

– Псевдоним?

– Колокол.

– Что в мешках?

– Питание для рации, деньги, взрывчатка.

– Задание?

– Встретиться с группой, передать груз.

– После приземления должен сообщить по рации о благополучном прибытии?

– Да, своим шифром.

– Так что же ты молчишь? Пойдем, с радистом познакомлю. Заодно и шифровочку отправишь… Где шифровальный блокнот?

Показная любезность Федора испугала агента больше, чем угрозы, он даже заикаться стал.

– В левом сапоге.

– Разувайся, доставай.

Агент разулся, вытащил блокнот, и Федор просмотрел его при свете фонарика. Он не был шифровальщиком, но сразу понял – хватило знаний, – что немцы сменили шифр. Листочки были на каждый день и с разным цифровым кодом. Хорошо, что шифровальщик ждал в грузовике.

Агент обулся – он уже начал приходить в себя после шока.

– Да, еще вопрос: почему самолет сначала мимо пролетел и только на обратном пути тебя выбросил?

Обычно выброска происходила над целью – на тот случай, если при дальнейшем следовании самолет будет обстрелян ночными истребителями или зенитками. Если парашют или груз сброшен, самолет не разворачивался, а просто следовал дальше.

В начале войны так и делали. Сбросил десант, и тут же пилот закладывает вираж на обратный курс. Для наблюдателей уже ясно, где сброшен десант или диверсионная группа, район поиска резко сужается. Но летчики – и наши, и немецкие – после череды провалов быстро поняли ошибку.

– Так они выбросили еще двух парашютистов.

– Где?

– Недалеко от города Торопец, пункт выброса – у деревни Шатры.

– Занятно… Как они выглядят?

– Двое. Один высокий, на левой брови – небольшой шрам, худощавый. У второго особых примет нет.

– Они в военной форме?

– Не могу знать, я видел их в летных комбинезонах. А что под ними, гражданская одежда или форма, мне не видно было.

– А по разговору?

– Русские, из нашей школы, но из другого отделения. Я видел их мельком несколько раз в столовой. Имен не знаю, заданий – тоже.

– Иди вперед, к грузовикам.

При свете фары агент написал текст сообщения, под бдительным оком шифровальщика закодировал, а Суханов отстучал. Был в шифрограмме знак – две семерки в конце текста. Так ли это или Черкасов соврал, станет понятно через несколько минут.

Суханов слушал эфир, рядом с ним сидел радист СМЕРШа.

Послышались звуки «морзянки», и Суханов начал лихорадочно записывать. Потом листок с записями передали шифровальщику.

Имея шифровальный блокнот, шифровальщик быстро расшифровал переданный текст, подготовил ответ и протянул листок Федору.

«Центр – Колоколу. Поздравляем с благополучным прибытием. После выполнения задания выйти на связь своим шифром».

Стало быть, поставил нужный знак Черкасов, тем самым обманув немцев. Теперь будет сотрудничать, обратной дороги нет.

– Рацию не выключай, – распорядился Федор. – Обоих агентов – в другой грузовик.

Бойцы увели предателей Родины, а Федор решил связаться с начальником отдела по рации.

– Вызови отдел, – приказал он Фуфаеву.

Через пару минут радист протянул ему наушники:

– На связи.

– Товарищ… э-э-э… седьмой… – Федор не сразу вспомнил позывной Белого, а открытой радиосвязью называть фамилии, звания и должности было запрещено.

– Гвоздика, слушаю!

– «Гостя» с грузом встретили, запел. Отбили домой телеграмму о благополучном прибытии.

– Молодцы!

– Загвоздка одна есть… Этим же транспортом еще два «гостя» прибыли, но не здесь.

– Как далеко?

– Полсотни километров на северо-восток от нашего отдела.

– Погоди… – В наушниках послышалось шуршание бумаги, видимо, Белый разворачивал карту.

– Описание «гостей» известно?

– Только одного.

В эфире наступила тишина, слышны были только потрескивания. Связь пропала? Федор дунул в микрофон.

– Оглушил! Погоди, дай подумать.

Ответ Федор получил через несколько минут – такой, какой и ожидал.

– Одну машину с «гостями» отправить домой. Оставь себе несколько бойцов и радиста для связи. Выдвигайся в означенные места и постарайся их встретить.

– Понял, конец связи.

Собственно, именно такой приказ Федор и думал получить. Он понимал, что фактор времени играл сейчас решающую роль. Если агенты успеют добраться от места выброски до Торопца и сесть на поезд, пиши пропало. В сторону Великих Лук, скорее всего, они не направятся. А в наш глубокий тыл – наверняка. В Москву ехать побоятся, у агентов она пользуется нехорошей славой. Патрули на улицах, поквартальные и подомовые обходы милиции, НКВД. Кроме того, жильцы соседей знают и о появлении незнакомцев сразу сигнализируют в органы – не один так был задержан. Как ни странно, в деревне или селе скрыться гораздо проще. Милиционеры там нечастые гости, а если и бывают, то не всегда знают новинки – секретные знаки в документах. Другой вопрос: что агентам в деревне делать?

Но Федор о задании агентов не знал, вполне может статься, что они курьеры. Передадут получателям деньги, батареи для рации, указания из разведцентра – и уйдут назад. Линия фронта – она лишь на бумаге сплошная. А в реальности передовую переходили и наши, и немецкие полковые и дивизионные разведчики, а также партизанские связные и агентура с обеих сторон. Иногда, когда при массированных облавах по-другому уцелеть было невозможно, из немецкого тыла ухитрялись выходить целые партизанские отряды. В Калининской, Псковской, Новгородской областях сама местность способствовала этому. Глухие леса да болотистые участки, куда немцы соваться боялись.

Но почти через любое болото есть проходы, Федор это точно знал. Если на немецкой карте болото обозначено непроходимым, немцы свято верили, что так оно и есть. Но в близлежащих селах всегда находился какой-нибудь дядя Ваня, который мог провести на другую сторону. Переход некомфортный, зачастую по шею в болотной жиже, но в результате успешный.

Федор оставил при себе Фуфаева, водителя и двух бойцов. Но боец хорош в перестрелке, аналитическим мышлением он не обладает либо не обучен, и Федору бы сейчас в помощь толкового оперативника. Кроме того, если агент имеет документы и офицерские погоны на плечах, рядовой для него не указ.

Федор определился по карте – деревня Шатры была в девяти километрах от Торопца. Времени прошло… Федор посмотрел на часы… час. Еще минут сорок – сорок пять добираться машиной. Даже если агенты будут идти быстро, есть шанс перехватить их на входе в город. Дороги в Торопец ведут аж три: от шоссе на Москву, от Скворцова и Васильева, плюс железная дорога от Великих Лук. Но идти они будут, если не прихватят попутку, именно от Шатров, с юга. Дорога эта не очень оживленная, машин мало, к тому же водители военных машин попутчиков не берут – был строгий приказ. А гражданских машин почти не осталось.

– В машину! Жмем к Торопцу!

Через несколько километров Федор подумал, что зря он отвел малый лимит времени. По такой разбитой дороге хорошо, если в час уложатся. А с другой стороны – не будут агенты бежать, привлекая внимание. После выброски с парашютом и приземления их задача – как можно скорее покинуть эту точку. Там припрятанные парашюты, и если НКВД пустит собак по следу, конец для агентов будет печальный. Но стоит им проникнуть в город, собака след потеряет – слишком много запахов. Собачка хороша в лесу, в поле, да и то если много времени не прошло. Обычно два часа – максимум, а при слякотной погоде – и полчаса.

Федор нетерпеливо поглядывал на часы. Когда ждешь, стрелки как приклеенные, а как догонять надо – несутся как курьерский поезд.

Полуторку трясло немилосердно, благо сделана крепко, для российских дорог, вернее, направлений. Какой-нибудь «Опель» уже сломался бы. Кое-что не рассчитали немцы, создавая свою технику, не учли они российское бездорожье.