День прошел спокойно, ночью Федор даже вздремнуть успел. А следующей ночью столкнулся с немецкими агентами.

Шел патрулем с двумя погранцами по Почтовой улице. Навстречу трое военных. Форма в порядке, идут спокойно. Но Федор остановил их.

– Патруль. Предъявите документы.

Все трое спокойно, не нервничая, не возмущаясь, предъявили документы. Командир, с ним двое бойцов. Федор открыл документы командира, включил фонарик. И сразу шок! Потому что документы были у него убитого Варнавы, капитана 33-го инженерного полка, погибшего на глазах у Федора. Документы настоящие и фото переклеено мастерски, не подкопаешься. Тогда, у деревни, погибшего капитана не смогли вытащить из-за обстрела. Надо же, его документами воспользовалась немецкая разведка. Случай, непредвиденные обстоятельства. В другой ситуации, когда вместо Федора был бы другой проверяющий, придраться было бы не к чему и агент гулял бы свободно дальше.

Видимо, пауза затянулась. Лжекапитан кашлянул, спросил спокойно:

– Что-то не так?

– Нет, все нормально.

И вернул удостоверение агенту. Принялся просматривать документы бойцов, а сам текста не видел. В голове билось – что делать? У его погранцов винтовки за спинами, а у этих солдат автоматы «ППД» на груди. У Федора и у лже-Варнавы пистолеты в кобурах и неизвестно, кто первый сможет выхватить и затвор передернуть. И не факт, что у капитана в кармане или в рукаве не готов к применению нож. Две-три секунды Федору надо, но если стоять лицом к лицу, даже этих секунд не выгадать. Решение пришло сразу. Федор вернул документы бойцам, подмигнул.

– Можете следовать.

Патруль двинулся дальше. Едва прошли с десяток метров, как Федор сказал тихо.

– Парни, те, кого мы проверяли, немецкие агенты. Как только я остановлюсь, срываете винтовки, стреляете по солдатам. В ноги! Нам живые они нужны. Если будут отвечать огнем, тогда на поражение. – На ходу Федор вытащил из кобуры пистолет, по возможности медленно, чтобы не клацнул, передернул затвор. Остановился, повернулся. Перед ним два солдата и между ними силуэт лжекапитана. Федор прицелился в бедро агента, выстрелил. А рядом уже вскинули винтовки его погранцы. Выстрелы слились в один. Лжекапитан, как и один солдат, упали. Выстрелов сзади они не ждали, проверку прошли благополучно. Вели себя спокойно, видимо, их проверяли уже не раз и за качество документов они не переживали. Только прокол случился. Никто предположить не мог, что пограничник будет лично знаком с сапером. Совпадение один на миллион! Но карт-бланш был на стороне Федора.

Оставшийся стоять солдат резко повернулся, взвел затвор. Медлить было нельзя, и Федор дважды выстрелил ему в грудь. Тут же рванулся вперед. Пока у агентов шок болевой, надо действовать быстро. За спиной слышал топот погранцов, они не отставали от лейтенанта. Солдат, раненный в бедро, повернулся на бок, рукой тянулся к отлетевшему автомату. Пограничник ударил его прикладом в плечо.

– Лежать, сука! А то приколю штыком, как жука!

Солдат замер.

– Обыщи и перевяжи, – приказал Федор. А сам к лжекапитану. Тот без сознания лежал. Федор пистолет из его кобуры вытащил, в свой карман сунул. Быстро обыскал. Как он и предполагал, в правом брючном кармане нож с выкидным лезвием. Нажми на кнопку, клинок выскочит, на защелку встанет. Мгновение и нож готов к действию. Документы раненых и убитого агента опустил в свой карман. Под светом фонаря осмотрел вещмешки солдатские. В одном – замотанная в чистые портянки, находилась сухая батарея к радиостанции. У другого, что убит был, в солдатском сидоре, замотанная в вафельное полотенце, изрядная пачка денег. Налицо экипировка разведчика, а может – диверсанта.

– Щеголев, беги в комендатуру или в отдел НКВД. Машина для перевозки нужна, санитары с бинтами.

– Слушаюсь!

Боец загромыхал сапогами по тротуару.

– Бугаев, собери оружие, убери подальше.

Пока погранец автоматами занимался, Федор брючным ремнем, вытянутым из шлевок брюк агента, стянул ему руки. То же проделал со вторым. Один перевязочный пакет в сидоре нашелся, раненного в бедро перевязали. Не из-за жалости или гуманизма. Агент живым нужен. Раз есть батарея в сидоре, значит, где-то ее ждет рация.

Стало быть – в городе есть еще агенты и надо их взять. Небось днем разведку проводят, а вечером своим передают добытую информацию. А чего бояться? У русских в Гомеле, да и других городах, радиопеленгаторов нет, не запишут. Допрашивать агентов лучше сразу после захвата, когда силен первоначальный шок. Лжекапитан в отключке. Рана у него кровит не сильно, но Федор угодил пулей ему в коленный сустав. Болевой шок, надо помощь оказывать, раненый – главный в группе. Может и должен знать больше, чем рядовые.

Федор сунул под нос солдату ствол «ТТ», еще остро пахнущий порохом.

– Быстро – явка, пароль, сколько человек? И где радист?

– Не знаю.

– Так, не понял. Если не ответишь на счет три, прострелю башку. На счет раз отстрелю ухо, на счет два – яйца. Чтобы помучился перед смертью. Раз!

– Я не все знаю, он главный.

Кивком головы в сторону лжекапитана показал.

– Кто он?

– Немец, а по-нашему болтает не хуже русака. Обер-лейтенант Пауль Айзенман.

– Абвер?

– Цеппелин.

– Уже лучше. Да ты пой, не стесняйся.

– Мое дело – исполнять его приказания.

– Но куда-то же вы шли.

– На Ворошилова двадцать восемь. Условный знак три стука, пауза, два стука, пауза, три стука. Пароль – «Нас на постой определили».

– Чего смолк? Отзыв?

– «У нас и так полон дом».

– Кто там?

– Не знаю. Честное слово, не знаю.

– Пока живи, но дышать будешь, как я разрешу. Кто из вас радист?

– Которого убили.

– Так рации у вас при себе нет.

– В городе рация. Еще знаю, что один из руководителей завода или фабрики завербован.

– Где работает, живет, фамилия?

– Не знаю. Обер-лейтенант хвастал.

– Ты что, в плен к ним попал?

– В Польше жил, сам белорус.

– Говоришь по-русски чисто.

Из-за угла вывернула крытая брезентом полуторка. Из кабины выпрыгнул сержант НКВД. Из кузова выбрался санитар, в армейской форме, с чемоданчиком, на котором был красный крест. Санитар без слов принялся за раненых, благо водитель подсвечивал фарами. Сержант козырнул.

– Кто старший, что произошло?

Из кузова выбрался Щеголев, остановился в стороне. Федор коротко и четко доложил, протянул документы агентов. Сержант разглядывал их под фарой, наклонившись.

– Не повезло им, что на тебя нарвались, лейтенант. Документы подлинные, все знаки на месте. Доведись мне их проверять, не заподозрил бы ничего.

– Алексей Петрович на моих глазах, впрочем, всех пограничников моей заставы, погиб. Тело забрать не смогли, бронетранспортер немецкий огонь из пулемета открыл. Место голое, людьми рисковать не стал. Выходит – немцы воспользовались его документами. Еще в сидорах у них батарея для рации и пачка советских денег.

Сержант сообразил сразу.

– На встречу с радистом шли, а то и законспирированным агентом.

– Я уже адрес явки у раненого узнал и пароль.

– Тогда едем. Забросим раненых в отдел, чтобы не померли раньше времени, а сами на адрес.

– Сержант, тебе с нами нельзя.

– Это почему?

– На агентах форма инженерных войск, думаю – пограничная их тоже не смутит. А вот форма НКВД? За оружие схватятся.

– Тогда я в машине останусь. Как возьмете, я туточки.

– Может, с руководством посоветоваться? Вдруг потом комбинацию разыграть можно будет, радиоигру затеять?

– Не наигрался еще, лейтенант? Чему вас только в училище учат? Врага захватить надо и к стенке! Короче – пусть бойцы раненых грузят.

Санитар забрался в кузов, бойцы подняли раненых. Федор оружие и сидоры подобрал, сам в кузов забрался. Сержант в кабину уселся, рядом с водителем. За пять минут добрались до райотдела НКВД, выгрузили раненых.

Сержант за оружие и сидоры агентов схватился, но Федор остановил.