У немцев на участке их дивизии появился снайпер, вернее, пара. Немцы, как и наши, охотятся снайперскими парами. Лёжки их рядом, один стреляет, другой фиксирует попадание, без свидетеля убитый противник не засчитывается. Против снайпера работали наши снайперские пары, но безрезультатно. Они на одном участке его ждут, позицию обустроят, а он на другом участке появится. Один-два метких выстрела, и уходит. Причём по рядовым солдатам не стреляет. В офицеров, в пулемётчиков, расчёты орудий. Неделю наши снайперы не могли снайпера подловить. Илью вызвал командир роты.
– Командование сильно обеспокоено появлением на участке нашей дивизии снайпера. Судя по его действиям, очень опытен. Собирай группу и на ту сторону. Надо выследить и убить, а уж если в плен возьмёте, то орден получишь. Комдив злой, у него водителя вчера убили. А целили наверняка в него. Прикинь, от передовой восемьсот метров, плюс нейтральная полоса минимум двести. На километр выстрел по движущейся цели и точное попадание.
– Против снайпера должен снайпер работать. У них свои приёмы.
– Снайперы наши работают, толку пока не много. Приказ начдива есть, изволь выполнять. Делай что хочешь, руки у тебя развязаны.
– Есть!
Ничего себе задание! Из разряда – пойди туда, не знаю куда, и принеси то… Как в сказке.
Пока было светло, Илья выбрался на передовую. Устроился под подбитым немецким танком. Солнце уже на западе и без прикрытия, своего рода козырька, нельзя. От линз бинокля будет «зайчик», и считай – труп. Или снайпер, или пулемётчик по засветке обязательно выстрелит. Отсвет от оптики – это или офицер с биноклем, или снайпер с оптическим прицелом. По любому цель привлекательная. На участке фронта с километр определил три возможные огневые точки снайпера. Полуразрушенный костёл за немецкой траншеей. За кирпичной стеной стрелка не видно, а с высоты отлично проглядываются наши позиции. Вторая возможная позиция – сгоревший танк на нейтралке, в полусотне метров от немецкой траншеи. И третья – холм с кустарником уже за немецкой траншеей, метрах в ста.
Снайперу возвышенная точка нужна, с неё сектор обстрела и обзора лучше. Не всегда, но часто. Долго думал, сколько человек в группу взять и кого? Решил – двоих. Так перейти на ту сторону проще и спрятаться. Причём наблюдение начинать ещё с сумерек. Снайпер выйдет на позицию на рассвете, только-только солнце вставать начнёт. Вот тогда выглядывать его надо. Во-первых, пара будет, во-вторых, отличительная черта – оптический прицел на винтовке. Его не снимают, надевают чехол, чтобы не повредить. Ибо после снятия и установки винтовку по новой пристреливать надо. Снайперское дело очень кропотливое, важна каждая мелочь. Пристреляет снайпер винтовку и на позицию берёт патроны из этой же партии, из одного цинка. Вроде мелочь, а при стрельбе на дальние дистанции, если не учесть, получишь промах. Только снайпер имеет много позиций и волен выбирать любую. А у Ильи засада должна быть единственно верная. После раздумий выбрал двоих. Сержант Гавришов до разведки сапёром был, умеет со взрывчаткой обращаться. Илья сам видел, как он на нейтралке мины снимал. Грамотно, не все, потому как мины-лягушки немцы всегда на неизвлекаемость ставили. Лучше их было стороной проползти. А второй разведчик натуральный следопыт, Иванов. Фамилия русская, а сам из северных малых народностей, то ли ненец, то ли эвенк. Глазки как щёлочки, скуластый, кривоногий, но любые следы читал, как открытую книгу. В тундре без этого никуда, иначе без добычи останешься. А еще стрелял метко.
Этой же ночью вышли. Запас провизии на три дня, у каждого по четыре-пять гранат-лимонок, да ещё тонкая бечёвка. Илья сам её у старшины роты выпросил. Ставить растяжки – милое дело. За всеми выбранными возможными позициями не уследишь, а «сюрприз» поставить не помешает. Коли взорвётся не снайпер, а наблюдатель или корректировщик артогня, тоже неплохо. Эти специальности воинские тоже любят высокие точки.
Удалось просочиться в ближний тыл, оборудовали себе позицию в двухстах метрах от передовой траншеи. Стрелять в чужом тылу крайне нежелательно, потому что не уйдёшь. Обложат и расстреляют. Лучший вариант – растяжка. Грохнет и поди пойми, может, сам неаккуратно с гранатой обращался? За выбранными позициями наблюдали в бинокль поочерёдно. И никого не видели. То есть проходили немцы, но мимо. Или ошибся Илья в выборе позиции, или снайпер решил сегодня действовать на другом участке. А может – выходной себе устроил по случаю дня рождения? Кто знает его планы?
Но всё же появился у костёла солдат, уже ближе к вечеру. Вокруг прошёлся, внутрь зашёл. Обычно немцы в полуразрушенные здания не заходят, боятся. Стоит рядом взорваться даже небольшого калибра мине, и здание может рухнуть, завалив обломками. И не было солдата долго, около получаса. Периодически мелькал в пустых проёмах окон. Не пустое любопытство у солдата, это точно. Всё же ушёл немец. Как стемнело, Илья с Гавришовым к костёлу поползли, забрались внутрь. Илья фонариком с синим светофильтром, трофейным, костёл осмотрел. Да не весь, а пригодные для стрельбы места. Одно на третьем этаже понравилось. Дыра в толстенной кирпичной стене, как амбразура с широким сектором обстрела, а со стороны позиция стенами прикрыта. Снайпер, невидимый со стороны, может встать, размяться, принять пищу.
– Сержант, ставь растяжки. Одну на лестнице, а вторую у входа в костёл. Только замаскируй.
Сержант хмыкнул, наверное, хотел сказать – не учи учёного, но командиру возражать не стал, себе дороже выйдет.
– Товарищ лейтенант, вы бы вышли из здания, не ровён час.
И то верно! Темно, небольшая ошибка, и оба погибнут. Илья выбрался из костёла, уселся у входа. Да, серьёзно строили культовые сооружения, что православные храмы, что католические костёлы. Толщина стен метра полтора, окна высотой метра три-четыре.
Послышался шорох, в дверном проёме появился сержант:
– Всё, командир! Две растяжки, как приказывали.
– Аккуратно сделал, не приметит?
– Никак нет. Даже пылью присыпал. – Когда от костёла к лёжке возвращались, Илья щедро следы присыпал табаком с перцем. Обычно на передовой собак-ищеек нет, они в тылу, у ГФП, но бережёного бог бережёт, а небережёного караул стережёт.
Наступило утро. Илья сам следил за костёлом, а давешнего солдата не было. Интуицией чувствовал – или снайпер был, или его второй номер. Тогда где они? Позиция не понравилась? Выходит – зря растяжки поставили?
На передовой вяло постреливали. То немец даст очередь из пулемёта, то наши выпустят пару мин, причём по разведанной цели. Но как-то вяло, без энтузиазма. Илья решил ночью ползти к холму и там, среди кустов, поставить несколько растяжек. А потом можно выбираться, а по пути у подбитого немецкого танка установить «сюрприз». Большего предпринять не получится. Снайпер может выстрелить из ДОТа, из траншеи, это его выбор. Илья же с сапёром не может заминировать все возможные места. Было некоторое недовольство собой. Не угадал он возможную позицию стрелка. В обед перекусили всухомятку хлебом и салом, воды попили из фляжки. Илья решил вздремнуть, и так две ночи без сна, а организм не железный. Тем более и предстоящая ночь будет бессонной. Караульным был Иванов. Вырубился сразу, спал крепко, но чутко. Проснулся от лёгкого прикосновения к руке. Не открывая глаз, спросил:
– Чего тебе?
– Немец у святилища.
Сон сразу сняло как рукой. Привстал, бинокль к глазам приложил. Вчерашний немчик, и с ним ещё один, похоже, старший. У обоих винтовки, на ремне через плечо, причём с оптикой. Илья едва себя по лбу не хлопнул. Вот дурачина-простофиля! Немец-то предусмотрительнее его оказался. После обеда солнце на запад уходит, бликов от оптики давать не будет, русским глаза слепить начнёт. Важный момент Илья упустил. Помнил про блики, но полагал – снайпер позицию утром займёт. Немец-то просчитанный, отдохнул и на позицию. Солнце ему в спину светит и все позиции русских как на ладони.
Немцы в костёл зашли. Минута, другая, пятая. И потом взрыв. Несколько птиц от костёла вверх взметнулись испуганно. Очень удачно совпало, что следом за взрывом гранаты в растяжке у немецкой траншеи два миномётных разрыва. И на взрыв в костёле никто внимания не обратил. Со слов Гавришова он ставил две растяжки – на лестнице и на самой позиции. К костёлу до вечера никто не подошёл. Как только стемнело, Илья скомандовал:
