Разведгруппа Писарева попробовала выйти к своим, но безрезультатно: оборонительный рубеж немцев «Хаген» был сильно укреплён в инженерном плане – мины, спирали Бруно, бетонные эскарпы, насыщен войсками. Лейтенант получил по рации приказ выйти к партизанам, соединиться с отрядом у Старого Лавшино и пароль сообщили. К удивлению разведчиков, партизаны располагались в самой деревне, в избах. На вопрос лейтенанта командир отряда ответил:

– Места партизанские, немцы сюда не суются. Пробовали несколько раз, до полка их было, назад ушли несколько человек. Бомбят регулярно, это есть. Так мы зенитку трофеем взяли.

Когда поступил приказ по рации поддержать наступление наших войск с тыла, несколько партизанских отрядов объединились – получилась бригада, если считать по численности. Опыт у партизан был, хорошо умели скрытно передвигаться, знали местность, а вот опыта городских боёв не было. Писарев за оставшиеся до атаки дни кое-что рассказал, но не всё применимо. Для городского боя лучше зашвырнуть гранату в дверь или окно, а после взрыва дать очередь, добить раненого противника. Но у партизан не у каждого гранаты есть, хоть одна. И оружие трофейное и наше, разномастное, с боеприпасами напряг. К означенному дню у деревни Крючки партизанские бригады стали собираться. Илья, как и разведчики группы, в шоке. 13 бригад, 13 500 бойцов были готовы помочь Красной армии. Без малого дивизия! Всего же, по данным штаба партизанского движения, на Брянщине действовало 27 бригад, или 60 тысяч партизан. Наверное, одна из самых партизанских областей.

Восточнее Брянска располагался немецкий оборонительный рубеж «Хаген». Тянулся он от Людиново Калужской области к Брянску и далее на Трубчевск – Севск. Строили его мобилизованные местные жители и военнопленные под руководством организации Тодта, германской военно-строительной фирмы. Полевые укрепления в 3–4 ряда траншей полного профиля, с бетонными ДОТами в два этажа. Но закончить строительство немцы не успели из-за быстрого продвижения Красной армии. К тому же не во всех ДОТах, ДЗОТах и укреплениях было установлено вооружение. Только неоснащённость «Хагена» позволила частям Брянского фронта прорвать оборонительную линию относительно быстро и небольшой кровью. Но западнее «Хагена» был ещё один оборонительный рубеж – «Пантера», как часть огромного Восточного вала.

В Бежецк, фактически с немецкого тыла, неожиданно для гитлеровцев ворвались партизаны. Неожиданно, потому что шли скрытно, по лесам, авиаразведка немцев летала над частями РККА. Обычная наземная разведка среди партизан действовать не могла. Создавали немцы ложные партизанские отряды, но настоящие партизаны их быстро разоблачали и уничтожали.

Немцы в начале городских боёв запаниковали, поскольку удар с тыла по всем военным канонам – признак окружения. Немцы стали перегруппировываться, срочно перебрасывать из самого Брянска подразделения, ослабив оборону на передовой, тем самым партизаны помогли нашей 11-й общевойсковой армии.

Разведгруппа держалась вместе. Все же знают друг друга, понимают с полуслова, жеста. Партизаны штурмовали трёхэтажный дом, а разведгруппа – соседний, в два этажа. Получалось удачно, пока не кончились гранаты. Один из разведчиков давал очередь из автомата веером через дверь квартиры, Илья ударом ноги распахивал, бросал гранату. После взрыва другой разведчик из группы заскакивал в квартиру, стрелял во всё способное пошевелиться. Местных жителей не было. Брянск и соседние города почти два года были под оккупацией. Часть жителей при приближении немцев в сорок первом эвакуироваться успели, другие, в основном мужчины, ушли в Красную армию или в лес, партизанить. У кого была родня в сёлах, подались туда. На селе выжить в трудную минуту проще. Как немцы вошли, расстреливать начали – евреев, цыган, психбольных, семьи красных командиров или партполитработников.

Первый этаж разведчики заняли быстро. А на второй не хватило гранат: каждый разведчик в рейд брал по паре Ф-1. Желательно больше, но каждая лимонка шестьсот граммов весом, и много не возьмёшь, потому что ещё патроны надо нести, взрывчатку, провизию, перевязочные пакеты, нож, оружие. Получалось в итоге сорок-пятьдесят килограммов. Поневоле экономить на грузе будешь.

Стреляли через дверь. Немцы, поднявшиеся с первого этажа на второй, кто уцелел, отвечали тем же. Разведчики стояли сбоку от дверей, и никого не задело, не ранило. Но и взять две квартиры никак не удавалось. Один из разведчиков, Снетков, выбежал из подъезда и вскоре вернулся с бутылкой в руке. Оказывается, взял у партизан. Устройство примитивнейшее. В бутылке любая горючая жидкость, в горлышко воткнута тряпка. Она пропитывается бензином или керосином. Стоит сильно швырнуть, чтобы разбилась, и от подожжённого перед броском фитиля вспыхивает разлившееся содержимое. Илья резко распахнул дверь, Снетков, успевший запалить тряпку на бутылке от зажигалки, швырнул её внутрь квартиры. Хлопок, всё озарилось вспышкой. Из квартиры выскочили два немца. Один кинулся на Снеткова, другой на Илью. Здоровенный, под два метра ростом, сразу ударил карабином по «папаше» Ильи. Оружие у обоих выпало из рук. Немец силён, прыгнул на Илью, свалил его и принялся дубасить кулаками по голове. Илья сначала попробовал столкнуть с себя противника. Тщетно, а пожалуй, и невозможно, у гитлеровца вес в два раза больше, и всё мышцы, как бычок, где только таких берут? Уже нос разбит, кровь течёт, левый глаз ничего не видит. Илья понял – ещё минута, и немец его просто забьёт. Начал рукой по своему поясу шарить, нащупал нож. Выдернул и ударил немца – раз, другой, третий. Куда бил – не видел, перед единственным видящим глазом уже пелена, точки мелькают. Немец бить перестал, потом сполз на бок. Сразу дышать легче стало. Илья сделал несколько вдохов, мелькание точек в глазах исчезло. Повернул голову – немец рядом лежит, тяжело дышит. Илья привстал, второй рукой за рукоять взялся, ударил немца, потом ещё и ещё, пока противник дышать не перестал. Рукавом смахнул кровь с лица – свою и чужую. Снетков своего немца убил и сам погиб: умер от ранения. Оба в крови, так и лежат, вцепившись друг в друга мёртвой хваткой. В подъезд забежал лейтенант, перескакивая ступеньки, поднялся на второй этаж. Страшная картина предстала.

– Во б…! Сафронов, ты жив?

– Жив покамест.

– Глядеть на тебя страшно. А Снетков?

– Не дышит уже.

– Я тебя к санитарам отведу. А Снетковым и Скоробогатовым после боя займёмся.

– Двоих наших, значит, убили?

– Не знаю, что с Мироновым. Поднимайся.

Илья с трудом встал, лейтенант помог. Илья руку вниз протянул:

– Автомат мой.

Лейтенант оружие поднял, ремень оружейный через плечо Илье перекинул. Всё меньше хлопот потом, за утерю боевого оружия спросят. Бой уже дальше продвинулся. Слышны выстрелы, взрывы гранат. У соседнего дома импровизированный медпункт. Две санитарки перевязки делают немецкими перевязочными пакетами. Лейтенант Илью подвёл, помог сесть.

– Сафронов, я вернусь.

И убежал. К Илье – санитарка партизанская:

– Что болит?

– Дышать тяжело, и левый глаз не видит.

– Глаз от удара заплыл, но цел. Холодное бы что-нибудь приложить.

Санитарка куском бинта лицо Илье вытерла, потом чистый кусок бинта самогоном из фляги смочила, ещё раз протёрла.

– Ранений нет, уже радует.

Быстро ощупала грудь, задрала на Илье гимнастёрку.

– Не ранен, а рёбра, похоже, сломаны.

Вот же невезуха с рёбрами, второй раз уже. Опять в госпиталь! А впрочем, какой сейчас с него вояка? Часа через два прибежал лейтенант, а с ним два незнакомых бойца, но в форме красноармейцев, не партизаны.

– Сафронов, они тебя в госпиталь доставят.

Бойцы отвели Илью в медсанбат. Болела голова, глаз левый не видел, дышать больно. В общем, чувствовал себя Илья скверно. В медсанбате раненых полно. Перед сортировочной палаткой раненые и сидели, и лежали, и стояли. Илья ужаснулся: это каковы же потери? Хирурги работали быстро. В первую очередь в операционную брали тяжелораненых. Илья устыдился. У бойцов осколочные или пулевые ранения, а у него ни царапины. Все повреждения как после пьяной драки в кабаке. Только кабака и выпивки не было, рукопашная была, это правда. Но врачей его травмы не удивили: рукопашные бои в наступлении не редкость.