– Тормози! Немцы!

Разведчики – народ глазастый, один из них увидел, как в лесок забежал немец. Илья, сидевший в кабине, приказал водителю:

– Остановись.

Илья открыл дверцу, встал на подножку:

– Огарков, это ты фрицев видел?

– Одного, сто метров отсюда, пехота.

У пехотинцев форма серая, у танкистов и самоходчиков – чёрная. Танкисты вооружены пистолетами, у пехотинцев может быть карабин или винтовка.

– Отделение, покинуть машину! – приказал Илья. – Стройся цепью, возьмём немца.

Растянулась редкая цепь, главное – обнаружить след, разведчики на это мастаки, есть среди них охотники. А дальше только вопрос времени. Найдут по следу и возьмут, а сопротивление окажет – уничтожат.

След нашли, и их ждала первая неожиданность – следы были свежие и от нескольких человек. Получается, Огарков видел последнего из немцев, остальные успели скрыться до того, как разведчики подъехали. Да и кроме Огаркова немцев не видел никто. Ещё секунда, и его бы не заметили. В лесу Илья отдавал команды жестами. Немцы бежали неаккуратно – ветки сломаны, трава примята, причём гитлеровцы понятия не имели о скрытности, бежали не след в след, а каждый строил свой путь. Про минные поля забыли: когда группа идёт след в след, шансов подорваться меньше. И вдруг одиночный выстрел. Пуля сбила ветку, не задев никого из разведчиков. Бойцы сразу залегли. Немцы себя обнаружили, стало быть, оторваться не успели. Да им и бежать-то некуда, лес невелик, ещё двести-триста метров – и он кончится. Значит, решили отстреливаться, не выходить на открытую местность. Разведчик по соседству с Ильёй растопыренными двумя пальцами показал себе на глаза и поднял один палец. Ага – видит одного. Остальные немцы затихарились, выжидают или одного оставили для прикрытия, чтобы красноармейцев задержал. Для немцев такое самопожертвование нехарактерно, у них каждый о себе в первую очередь думает. Кто-то из разведчиков справа по цели дал очередь из «папаши». В ответ одиночный выстрел. Очевидно, плохо у немцев с патронами, экономят. Или другой вариант – нет автоматов. Оба одиночных выстрела были пистолетным патроном, какой используется и в автомате. Винтовка или карабин имеет звук выстрела значительно более громкий. Илья сделал знак – окружить! Разведчики стрелка обходить стали – и неожиданно автоматные очереди из нескольких стволов. Судя по звуку выстрелов, немцев человек пять-шесть, и автоматы у них есть. На бой почти с равными силами Илья, входя в лес, не рассчитывал.

– Бросай гранаты, стреляй на поражение! – крикнул Илья.

Первоначально полагал взять немца в плен, а их несколько и сдаваться не собираются. Рисковать разведчиками Илья не хотел. Все парни с опытом, и положить их за несколько немецких пехотинцев – а вот выкуси-ка!

У разведчиков гранатных сумок нет, они и в пехоте появились во второй половине войны. У парней «карманная артиллерия» или в карманах, или в «сидорах». Хоть не в бой шли, на машине ехали к месту новой дислокации, однако по одной-две гранате у каждого разведчика было, уже в привычку вошло.

Почти разом хлопнули гранаты. Пока немцы не очухались, Илья приказал:

– Вперёд, перебежками!

Сам взял лёжку немцев под прицел. Кто-то там шевельнулся, и Илья дал очередь по-над землёй, да веером. Ответных выстрелов не прозвучало, и Илья стал перебегать от дерева к дереву, укрываясь за их стволами. Первым добрался до немцев Бабынин, прокричал:

– Наблюдаю трупы!

Илья приказал двоим разведчикам по периметру обойти, проверить – нет ли следов, не ушёл ли кто. Сам убитого за рукав взял, перевернул. Вот оно что! Не пехотинцы это, а эсэсманы! У них полевая форма не чёрная, как в тылу, а серая. Только на петлицах руны в виде двух молний – это на правой, а на левой – знаки звания, квадратики, полоски. Конкретно этот убитый – штурмбаннфюрер, в переводе на армейские звания – майор. Понятно, почему сдаваться не хотели. Совесть арийца не позволяет. Да знают эсэсманы, что красноармейцы в плен их не берут, расстреливают. Немцы комиссаров в плен тоже не брали. У кого красная звезда на левом предплечье гимнастёрки, расстреливали сразу. Убитых эсэсманов пересчитали, оказалось шестеро, забрали документы и оружие, причём Бабынин заметил:

– Автоматы у них какие-то не такие.

Илье интересно стало, разглядел. Оказалось, МП-41. Гуго Шмайссер усовершенствовал МР-38/40, ввёл переводчик одиночного огня, удобный приклад. И выпущено их было в 1942 году всего 26 тысяч штук, и поставлены они были не в вермахт, а в ваффен-СС. Для войск СС оружие и технику поставляли передовую. Например, танки, что Т-VI, что Т-V, первыми получили танковые дивизии «Мёртвая голова» и «Великая Германия» из ваффен-СС. И снабжение у эсэсманов было лучше – продовольственное, вещевое, денежное. Потому армейцы эсэсманов недолюбливали, да ещё за их заносчивость и высокомерие. Как же, члены НСДАП, белая кость.

Немцы несли большие потери. По состоянию на 7 июля, ими было потеряно на обоих фасах 30 тысяч убитыми, 1539 танков и 649 самолётов.

По состоянию на 16 июля, войска Брянского фронта прорвали оборону немцев по фронту на 50 километров и в глубину до 22 километров. Не меньшие успехи были у Центрального и Воронежского фронтов. А 17 июля начали наступать войска Южного и Юго-Западного фронтов, 18 июля в наступление перешёл Степной фронт. К 19 июля только на орловском направлении были освобождены 140 населённых пунктов. 20 июля 3-я армия Брянского фронта вышла к Оке, перерезала шоссе Мценск – Орёл. Немцы, опасаясь окружения, стали отходить, и наши войска заняли город. 21 июля РККА очистила от немцев правый берег Оки. 22 июля 61-я армия Брянского фронта начала штурм города Болхова, дрались за каждый квартал. 23 июля Брянский фронт подошёл к тыловому рубежу у Орла. На других направлениях наши войска вышли на рубежи, которые занимали до 5 июля, начала немецкого наступления. 24 июля наши войска заняли железнодорожный узел Змиёвка, 25 июля 3-я и 63-я армии охватили Орёл.

Немцы укрепили город, на окраинах, на многих перекрёстках стояли бетонные укрепления – ДОТы, капониры для пушек. Несмотря на активное противодействие вражеской авиации, наши лётчики смогли сделать авиаразведку, удались отчётливые снимки. По разведанным узлам обороны по ночам делали вылеты У-2, бомбили точечно и точно. Тяжело пришлось наземной разведке всех уровней – полковой, дивизионной, фронтовой. Насыщенность немецких войск у Орла высокая, полно техники в укрытиях, проникнуть в город, разведать опорные пункты обороны очень сложно. Среди разведчиков потери пошли. Разведка в городе, как и городской бой, сложная, имеет свою специфику. Для того чтобы проломить оборону, нужно подавить огневые точки врага – артиллерией или авиацией, нужны точные координаты, привязка к местности. Без разведки никак! Штабы требовали точных данных, разведчики всех уровней, от полковой до фронтовой, уходили в рейды. Высмотреть кое-что удавалось, но перейти с пленным невозможно, как и с большой группой, человек четыре-пять. В разведроте после боёв и неудачных рейдов осталась половина личного состава. Кто убит, кто в госпитале.

Восточнее Орла немцы сосредоточили 2-ю и 12-ю танковые дивизии и часть 20-й, а также 34, 78, 262, 269, 299, 216 и 292-ю пехотные дивизии. Все населённые пункты вокруг Орла сильно укреплены. Нашим войскам очень мешал опорный пункт в селе Апальково. К селу с юго-востока примыкает высота 250,6, а с северо-востока высота 237,1, на которых установлены артиллерийские и миномётные батареи. С флангов село прикрывали танконепроходимые овраги с крутыми склонами. Несколько раз наши войска пытались взять Апальково – и безуспешно. А ещё погода подвела: зарядили дожди, землю развезло так, что вязла гусеничная техника.

Илью вызвал начальник отделения:

– Сафронов, подбери себе группу, надо пошарить в ближнем немецком тылу. Оцени, где можно прорваться с меньшими потерями.

– Разрешите идти одному, с группой укрыться сложнее. И за ночь не обернусь, днём понаблюдать надо.

– Действуй!