Илья ушёл ночью, часа за два до рассвета. Ушёл налегке, оставив взрывчатку, взяв только бинокль, полбуханки чёрного хлеба и банку тушёнки. Само собой, личное оружие. Илья вышел к железной дороге, пошёл вдоль неё. Как в темноте увидеть, где нефтебаза? А выдали её собаки. Немцы, занимая населённые пункты, собак стреляли сразу. А сейчас Илья слышит лай сразу двух, а то и трёх псов, причём собак больших, гавканье басовитое. Немцы собак на службе использовали активно. Для охраны объектов, для преследования партизан, нашей разведки, беглых заключённых концлагерей. В Красной армии собаки на службе тоже были, но в меньшем количестве, а «профессий» у них было больше. Например, со взрывчаткой бросались под танки или вывозили раненых с поля боя на санях-лодочках, что практиковалось в северных районах – в той же Карелии.

Илья сразу остановился. Лают караульные собаки, стало быть, есть какой-то объект. Для фельджандармерии использовались псы, натасканные идти по следу: эти не гавкают, догоняют молча.

Илья стал подыскивать место для наблюдения. Слева – село, справа – железнодорожная насыпь, за которой река. С трудом после поиска нашёл старую воронку от тяжёлого снаряда. На склонах воронки пожухлая трава, но главное – воды нет. Залёг Илья, а через полчаса светать начало. О, как занятно! В сотне метров нефтебаза, явно с советских времён, которую не успели взорвать или поджечь при отступлении наши. Территория окружена колючей проволокой в два ряда, между ними ходят караульные, причём с собаками на поводках. В два ряда стоят большие ёмкости под топливо. Когда-то они были выкрашены белой краской, а ныне, для маскировки, – зелёной, с чёрными пятнами, да ещё сверху маскировочной сеткой покрыты, чтобы авиаразведка не увидела.

К нефтехранилищу вёл подъездной железнодорожный путь, тупик для разгрузки. И в четырнадцать часов паровоз загнал в тупик четыре цистерны. К ним тут же техники подошли, присоединили трубы для слива топлива. Час – и все цистерны пусты, паровоз их снова утащил на станцию.

Илья стал рассматривать нефтехранилище в бинокль. О, неприятный сюрприз: выявил две пулемётные точки, очень хорошо замаскированные. С боем прорваться к бакам и заложить взрывчатку может не получиться, пулемётчик всю группу расстреляет. По-тихому подобраться ночью собаки не дадут. Илья стал прикидывать варианты. Захватить на станции паровоз, загрузить на него взрывчатку, разогнать и устроить крушение и взрыв? Машиниста можно принудить силой оружия, но и сорвать диверсию можно запросто. На станции множество стрелок, хоть одна будет переведена не туда, и всё, пиши пропало. Для перевода стрелок есть стрелочники, и только у них имеются ключи от стрелок. Причём замок массивный, пулей его не сбить. Да и насторожит выстрел охрану на станции. Немцы охраняли станции и железнодорожные пути. По рельсам периодически проходили дрезины с пулемётом и солдатами. Вокруг путей, слева и справа, лес был вырублен на сто метров. На наиболее важных направлениях выставлялась охрана: один солдат через километр. А железнодорожные мосты имели охрану в начале и конце пролёта. Илья отмечал, когда меняются часовые, сколько человек охраны, когда обед, количество псов и где псарня, откуда заезжают бензовозы на базу?

Дождавшись темноты, отправился к лёжке группы. Подойдя к заброшенному зданию, коротко свистнул трижды. А у стены остановился.

– Это я, Сафрон.

– Мог бы не свистеть, я тебя давно приметил, – заметил караульный Фуников.

Илья подробно доложил о функционировании нефтебазы. Разведчики слушали внимательно, каждый мысленно проигрывал ситуацию, варианты уничтожения.

– Бойцы, слушаю ваши предложения.

Первым высказался Лощилин:

– Подобраться к ДОТу с пулемётом, расчёт убрать ножами, да можно и гранатой, всё равно шума будет много. Из пулемёта часовых пострелять. Под шумок заложить взрывчатку и уходить.

Вторым говорил Илья:

– У меня два предложения. Первое – захватить бензовоз, заложить в кабину взрывчатку, пробиться через ворота и подкатить вплотную к одному из баков, привести в действие взрыватели.

– Хм, про пулемётчиков забыл? Они всю машину изрешетят, как только бензовоз ворота вышибет. Кстати, кто машину водить умеет?

Отозвался Илья.

– Негусто. А второй вариант?

– Снять пулемётчиков, как Лощилин предлагал, из пулемёта расстрелять баки с топливом. Не знаю, как в этих ДОТах, а на передовой немецкие пулемётчики каждый третий патрон в ленте трассирующим закладывали. Не хуже зажигательного сработает.

– Верно. Только если топливо в баках взорвётся, горящий бензин затопит всю базу, сам сгоришь.

– Риск – дело благородное, – высказался Фуников.

Лейтенант задумался. Решение принимать ему, но и вся ответственность за исход операции лежит на нём, командование спросит строго именно с командира группы.

– Во сколько меняются часовые? В восемь? Значит, надо дождаться, когда смена уйдёт. Думаю, караульных три комплекта. Один на посту, один бодрствующий в караулке, один отдыхает. Получается взвод. Сафрон, а где караульное помещение?

– От нефтебазы метров сто. У караула карабины, автоматов нет, два пулемёта в ДОТах на базе.

– Тогда так. Сафрон, ночью, под утро, угоняешь машину, лучше грузовик или бензовоз, только пустой. В помощь тебе Лощилин. Сбиваете в восемь пятнадцать ворота, гонишь к ближайшему ДОТу, чтобы очухаться не успели. Забрасываете ДОТ гранатами, потом огонь из пулемёта по бакам. Бейте по нижней части. По-всякому бензин потечёт, даже если трассирующих пуль в ленте не будет, можно будет бросить гранату и поджечь. Фуников, тебе придётся взрывчатку и взрыватели взять и ждать развития событий неподалёку от ограждения. Не получится у парней – пробивайся сам. Сам понимаешь, стоит подорвать один бак, будут гореть другие.

– Командир, баки обвалованы землёй, – предостерёг Илья.

– Тогда уже неважно будет. Я беру на себя караул, который меняться будет, иначе на помощь прибегут.

Тоже рисковое занятие. У караульных десять карабинов против одного МП 38/40 у лейтенанта. Маловата группа для хорошо охраняемой базы. Для любой армии топливо как кровь для человека. На базе сотни тонн драгоценного горючего. Лишить немцев бензина – значит поставить на прикол танки, самолёты. Конечно, немцы будут возить бензин с других нефтебаз машинами, но плечо пробега будет значительно большим, потому как нефтебаза – структура серьёзная, в любом месте не обустроишь. Нужны и огромные баки, и насосы, а главное – пути подвоза топлива с нефтеперерабатывающих заводов и дороги, желательно с твёрдым покрытием, для бензовозов, развозящих топливо по полкам и аэродромам.

За полночь Илья толкнул Лощилина:

– Хорош дрыхнуть, пора криминалом заниматься.

Спросонья Владимир не понял:

– Ты про какой криминал?

– Машину угнать надо, забыл? Я главный автовор, а ты подмастерье, но срок немцы отвесят поровну.

– Тебе только шутить!

«Сидоры» освободили от взрывчатки, оставили лишь боеприпасы. Ещё у каждого по две гранаты Ф-1 было. Действия всей группы уже расписаны, поэтому ушли из дома без приказа. Подходя к Золотухино, Илья проверил, легко ли выходит нож из ножен, беззвучно ли.

Вошли в село, продвигались, прижимаясь к забору по правой стороне улицы. Показались два мотоцикла с колясками у одного дома. Будь задание другим, Илья обязательно угнал бы. Но сегодня будет нужен грузовик, и чем крупнее, тем лучше. Прошли улицу до конца, свернули в переулок. Не зря говорят – кто ищет, тот обрящет. Здоровенный «Бюссинг», пятитонка, у дома стоял.

– Володя, глянь, есть ли часовой?

Лощилин исчез в темноте, вернулся через четверть часа:

– Охраны нет, мотор холодный.

Холодный двигатель – это плохо. Приехали давно или не ездили, потому что мотор неисправен? И не пойдёшь, не спросишь у немца, в порядке ли движок. Обычно такие грузовики служили в артиллерийских частях тягачами или на складах боеприпасов из-за хорошей грузоподъёмности.

Водитель в избе, на постое, и хорошо, если один. С ним может быть старший, какой-нибудь ефрейтор, по-немецки – старший солдат или фельдфебель.