– Товарищ старшина!

И палец к губам. Илья выглянул. Занятно! По берегу – четверо полевых жандармов с бляхами на груди, один на длинном поводке ведёт собаку. Крупная овчарка зигзагом впереди кинолога идёт. Собака дошла до места, где Илья с бойцами из воды вышел, крутанулась, но дальше пошла. У Ильи напряжение спало. Пожалуй, вот причина неудач наших разведгрупп. Наши разведчики уходили в кирзовых сапогах, а чистили обувь в РККА ваксой, а немцы гуталином. Запахи отличаются сильно, не то что собака – человек разницу почувствует. А группа Ильи вся в немецких сапогах, собака натаскана на ваксу «кирзачей». Пронесло, но могло кончиться плохо, а причина – сущая мелочь. Досадно!

В полдень перекусили тушёнкой и сухарями, банки пустые и обёртки – вощёную бумагу зарыли в земле, выкопав ножами ямку. Следов за собой оставлять нельзя, если живым к своим вернуться хочешь.

А как стемнело, двинулись. За день Илья определился по карте, где сами находятся, а где могут находиться немецкие тыловые подразделения. Обычно что наши, что немцы склады снабжения – провизией, боеприпасами, топливом располагали на пересечении железной и автомобильной дорог: удобно привезти-увезти по воинским частям. Здесь же руководство тыловых подразделений. И знают, где и какие части расположены, когда и кто наступать будет, ибо наступление не начинается на ровном месте и внезапно. По плану ведётся подготовка – завоз топлива для техники, боеприпасов, медикаментов. Если знать количество припасов, можно рассчитать предполагаемую глубину прорыва. В общем, тыловой начальник – добыча лакомая. Что знает командир роты? Только свой узкий участок фронта и узнаёт о подвижках – наступлении или отступлении – в числе последних.

Командир гаубичной батареи знает побольше, потому что машинами подвозят снаряды, а его начальство обозначает цели, которые должна подавить батарея. Но снова участок узкий, шириной пять-десять километров. А тыловики осведомлены о предстоящих действиях в полосе дивизии, армии, группы армий. Илья решил – уж если рисковать, так по-крупному. Вот потому вышли к Долгому, большому селу. И железная дорога со станцией есть, и автодороги. Склады, как правило, недалеко от станции.

К такому месту Илья свою группу вывел. Залегли, наблюдать стали. Склады на окраине села, а разведчики в чистом поле устроились, в высохшем русле ручья. Со стороны не видно, а искать никто не будет – место ровное, просматриваемое. Ночью тыловики не спали, работа кипела. Уходили гружёные машины, подъезжали порожние.

– Парни, высматриваем, где начальство может быть.

Биноклей в группе было два. Смотрели по очереди. Через какое-то время глаз «замыливался», наблюдатели менялись. По единодушному мнению, начальство в избе, в полусотне метров от склада, ибо туда шли немцы с грузовиков, причём не водители, а пассажиры. Скорее всего, это были начальники отделов полков, батальонов – в руках держали портфели или кипы бумаг. Сработать аккуратно надо, без выстрелов, чтобы была возможность уйти. Хотя бы полчаса форы, пока спохватятся. Один из разведчиков, Андрей Битков, доложил:

– Товарищ старшина! В избе четыре человека. Двое периодически выходят с бумагами.

Склад если и был огорожен, то колючей проволокой, в бинокль её не видно, впрочем, как и часовых. Но они должны быть, немцы охраняли своё добро тщательно. Часовые обнаружились при смене караула. Двое: один из них в небольшой дощатой будке, другой на дальней стороне. Разводящий пользовался фонариком и выдал тем самым посты.

Илья приказал выдвигаться к складу, ефрейтору Кузовлеву – снять часового. Момент удобный: до следующей смены три с половиной часа как минимум. Ефрейтор исчез в ночи, выждав немного, за ним двинулись остальные. Внезапно завыла сирена, на складе погасли все огни. По фронтовому времени их и так было немного, а теперь почти полный мрак.

В небе послышалось слабое тарахтение мотора, потом свист бомбы, взрыв! Самолёт, судя по звуку, У-2, переоборудованный с началом войны в лёгкий ночной бомбардировщик, совершил круг и сбросил ещё одну бомбу. Если первая взорвалась, не причинив вреда, то вторая угодила в грузовик. Взрыв, машина загорелась, пламя осветило другие машины по соседству. Тут же заработали зенитки – два малокалиберных зенитных автомата, до бомбёжки себя не выдавшие. У немцев с зенитным прикрытием хорошо было, они вовремя закупили швейцарские «Эрликоны», действовавшие на небольших высотах. А для больших высот у немцев были отличные 88-мм пушки. Позже их качающиеся части – ствол, гидравлику – стали устанавливать на башню тяжёлого танка «тигр» и самоходного орудия «Фердинанд».

Зенитных прожекторов на охране склада не было, и зенитчики лупили в ночное небо почём зря.

Авианалёт единственного У-2 здорово помог разведгруппе. Под шумок был снят часовой, подобрались к избе, где начальство склада сидело. Двери нараспашку, внутри никого, на столах бумаги. Илья сгрёб несколько, сунул в карман. Видимо, немцы попрятались в отрытые щели или блиндажи. Стрельба зениток, как и шум мотора самолётика, стихла.

– Парни, где у них туалет?

– Должен быть на задах, как всегда в сёлах.

– Все туда – и ждём.

Через несколько минут к маленькому строению прошествовал немец. Илья прошептал:

– На выходе берём. Кузовлев, аккуратно бей по голове, только не насмерть.

Ефрейтор подобрался к туалету, встал сбоку. Когда немец открыл дверь, ефрейтор оказался за ней, ударил немца кулаком в висок. Удар опасный, чуть переборщишь, и вместо ценного «языка» – труп. Немец начал падать, ефрейтор его поддержал, опустил на землю мягко. Тут же другие разведчики подскочили, подхватили за руки, за ноги, понесли. Илья подобрал свалившееся с немца кепи. Вышли с территории склада у поста часового, которого Кузовлев немного раньше ножом убил. Бесчувственного «языка» связали, заткнули в рот приготовленную тряпку.

– Битков, Яковлев, отнесите часового и куда-нибудь спрячьте – в яму, канаву, воронку. Не забудьте его оружие.

Всё должно выглядеть так, как будто часовой покинул пост. Испугался бомбёжки или дезертировал – это пусть начальник караула решает. Главное сейчас – выиграть время. Хорошо, если час, а два часа – так отлично.

Разведчики вернулись быстро:

– Всё, старшой! Скинули в ручей, карабин туда же.

– А документы забрали?

Про документы Илья специально не упоминал, проверял – возьмут или нет? Разведчики только выматерились. Понятно, опростоволосились. Часовой – мелкая сошка, но по документам узнать можно, из какого полка, дивизии. Из таких мелких деталей складывается пазл. А парням наука, пусть впредь все детали учитывают. Человек всегда учится на ошибках, на победах опыта не наберёшься. Илья на часы посмотрел. Если повезёт, есть шанс сегодня до рассвета выбраться к своим.

Пленного, пока в себя не пришёл, решили нести по очереди. На плечи, и бегом стометровку. Дистанция тьфу, кабы немец сверху не давил. Потом другой несёт, третий. И Илья не исключение, иначе выбьются из сил быстро. В поиске все равны. Как командир группы он имеет право отдавать приказы, но тяготы надо делить на всех, иначе для сослуживцев он своим не станет никогда. Бежали по грунтовой дороге – всё лучше, чем по лесу. Немцы по ночам стараются не ездить, только в составе колонны и обязательно при поддержке бронетехники. Работающий мотор они услышат, и риска пока не было.

Как Илья увидел маленький огонёк – просто везение. По расчётам, до моста ещё минут десять хода, а он уже рядом. Это часовой чиркнул зажигалкой, прикуривая. Илья, бежавший первым, сразу в сторону с дороги шарахнулся, за ним разведчики, все дышат тяжело. В сапогах, да с полной выкладкой, да с немцем на плечах пять километров показались втрое длиннее.

– Яковлев, – прошептал Илья. – На тебе часовой. Сними и тело в воду сбрось.

– Слушаюсь.

Рядовой исчез в темноте. Пять минут, десять, потом едва слышный всплеск воды. Затем из темноты показался Яковлев:

– Мост свободен.

И снова бегом километра два. Илья на часы поглядывал. Нет, не успеть. Траншеи, может, и перейдут, но на нейтралке застрянут. Риск велик: с ними «язык», хочется задание выполнить. От бега, да ещё периодически с нагрузкой выдохлись, в правом боку покалывать начало.