– Старший сержант Сафронов!

– Узнаю! Ты какого чёрта на мотоцикле? Мы вас за немцев приняли, едва не постреляли.

– Немцы оборону полка прорвали, мы с остатками взвода выходили, наткнулись на немецких мотоциклистов, постреляли их.

– Пулемётик с мотоцикла лишним не будет, а то у нас один диск на Дегтярёва. Занимайте позиции за мостом.

Разведчики пешком пошли, Илья завёл мотоцикл, мост проехал, развернулся, технику в кусты загнал, но так, чтобы сектор обстрела хороший был. К разведчикам подошли другие бойцы.

– Хлопцы, покурить есть?

А разведчики некурящие оказались, руками развели. Довольно долго никого не было, потом на дороге показался мотоцикл-одиночка, за ним два крытых грузовика. Капитан бинокль к глазам поднял.

– Немцы, приготовиться к бою.

Разведчики, что с Ильёй были, подбежали к мотоциклу. Александр за пулемёт уселся, а остальные разобрали гранаты. Илья к Кольцову за кустами пробежал, упал рядом.

– Подпустим поближе, сразу из двух пулемётов ударим, – сказал Кольцов.

– Думаете, пехота в грузовиках?

– А ты думаешь, жратву тебе везут? Как мотоциклист на мост въедет, так и стрелять начнём.

Маленькая колонна приближалась быстро. Уже отчётливо видны лица за лобовым стеклом кабины «Опеля». Илья взвёл затвор, прицелился в мотоциклиста. Вот уже немец на мост въехал. Чего медлит капитан? Кольцов крикнул.

– Огонь!

Два пулемёта сразу огонь по грузовику открыли. Илья первой же очередью мотоциклиста снял. Грузовик, никем не управляемый, прокатился вперёд немного, наехал колесом на упавший мотоцикл и встал. Второй грузовик, прикрытый от огня первым, свернул в поле, пытаясь развернуться. Оба пулемётчика огонь на него перенесли. Хлопали выстрелы винтовок, стучали автоматы. «Дегтярь» замолк. Александр же патронов не жалел. Из кузова грузовика смог выпрыгнуть один солдат, да тут же и упал, сражённый пулей. Стрельба стихла.

– Сафронов, подойди, посмотри.

Илья окликнул Рахима.

– Сопиев, за мной!

Держа оружие на изготовку, подошли к первому грузовику. Илья на фаркоп ногой опёрся, руками ухватился за борт, заглянул в кузов. Мёртвые все, навскидку человек пятнадцать, да в кабине двое. Перешли ко второму грузовику. И здесь ситуация похожая. Разведчики вернулись. Илья доложил.

– Пехотный взвод, все двухсотые.

– Если взвод, так какие двести?

– Извините, товарищ капитан, убитые.

– Попонятней выражайся.

Илья мысленно чертыхнулся. Это в современной армии со времён афганской войны в радиопереговорах двухсотыми называли убитых, а раненых – трёхсотыми. За языком следовало следить, а то подозрения навлечёшь.

– Неплохо поработали!

Капитан довольно потёр руки.

– Товарищ капитан, выделите бойцов, оружие у немцев собрать надо, патроны. Пригодятся ещё.

– Разумно. Бери своих, тащи сюда всё, что найдёшь.

Пришлось сделать несколько ходок. Винтовки, несколько автоматов и один ручной пулемёт, а ещё три ящика винтовочных патронов. У немецких винтовок и пулемётов патроны одинаковые. Впрочем, в Красной армии тоже.

Кольцов раздумывал.

– Поджечь грузовики? А, сержант?

– Я бы не стал, дым издалека виден, как сигнал – русские здесь.

– Пожалуй, верно. Пусть стоят. Мост перегородили, по нему сейчас никто не пройдёт. Танк мост не выдержит, а грузовику хода нет.

До вечера больше никто не беспокоил. Слева, на удалении километров семь-восемь, громыхали пушки. Кольцов поморщился.

– Наших долбают.

– Откуда знаете?

– У нашей дивизии пушек уже не осталось, значит, германцы.

Кольцов на ночь караул выставил, назначил смены. Остальные спать улеглись, день у всех выдался тяжёлый. А утром зарядил унылый осенний дождь. Бойцы под деревья прятались. Илья спросил у Кольцова:

– Товарищ капитан, долго нам здесь стоять?

– Пока приказ об отходе не доставят.

– Как бы не забыли. Есть охота.

– Пошли бойца, если по дороге, в двух километрах село. Пусть хоть что-нибудь выпросит.

Самым разбитным Александр был, его Илья и послал. Спустя время из-за пелены дождя послышался рёв мотора, лязганье гусениц. Из серой дождевой мути показался Т-II, лёгкий танк, вооружение – 20-мм пушка и пулемёт. Из-за небольшого веса, 9 тонн, немцы использовали его как для разведки, так и для поддержки пехоты. Бойцы ничем себя не проявляли. Да и что сделаешь стрелковым оружием бронированной технике? Танк подполз к грузовикам, встал. Откинулась крышка люка, осторожно выглянул танкист. Илья на Кольцова посмотрел, тот палец к губам приложил. Танкист осмотрелся, ничего опасного для себя не обнаружил, выбрался на броню. Потом спрыгнул, подошёл к грузовикам, видимо определить, из-за чего грузовики встали. Если мины, двигаться дальше опасно. Увидев только пулевые пробоины, решил продолжить путь и проехать по мосту. Танк немного тяжелее грузовика, мост должен выдержать. Танкист махнул рукой, из танка выбрался ещё один член экипажа. Со стороны кормовой части танка достали трос. Ага, решили взять грузовик, стоявший на мосту, на буксир, оттащить назад, освободив проезд.

Илья повернулся к капитану, показал два пальца. Кольцов кивнул. Илья прильнул к пулемёту в коляске мотоцикла. В голове сразу план – не убивать, а ранить. Тогда третий член экипажа должен как-то помочь. Чеченцы во время боевых действий так и действовали. Ранят нашего солдата в ногу, дождутся, когда к нему на помощь придут, а потом убивали. Илья дал короткую очередь по ногам танкисту, тянувшему трос к грузовику, потому что ещё пару секунд и его закроет кузов. Потом перенёс прицел на другого и тоже по ногам выстрелил. Оба упали, стали кричать. Увидел их механик-водитель или услышал, но люк открыл. Илья и в проём люка очередь дал. Если впрямую не попал, то пули должны отрикошетить от брони, хотя бы ранить. Кольцов и Илья выжидали. Если танкист цел, переберётся в башню, откроет огонь из пушки и пулемёта по кустам и деревьям.

– Сержант, вон из мотоцикла, ложись.

И в самом деле, нечего испытывать судьбу. Илья плюхнулся на мокрую землю. Но ни башня не поворачивалась, ни ствол пушки не шевелился.

– Сафронов, бери пару человек и туда. Раненых добей, госпиталя у нас нет, как и лагеря для военнопленных.

– Слушаюсь.

Илья, прихватив Минаева и Рахима, побежал к мосту. За грузовиком сразу отправил Рахима к танкистам.

– Добей!

А сам с Минаевым к танку. Обходили его с двух сторон, вкруговую, чтобы не попасть в сектор обстрела пулемёта. Вдруг танкист только ранен и сейчас ловит их в прицел? Но башня и спаренный с пушкой пулемёт недвижимы. Илья осторожно в открытый люк заглянул. Механик-водитель сидел, откинувшись на спину сиденья, лицо кровью залито, не дышит. В это время очередь, за ней другая. Это Рахим танкистов добил. Илья вышел в сторону, чтобы из-за грузовика его видно было.

– Чисто!

Через мост быстрой походкой к ним направился Кольцов.

– Хорошая работа!

И в танк забрался через верхний люк. Илья вскарабкался на броню. Заглянул в люк. Капитан уверенно щёлкал тумблерами рации. Зашипело, затрещало в динамике, потом голос на немецком. Илья думал, что Кольцов начнёт вращать верньер, переходя на другую частоту, но ошибся. Капитан слушал с напряжённым видом. Вот это да! Капитан знает немецкий! Для Ильи это открытие. Дослушав передачу, Кольцов начал поиски других станций. На всей немецкой технике рации длинноволнового диапазона, у него есть и плюсы и минусы. Советские части пользовались короткими волнами. Появился знакомый голос Левитана, уже конец передачи.

«…на Вяземском направлении идут упорные оборонительные бои, наши войска уничтожили семнадцать вражеских танков и около батальона пехоты. На Харьковском направлении…»

Кольцов выключил рацию, вылез из танка с мрачным лицом.

– Слышал? Упорные бои! А немцы вещают, что окружили большую группировку наших войск и ведут уничтожение. Кому верить?

Илья точно знал, что сейчас немцы не врут и в самом деле под Вязьмой случилась одна из крупнейших катастроф для Красной армии. Но высказывать своё мнение не стал. Кольцов со злости пнул танковый каток.