– Все, можно лететь! – сказал старший.

Никита едва успел запрыгнуть на спину ящеру, и «птички», как он их назвал, поднялись в небо. Однако уже с высоты было видно, что поспели они к шапочному разбору.

На поле царил настоящий разгром. Организованного войска не было. Отдельные уцелевшие чужие воины пытались спастись бегством, за ними гонялись ящеры. Жутковатое зрелище чем-то напоминало схватку гладиаторов со зверями на арене. Только у чужаков шансов не было. Десяток минут – и не стало видно ни одного живого. Поле было усеяно трупами и окровавленными кусками разорванных тел.

Аллозавры распалились от вида такого богатого «стола». Они рвали мертвых и заглатывали куски тел, не разжевывая.

Все, битву можно считать выигранной.

Никита показал рукой назад. Старший воин увидел его жест, кивнул, и его ящер повернул к городу. За ним потянулись остальные птеродактили. Ревущие и беснующиеся аллозавры остались позади.

Пара часов лета – и уставшие ящеры тяжело плюхнулись в лагере.

Никита сполз по спине ящера на землю. Его покачивало. Насмотрелся он сегодня страшилок! Не думал он, что немногочисленное войско караимов одержит такую быструю и такую убедительную победу. Теперь стало понятно, почему соседние племена делают такие редкие набеги на земли караимов, понимают, что себе дороже выйдет.

Он поддержал спускающуюся Иду.

– Передай старшему мою благодарность. Скажи – за геройство каждому воину, кроме жалованья, выплатим по три нома, а ему, как старшему – пять.

Услышав новость, воины радостно закричали, а Никита усмехнулся: солдаты во всех армиях мира и во все времена, услышав о вознаграждении, ведут себя одинаково.

Никита и Ида не спеша шли к городу и даже не разговаривали. Переволновались, устали. Завидев их, навстречу выбежали воины Фима – они охраняли город и были его последней надеждой.

– Ну как?

– Мы одержали победу!

Воины подхватили Никиту, подняли его на руки и так внесли в город. Ида скромно шла сзади, хотя ее вклад в разгром потенциальных захватчиков был больше, чем у Никиты.

Воины кричали здравицы в честь Никиты.

Жители останавливались и смотрели с удивлением. Город жил обычной жизнью, как и каждый день, тогда с чего бы вождя нести на руках?

Только Аюб и через него несколько человек знали о грозящей городу и стране опасности. Аюб и Фим находились в доме вождя и, услышав шум приближающейся процессии, выбежали на площадь. Они сразу догадались о победе – ведь одержавших поражение так не чествуют.

Аюб стал выкрикивать по-караимски:

– Хвала вождю, одержавшему победу! Город спасен! Его жители могут спать спокойно!

Жители подходили, расспрашивали Аюба и удивлялись. На страну напало войско, произошла битва, а они даже не знали об этом. В порыве радости горожане присоединялись к воинам Фима и тоже кричали здравицы Никите.

Толпа росла как снежный ком, а к ней все подходили и подходили. Никита понял, что надо сказать краткую речь. Один из атлантов поднял его и посадил к себе на плечо. Теперь Никиту видели все, и он видел людей, собравшихся на площади. Дождавшись тишины, он попросил:

– Фим, подними Аюба, пусть толмачит.

И Аюб тут же был поднят и усажен на плечо Могула.

– Вчера прибежал гонец из полуденных земель. Чужое, большое и сильное войско разгромило зырян и напало на страну. Как вождь, я не мог допустить, чтобы гибли наши мирные люди, чтобы проливалась кровь. Сегодня утром я возглавил поход на захватчиков. Наши воины дрались, как львы, как драконы. Тысячи чужаков пали в битве. Враг был побежден нашим войском! Слава воинам!

Аюб перевел, и площадь взорвалась криками. Так вот почему Никиту несли на руках! Люди кричали:

– Слава воинам! Слава вождю! Страна караимов всех сильней!

Никита поднял руку, и наступила тишина.

– По случаю победы объявляю завтрашний день нерабочим. Празднуйте, люди! Веселитесь, пляшите, пойте песни. Мир на долгие времена!

Аюб перевел, и снова раздались восторженные крики.

Следующим днем весь город отдыхал, гулял. Встреченных на улицах воинов, в основном бойцов Фима, украшали венками из цветущих растений. Воины не участвовали в битве и потому смущались. А их угощали фруктами, лепешками, пирогами с начинкой, напоминающими кавказские хычины. Никита помнил твердо: народу – хлеба и зрелищ. Со зрелищами было туго, покричали песни, устроили пляски – что-то вроде хоровода. Но все остались довольны.

Следующим днем Никита, Фим и Аюб, как переводчик, отправились в военный лагерь. С ними шел городской служащий, по должности казначей. Он нес на спине мешочек с монетами: обещание, данное воинам, нужно было выполнять.

Но не только это хотел выполнить Никита. Его волновало оружие павших чужаков. Оружие – это металл. Негодное – в переплавку, а годное – на склад, в арсенал. Никита задумал создать небольшой отряд городской стражи из добровольцев. К его удовольствию, старший воин группы воинов, воевавших на аллозаврах, оказался на высоте – он собрал и привез в лагерь оружие.

Обрадованный Никита сверх положенных пяти ном распорядился выдать старшим еще десять. Проявленная бережливость и смекалка позволила городу обзавестись запасом мечей, а у старшего воина хватило ума не собирать дубины и щиты.

Никита и тут сказал короткую речь. Воины, хоть и под сильным влиянием и воздействием Иды, должны вождя знать в лицо.

А потом начались хозяйственные хлопоты. Свежим, незамыленным глазом Никита видел недостатки, упущения. Что ему нравилось, так это то, что все его распоряжения выполнялись без пререканий – с дисциплиной у караимов было неплохо.

В первую очередь сделали водяную мельницу. Река рядом, энергия дармовая. До этого зерно мололи на муку кто как, и преимущественно дома, на небольших жерновах. Качество ее не всегда было хорошим. А новая мельница, сделанная за неделю под руководством Никиты, за день могла смолоть четырнадцать мешков зерна, причем обработка шла сначала на грубых камнях, а потом на камнях, дающих тонкий помол. Мука получалась легкой, рассыпчатой и скрипела между пальцами. Жители, отведав лепешки из этой муки, дружно становились в очередь к водяной мельнице.

Мельниками Никита поставил мужчин, одного из племени азуру, а другого – караима, и за работу они брали десятину. Никита решил, что, по крайней мере, жители не будут шептаться, что он пристраивает везде своих людей. А занять работой пришедшее племя было просто необходимо, поскольку местные уже владели ремеслами и имели мастерские. Азуру же надо было на что-то жить. Охотники с Вардой во главе так и продолжили привычное дело, поставляя в город мясо, рыбаки на лодках-долбленках ловили рыбу. Фим возглавлял воинов, но все равно половина людей нуждалась в работе.

Общаясь с караимами, Никита запоминал слова их языка и пытался их повторить, а потом и вовсе стал учить язык с Аюбом, по вечерам. Через два месяца он стал понимать, о чем говорят караимы, но сам говорить еще стеснялся: знал не все слова, а те, которые знал, произносил с сильным акцентом. Но он надеялся вскоре говорить свободно.

Незнание языка воздвигало невидимую стену между ним и местными жителями. Вот дети азуру – те язык усваивали с лету, не утруждаясь, и, играя, лопотали на смеси двух языков.

Однажды утром на площади загремели бубны и трещотки. Услышав их, Никита вышел из резиденции и замер, удивленный зрелищем, – на площадь въезжал караван верблюдов. В этом мире Никита видел верблюдов впервые. Стало быть, из южных и далеких краев пришли, потому как сам Никита пустыни здесь не встречал. Степи были, леса, равнины – но не пустыни с дюнами.

Некоторые верблюды несли тюки, между горбами животных восседали погонщики.

Стоявший рядом Аюб сказал:

– Торговцы приехали, товары в тюках привезли.

– Торговля – это хорошо, – одобрил Никита. – Новые товары будут, да и наши могут что-нибудь продать.

– Животные у них странные, горбатые. Да и сами торговцы необычные, испугать с непривычки могут. Так ты сталкивался с ними раньше?