— Жорик, спроси этого Пашку, пожалста, что эти его испанские менты делают с козой, а то я от любопытства уже сейчас просто лопну.
— Какой козой? — не понял я.
А у нее, видимо, уже засвербило.
— Но они же «Козудорес» называются. Коз они, что ли, дерут? Как «альпинисты» с Кавказа?
— Сама спроси.
— Мне неудобно как-то, — замялась литовка, — все же я женщина где-то.
— Хорошо, — согласился я. — Но потом ты его спросишь: как он умудряется управляться с пистолетом одной рукой? Мне такое спрашивать точно неудобно.
— О чем вы там так увлеченно шепчетесь? — вклинился в наш разговор генерал, улыбаясь одним усом.
— Да вот, Паулино, сеньорита очень заинтересовалась, что вы там такое делаете с козой?
— Какой козой? — не понял меня собеседник.
— Вы же называетесь «Los Cazadores». А по-русски слово «Coza» означает животное козу. А вот «дорес» несколько созвучно с русским словом «drat». Вот Ингеборге и интересуется, что вы такое интересное с этой козой делаете, что вас так дразнят.
Я ожидал, что меня сейчас покроют позором и нехорошими словами, однако генерал всего лишь рассмеялся.
— Странные лингвистические выверты приходят в хорошенькие молоденькие головки, — он даже набежавшую от смеха слезинку смахнул пальцем из уголков глаз, — спасибо, порадовали. Я теперь проштрафившихся подчиненных именно так журить буду. А вообще испанское слово «казадорес» по-английски означает охотника, меткого стрелка, егеря, если хотите. В девятнадцатом веке в испанской армии было восемнадцать отдельных батальонов «казадорес», и они считались элитными частями. А в Гражданскую войну так назывались особые группы милиции «рэкете» в Стране басков и Наварре, которые воевали на стороне Франко, потому что все они были «карлистами»[802] и надеялись, что каудильо вернет в страну короля. А тут… — он слегка задумался, видимо, прикидывая, как лучше перевести все это нам на английский язык, — поначалу это звучало как «охотники за головами». Группы, которые работали по поиску бандитов за вознаграждение от наших городов или Ордена.
Слегка озадаченная Ингеборге тут же выбила свое смущение новым вопросом; клин, как говорится, клином…
— А как вам удается стрелять с одной рукой?
— Элементарно, — ответил ей генерал. — Беру револьвер и стреляю.
— Нет, это понятно, — Ингеборге закусила от досады уголок губы, — а вот как вы при этом перезаряжаетесь?
Ни слова не говоря, генерал вышел на позицию. Слегка сдвинул кобуру к пряжке пояса. Быстро выхватил из нее здоровенный револьвер и без остановки произвел шесть выстрелов.
В ответ ему откликнулось мелодичным металлическим звоном шесть гонгов-мишеней.
Потом, придерживая большим пальцем защелку рамы револьвера, он просто стукнул стволом оружия себе по ляжке. Рамка преломилась, и автоматический экстрактор выкинул на землю пустые гильзы.
Переломленный револьвер генерал привычно засунул себе стволом за пояс и по одному патрону с патронташа на том же поясе зарядил опустевший барабан.
Затем вынул револьвер и резко вздернул кистью так, что рамка револьвера со вкусным щелчком встала на место.
И снова генерал сделал шесть выстрелов.
И снова генералу мелодично откликнулось шесть гонгов.
— Вот так где-то… — пояснил генерал свои действия девушке. — Но с другими системами так не получается.
Было заметно, что он горд собой.
Ингеборге стояла в восхищении, чуть челюсть не уронив.
Я тоже пребывал в некотором ступоре. Большинство инвалидов могут только скулить по поводу утраченных возможностей. А тут…
— Это у вас русский «смит-вессон»? — кивнул я на большой никелированный револьвер в его руке.
— Нет, — отрицательно мотнул головой генерал, — это испанское производство, фирмы «Орбера», модель тысяча восемьсот восемьдесят четвертого года. Калибр — одиннадцать миллиметров. Сделал паузу и сознался: — Новодел, конечно. Иначе бы я не смог использовать патроны с бездымным порохом. Но изначально эти револьверы делались по точно такой же американской лицензии, как и русский «смит-вессон» калибром в четыре линии дюйма.
Тут и молодой «казадор», которого за патронами посылали, резво подскочил с кучей картонных коробочек в руках. Патроны прибыли. Как там Льву Толстому слуга докладывал? «Ваше сиятельство, пахать подано!»
Да, еще штришок: пока мы с генералом развлекались стрельбой, нас в тире никто не потревожил, хотя свободных мест на рубеже было достаточно.
Новая Земля. Европейский Союз. Город Виго.
22 год, 4 число 6 месяца, вторник, 12:12.
— Нет, сеньорита, столица нашего анклава находится вообще в горах, выше Кадиса, в городке под названием Мадрид. Все по традиции. — Генерал отставил полупустой бокал со слабеньким белым вином типа рислинга, которым он нас угощал в баре стрельбища после двухчасовой разминки в пистолетном тире, и стал набивать свою трубку. — Хотя «город» — это очень громко сказано. Там и двух тысяч населения не наберется. Но это тоже имеет свою положительную окраску — меньше бюрократии. Больше забот о собственном огороде у жен чиновников. Да и климат там лучше, гораздо прохладней и комфортней, чем внизу у моря; ближе к средиземноморскому, как на Старой Земле.
Генерал прикурил от своей винтажной зажигалки. Погонял пару раз воздух в трубке, раскурил и продолжил рассказ, весь окутавшись клубами ароматного дыма:
— Вот потому там и президент испанского анклава обретается, и правительство, и департамент финансов. Остальные департаменты правительства раскиданы по Виго и Кадису. В принципе от правительства зависит только бюджет анклава и финансово-кредитная политика. Все остальное общины делают сами.
— Сколько у вас человек в подчинении? — задал давно мучивший меня вопрос.
Генерал тут же ответил:
— Две центурии[803] и отдельный взвод разведки.
— А я-то думал, что у вас в подчинении как минимум корпус, раз уж вы генерал-капитан.
Я был несколько разочарован. Но мой собеседник не унывал. И вполне себе комфортно сидел на любимом коньке.
— «Милисианос», как я уже сказал, у нас всего две роты, поэтому давать мне чин команданте[804] посчитали будет жирно. Целого батальона не набирается. Вот и придумали для этой должности звание генерал-капитан, то есть «объединяющий капитан», так как центуриями командуют просто капитаны и их командир должен быть все же хоть на полранга, но старше по званию. При этом не учли специфику «рэкете», которые специально были созданы для борьбы с дорожными бандитами и поддержания благочиния вне городов. Так что работать группами больше взвода нам приходится очень редко. Я вас разочаровал, что я ненастоящий генерал? Увы, свыше лейтенанта всех нас ждет только канцелярия центурии или командования. Я вот еще и тиром руковожу.
Приехала еще одна группа «милисианос», на входе демократично помахали руками начальнику и прошли на рубежи.
Генерал-капитан также помахал им своей единственной рукой, и вскоре из-за бара раздались частые выстрелы серьезных винтовок.
Затем он подвел черту под темой о генералах:
— Наш единственный настоящий бригадный генерал сидит в Мадриде — коз пасет особой породы, а в перерывах бумажки с места на место перекладывает. Но обзывается целым директором Департамента Испанской обороны. Ему все подчинено: и армия, и флот, и военно-воздушные силы — все два самолета.
И Паулино первый же засмеялся брошенной им шутке юмора.
Мы его поддержали. Нам сейчас палец покажи — засмеемся. Винишко уж больно вкусное.
— А чем вообще располагает испанский анклав? Из военной силы.
— Наша регулярная армия — это батальон «аутоблиндаинфантери»,[805] базируется в Кадисе. «Милисианос», подчиняющееся гражданской власти анклава, — в Виго. Гражданская гвардия подчинена коррехидорам городов, как и полиция. В Кадисе есть еще и батальон запаса для инфантерии, который по выходным регулярно проходит обязательные сборы, как национальная гвардия в США. И в случае войны их призывают, и они несут службу дома, когда постоянный батальон со всей бронетехникой отправляется на войну в составе общих военных сил ЕС. Вот этим-то батальоном и командует целый команданте.
