Тут в комнату вошел Вистамэль, выходивший в поисках уборной. Через плечо у него была переброшена ученическая мантия, в правой руке зажата небольшая шкатулка.

– Что у тебя? – повернулся к нему Бериэм. Вистамэль поставил на столик шкатулку и подал ему мантию.

– Шкатулка с сюрпризом, предназначена Мидуэлю, мантия висела там же. Я двери перепутал и вместо уборной попал в кабинет. Видимо, там работал Керровитарр, запах дракона стоит убойный, от ландышей аж голову закружило. Я и полюбопытничал.

Бериэм внимательно посмотрел на мантию и вытащил из кармана две запечатанные пробирки.

– Настой крови дракона, похоже, это предназначалось тебе, – безошибочно определил он содержимое пробирок и протянул их Мидуэлю. – А что со шкатулкой?

– Вот, – ответил Вистамэль и коснулся пальцем пентаграммы в центре крышки шкатулки. – Привязанная иллюзия с активным блоком самоуничтожения.

Над столом возникло изображение Керровитарра в человеческой ипостаси, следом донесся его голос.

«Уважаемый гралл Мидуэль! В связи со складывающимися обстоятельствами я не смогу с вами увидеться. Оставаясь верным своему слову, я оставляю вам эту шкатулку, в которую положил обещанный предмет. Пароль для деактивации системы самоуничтожения – имя и гнездо моего отца».

Мидуэль произнес имя и назвал гнездо Карегара, крышка шкатулки открылась. На дне лежал пятак древнего храна.

– Что это? – спросил Бериэм. Ректор молчал, хотя он тоже сгорал от любопытства.

– Это? – Мидуэль взял хран в руки. – Это доверие, которое я не оправдал, которое мы не оправдали! Оставьте меня. Все рассказы подождут до утра.

– Но…

– Я сказал, оставьте! – грубо перебил внука Мидуэль. Присутствующие поклонились в пояс и покинули комнату. Старик остался один.

Несколько минут Мидуэль сидел в полной неподвижности, словно опять уснул на несколько недель, на его лице не отражалось ни одной эмоции, потом он резко нажал выступ на боковой стороне металлического пятака и приложил хран к виску, его разум и сознание провалились в омут чужих воспоминаний…

Россия. Город Н-ск…

– Иль я, ты идешь? – Елена Петровна тронула мужа за плечо. – Второй час ночи, хватит уже.

Илья Евгеньевич оторвался от монитора и устало помассировал виски.

– Десять минут, дорогая. Сейчас закончу с диаграммами.

– Не надо.

– Чего не надо? – не поняв, переспросил он жену.

– Ничего не надо, прошу тебя, хватит… Ты не найдешь его…Я не могу больше так, – сорвалась на крик супруга, опустилась на пол и, обняв колени мужа, заплакала. – Хоть бы могилка была, я бы могла там поплакать. Я бы знала, что он там, а не тешила себя напрасными надеждами. Илюша, как же так?

Илья Евгеньевич подхватил всхлипывающую жену на руки и отнес в спальню. Осторожно уложил ее на кровать и сам прилег рядом.

– Не говори так, Андрей не умер. Слышишь, он не умер! Я сделаю все, чтобы найти его! – со всем убеждением сказал он.

– Не знаю, Илья, полгода прошло, как он пропал. Я устала… Мы живем будто на разных планетах. Ты, со своей работой, совсем перестал замечать нас. Перестань винить себя и оглянись вокруг, у тебя есть еще две дочки, уделяй им хоть толику внимания, они же не умерли! Ира совсем от рук отбилась, а Олюшка… Илья, мне становится страшно, она превращается в точную копию Андрея после удара молнии. Те же глаза… И я ее все реже вижу улыбающейся. Вернись к нам, прошу…

Керимов молчал, он и сам в последнее время замечал неладное, но постоянная, на износ, работа не давала времени задуматься. Жена права, он перестал замечать всех вокруг, отдавшись целиком работе и задавшись целью найти сына. После того злополучного случая на их коллектив пролился золотой дождь. Была заменена вся охрана и выстроено новое ограждение, плац и прилегающие строения накрыли маскировочные сети, а войти на территорию предприятия стало возможным только миновав три поста контроля и предъявив биометрический пропуск. Новейшее оборудование поступило через четыре месяца, после его юстировки физики приступили к испытаниям, но результат на сегодняшний день был нулевой. Добиться эффекта «окна» в другой мир не удавалось. После взрыва он сотни раз просматривал записи камер наружного наблюдения, и на одной из них было хорошо видно, куда выбросило Андрея. Хвойный лес, состоящий из гигантских, похожих на секвойи, деревьев… и небо над ним. А с небом была отдельная песня. Краешек космического тела, выглядывающий над горизонтом, никак не мог принадлежать Луне, разве только на последней завелись океаны и циклонические вихри. Версий было выдвинуто вагон и маленькая тележка – это мог быть и параллельный мир, и далекая планета в какой-нибудь отдаленной галактике. Безусловным было одно – Андрей угодил в другой мир.

– Я постараюсь… – Илья Евгеньевич обнял супругу, другие слова, чтобы успокоить ее, не желали находиться, да и какие слова тут могут помочь? Он долго, одними пальцами, гладил волосы и плечи всхлипывающей жены, пока она не успокоилась и не уснула. Осторожно, стараясь не шуметь и ненароком не разбудить ее, он выбрался из постели и на цыпочках прошел на кухню.

За окном, во тьме зимней ночи, мелькали огни редких машин и падал снег. Керимов скосил глаза на свое отражение в стекле. В окне отражался широкоскулый, с впалыми небритыми щеками, уставший и побитый жизнью человек. Открыв дверцу холодильника, он достал бутылку «Гжелки», налил себе полстакана и одним глотком выпил. Водка обожгла горло и согревающим теплом разлилась по желудку, но совершенно не принесла ожидаемого успокоения. Илья Евгеньевич, отрешившись от окружающего мира, тупо гладя перед собой, сел на табуретку и поставил локти на кухонный стол. Что, что он делает не так? Они смоделировали все возможные и невозможные варианты запуска установки. Задавали идентичные, благо остались и были записаны компьютерами все контрольные показания приборов того злополучного дня, параметры запуска и активации электромагнитных полей. Проводили эксперименты с проникновением в активное поле различных объектов. Все впустую…

– Пап… – Детский голос заставил вздрогнуть, сколько он так просидел? На пороге кухни в легкой ночной рубашке, положив руку на загривок Бона, стояла Ольга. После исчезновения сына кобель отказался от еды, и только настойчивость Ольги, кормившей пса две недели с ложечки, не привела еще к одной семейной трагедии. Пережив потерю одного хозяина, Бон выбрал своей хозяйкой Ольгу. Пес сопровождал девочку везде. Когда она первого сентября пошла в четвертый класс, кобель дошел с ней до школы и, проигнорировав команду жены и Ирины, остался дожидаться девчушку на пороге учебного заведения. Скоро охрана, ученики и учителя привыкли к громадному кобелю, ежедневно сопровождающему и дожидающемуся свою хозяйку на пороге школы. Собака стала школьной достопримечательностью. Когда похолодало, дети принесли для Бона коврик, и, пока шли занятия, он лежал на нем в дальнем углу холла. С другой стороны, Илья Евгеньевич мог быть спокоен за безопасность дочки, ни один урод близко не подойдет к ней при таком-то телохранителе.

– Да, дочуня.

– Пап, ты совсем забыл о времени. – Ольга взяла отца за руку и повела его в спальню.

Время… Они все забыли о времени. Время!

– Оля, ты гений! Время, оно тоже имеет направление! Точно! – Он подхватил дочку на руки и закружил с ней по залу. – Что ты хочешь на Новый год?

– Я хочу, чтобы ты встречал его с нами, а не на работе, – серьезно ответила Ольга. – Пообещай мне.

– Так и будет.

За столом, на последнее в уходящем году совещание, собрался весь интеллектуальный цвет возглавляемого Керимовым коллектива. Рядом с шефом сидели «старики», с которыми он начал работать еще в восьмидесятых годах прошлого века. Противоположную сторону оккупировала пятерка «бандерлогов» – представителей молодого поколения интеллектуальной элиты российской науки. «Бандерлогами» группу молодых ученых обозвала блондинка Верочка, секретарша коммерческого директора проекта (была и такая должность), деньги-то дает богатый дядя. Как-то так получилось, что прозвище моментально прилипло к молодежи. Все подобранные и приглашенные Керимовым на работу ребята были личностями яркими и неординарными, парни постоянно фонтанировали идеями и своим существованием разрушали мнение, что талантливая молодежь не идет в науку. «Бандерлоги» моментально спелись и всегда выступали единым фронтом, во всех случаях выдвигая на острие атаки Александра Белова, отзывавшегося только на имя «Сашок», – гения от математики и математического анализа, способного в цифрах описать любой процесс, да еще Алексея Ремезова – физика-ядерщика, главного заводилу и организатора всех начинаемых «бандерлогами» благих дел, как правило, в виде розыгрышей и мелких безобидных пакостей.