— Почему обязательно посмертно, ваше высочество? — удивился я.

— Потому что война дело непредсказуемое. Одно сражение, даже блестяще выигранное, никакой роли в современной войне не играет. В конечном счете выиграет эту войну тот, кто сведет в свою пользу общий баланс экономик. И как ни важен в армии человек с ружьем, но в эпоху массовых армий промышленность, транспорт и снабжение важнее. Вот почему я здесь, а не на фронте. Потому что порядок всегда бьет класс. А этот порядок я и обеспечиваю в Ольмюце. Даже средний человеческий материал при соответствующем порядке всегда будет лучше хорошей индивидуальной подготовки при общем бардаке.

Принц вынул золотой портсигар и достал оттуда толстую, вручную набитую папиросу. Пошарил глазами по столу и не нашел пепельницы.

— Простите, ваше высочество, но я не курю и пепельниц в доме не держу. Сыпьте пепел сюда, в это блюдечко, если хотите курить, — пододвинул я ему мелкую десертную тарелку.

Принц поблагодарил меня кивком и, прикурив от самогарной спички, которую вынул из хитрого бокового отделения портсигара, помахал рукой, сбивая с нее огонь, и положил обгорелую спичку на край тарелки.

— У нас отличные солдаты, Савва, — сказал он, выпустив клуб табачного дыма над столом. — Но как ты сам уже понял, мы не вправе разменивать их один к одному с царцами в штыковых атаках. Даже один к трем нам непозволительно это делать просто потому, что у царя людей больше, а промышленных рабочих меньше. Так что дай нам твой пулемет в достаточном количестве, и мы выровняем эту демографию.

— Один пулемет нас не спасет, ваше высочество. Особенно если не будет увеличен выпуск патронов. К тому же если у остальной армии останутся однозарядные винтовки… — Я уже от волнения охрип. — Даже отсталые царцы, и те приняли на вооружение четырехзарядку, правда, с архаическим патроном, но все же. Нам срочно требуется принять на вооружение шести с половиной миллиметровую пятизарядную роторную винтовку Шпрока. Мы ее обкатали и на полигоне, и в боевой обстановке — замечательное, точное, надежное оружие. А с новой остроконечной пулей так вообще…

— Не успеем, — сказал принц, пыхтя папиросой. Запах его табака был приятный, почти как трубочный. Не то что у остальных знакомых мне курильщиков папирос. — Одну линию его карабинов в Будвице мы запускаем, и до конца осени это все. Раньше надо было. Но раньше не было у нас нужной системы.

— Как это не было, ваше высочество? — возмутился я. — Шпрок годами все пороги обивал, и отовсюду его гнали. Потому как наши генералы считали, что солдату нужно стреляющее копье… и всего три десятка патронов на день.

Что-то я разволновался не по делу. Чтобы охолониться, я налил себе стопку и залпом выпил, позабыв налить принцу. Закусил малосольным огурчиком и извинился.

— Простите, ваше высочество, что-то меня занесло.

— Продолжай, Савва, мне интересно, — поощрил меня кронпринц. — У тебя всегда нетривиальный взгляд на вещи.

— Новое оружие, ваше высочество, это в первую очередь новая тактика. Готов ли к этому наш генералитет, если даже ротные капитаны мечтают о штыковых атаках?

— Где это такое? — удивился принц.

— На нашем фронте. Всем надоело до подземных демонов сидеть в окопах. Если не будет наступления, то уставшие на передовой солдаты станут брататься. Под лозунгом, что они, крестьяне, с обеих сторон фронта, тут в грязи загибаются, а всякие оружейные бароны Кобчики на их крови наживаются. Отсюда и до революции недалеко, как было это в Западной республике. Вот поэтому мне обязательно нужно принять участие в этом наступлении. Я же его сам готовил. Весь бронеотряд. Речи красивые говорил… А сам? Стыдно мне в тылу сидеть.

— Савва, ты ведь еще что-нибудь изобретешь полезное? А если погибнешь, то мы этого полезного лишимся. Не по-хозяйски так будет. Ты ведь даже не человек уже. Ты важный государственный ресурс!

Я встал, сделал два шага к буфету, вынул оттуда папку и положил ее на стол. После этого разлил можжевеловку по рюмкам.

— Вот за это, — я постучал по папке, — нужно обязательно выпить. Это последний штрих к вооружению штурмовых групп.

Выпили.

— И что это? — спросил принц.

— Ручные гранаты для штурмовиков.

— Это такие кругленькие чугунные шарики с фитилем? — засмеялся младший Бисер.

— Нет, — ответил я, не обращая внимания на его смех, раскатывая чертеж. — Совсем новая и очень эффективная система. А главное, предельно дешевая. Карманная артиллерия. Всего сто двадцать грамм аммонала, за отсутствием пока тола. Терочный запал и длинная ручка для удобства ее кидания. За полсотни шагов ее можно рукой забросить. А осколки разлетаются где-то на двадцать. Это граната для наступления. Каждому штурмовику десяток таких и пистолет Гоча. Плюс ручной пулемет в группу. А то и два. Это, ваше высочество, группы расчистки вражеских траншей. А за ней уже обычная линейная пехота попрет. И так сразу в нескольких местах, рассекая вражескую оборону.

— А нейтральную полосу они как пройдут? Царцы тоже не дураки из пулеметов строчить.

— А вот тут есть еще два козыря, ваше высочество. Пушка-игрушка Гоча выбивает вражеские пулеметы. Снайпера не дают поднять никому голову над бруствером. Выбивают командиров. В это время штурмовые группы скрытно, ползком просачиваются через нейтралку, благо в последнее время снаряды с экразитом там кучу воронок оставили. Одновременно можно и орудийный обстрел их траншей устроить. Они попрячутся, а штурмовики за это время нейтральную полосу и пройдут. Вот тут орудиям дробь и перенести огонь на вторую линию обороны. Штурмовики кидают гранаты и вслед за ними врываются во вражеские траншеи. Как только они ворвались в них — пулеметный огонь вдоль траншей, гранаты в блиндажи. Штурмовиков моментально подпирает линейная пехота со станковыми пулеметами, осваивая расчищенное пространство, а штурмовики дальше чистят ходы сообщения и вторую линию траншей, когда наша артиллерия перенесет огонь глубже в тыл противника. И никакой предварительной артподготовки, за время которой враг может перекинуть резервы. Главное все делать внезапно, поступательно и методично. И иметь наготове свежие подразделения, которые и запускать в прорыв. Врага окружать по частям, отрезая от вышестоящих штабов. А главное, от снабжения. Как жратва и патроны у них кончатся — сами сдадутся. Вот так вот, если кратко.

— И ты все свое оружие разрабатывал заранее для таких штурмовых групп? Почему нам про них раньше не рассказал? Только в этом месяце.

— А для такого надо быть психологически готовым, ваше высочество. До звериной драки лицо в лицо в узостях траншей. До геройской гибели Будвицкой бригады у южного форта… — Я запнулся, глядя прямо в глаза принцу.

— Можешь не продолжать, я все понял, Савва, — сказал принц, взял графин, лично разлил можжевеловку по рюмкам. — Я поддержу перед отцом твое пожелание вернуться на фронт. Только вот бронеотряд под твое командование возвращать будет как-то неприлично перед его новым командиром. К тому же ему только-только старшего лейтенанта гвардейской артиллерии присвоили.

— А и не нужно, — запрокинул я содержимое рюмки в горло. — Мне достаточно будет рецкого автономного броневагона и вагона со штурмовиками из рецких стрелков. Пока «Княгиня Милолюда» будет громить узловую станцию, я захвачу мост. Не смогу удержать — взорву его, чтобы царь резервы по нему не подбросил. А оставшиеся царские войска те бригады, которые пойдут в прорыв за нами, рассекут и отожмут от железной дороги к болотам. А там и дождики пойдут осенние…

— Сам понимаешь, Савва, я один такие вопросы не решаю. Но поспособствую. Наливай. Преамбула закончилась, начинается у нас серьезный разговор.

В одном из лучших ресторанов в центре Будвица мне представили командира роты рецких горных егерей капитана Вальда. Из новеньких. Рослого блондина, которого хоть сейчас рисуй на фреске, посвященной древним героям наших гор. Он, широко улыбаясь, после крепкого рукопожатия сообщил: