— Не произноси его имени! — крикнул Леганд. «Илла», — мысленно прошептал Саш.

Илла на мгновение замер, словно запнулся, медленно развернулся, осмотрел стоявшие за его спиной войска и шагнул в арку развороченных ворот. Мертвые копейщики были уже на верхних стенах. Один за другим иссякали источники магического огня. Йокка, закрыв лицо ладонями, безостановочно шептала то ли слова заклинаний, то ли имена погибших братьев. Наконец на одном из бастионов показалась фигура демона. Илла держал в руках черный продолговатый предмет напоминающий меч в ножнах.

— Что это? — замирая, спросил Тиир.

— Думаю, это то, из-за чего две армии штурмовали Урд-Ан, — побледнев, произнес Леганд. — Может быть, погибель Эл-Айрана… Это меч Дагра, Тиир.

Оглянувшись во внезапно наступившей тишине, Илла издал уже знакомый Сашу рев и выдернул меч из ножен. Беззвучная молния вспыхнула, ослепив на мгновение окрестности крепости, только упала она не с неба, а вонзилась в него. На мгновение Сашу показалось, что над головой демона взметнулось серое пламя. Свет Алателя померк. Туманная рябь поползла в глаза. Показалось, что безмолвие, которое вновь воцарилось, когда смолк рев демона, резануло в ушах острыми лезвиями. В висках застучало. И вновь, как когда-то, стальные пальцы сомкнулись на сердце.

Морщась от боли, Саш оглянулся. Глубокие морщины прорезали утомленное лицо Леганда. Испуганно смотрела побледневшая Линга. Хмурился Тиир. Отрешенно, закрыв глаза и опустив руки, сидела Йокка. Отгоняя пробуждающуюся боль, Саш вновь потер грудь.

— Это тот самый воин с дымным мечом? — спросил принц.

— Надеюсь, что нет, — обронил Леганд.

— Нужно спешить. — Йокка открыла глаза. — Демон убрал меч в ножны. Пока убрал. Радды захватывают крепость. Король Эрдвиз спустился с внешней стены. Серые отступают за мост. Идемте. Пора. Может быть, хозяину крепости удалось ускользнуть. Птица уже пролетела…

— Небо потемнело, — отрешенно прошептала Линга. — Ни облачка нет, а словно тучами затянуло.

— Так уже было когда-то, — опустил голову Леганд.

Колдун лежал у входа в пещеру. Платье его было разодрано. Лицо залито кровью. Пять кровавых полос пересекали грудь. Леганд принялся копаться в мешке, но Йокка остановила старика:

— Не нужно. Он умирает. Воды.

Йокка положила голову колдуна себе на колени, приняла у Линги бутыль воды, смочила платок и принялась смывать ему кровь — со лба, со скул, с век, с тонкого носа, с губ.

— Лингуд? — Леганд упал рядом на колени. — Ты защищал Урд-Ан?

Колдун с трудом приоткрыл глаза, посмотрел на старика, чуть слышно прошептал:

— Вот и увиделись… по-настоящему.

Затем закрыл глаза, напряг скулы, стиснул кровоточащие губы и переменился в лице. Лоб стал выше, глаза запали, подбородок заострился.

— Дагр… — потрясенно прошептал Леганд и поднял глаза на Йокку. — Ты знала?

Колдунья ничего не ответила. Она молча сдвинула лохмотья на груди Дагра. Словно пять крючьев разодрали желтоватое тело, обнажив ребра.

— Илла предстал в истинном обличье, — прошептал Дагр. — Но не он убил меня. Рука…

Йокка подняла правую руку колдуна, сдвинула рукав. На предплечье зияло черное пятно, расползающееся на глазах.

— Свет Эла? — В груди колдуна забулькал смех. — Тот, кого я обвинил во лжи, все-таки отомстил мне…

— Кто? — спросил Леганд.

— Мало времени… — прошептал колдун. — Я ухожу. Оставьте меня. Все, что нужно, я скажу ей…

Леганд поднялся с колен. Йокка положила ладони на виски Дагра, раздвинула ноги, подтянула затылок колдуна себе на живот, откинулась назад, закрыла глаза и замерла.

— Идемте, — прошептал Леганд.

Словно вырвавшись из оцепенения, остальные двинулись вслед за стариком. Леганд выбрался на тропинку, окинул взглядом снежные пики, за которые торопился спрятаться Алатель, сел на камень.

— Что будем делать дальше? — спросила Линга.

— Ждать.

Ждать пришлось долго. У Саша затекли ноги, но он не решался ни присесть, ни облокотиться о скалу. Замер как изваяние Тиир. Нервно топталась на месте Линга. Когда последние лучи Алателя погасли и на небе выступили звезды, послышался голос Йокки:

— Идите сюда!

Дагр был мертв. Потрескивал костер, искры взлетали в воздух и падали на тело колдуна. Шея и грудь его уже почернели, как и предплечье, а лицо… Саш шагнул вперед. Перед ним лежал манки. Только по-настоящему мертвый. И провалы глаз казались уже не ямами, а глубокими тенями.

— Скоро он почернеет весь, а затем растворится, — прошептала Йокка. — Уйдет в камни, в почву, в воду. Высохнет и разлетится пылью. Это место теперь проклято.

Саш взглянул на колдунью. Она сама почти походила на манки, разве только измученные, но живые глаза сияли под бровями.

— Что он тебе сказал? — спросил Леганд.

— Многое, — после паузы ответила Йокка. — Спрашивайте.

— Почему он хотел убить меня? — спросил Саш.

— Ты пришелец из другого мира, — сказала Йокка. — Всякий, кто способен пройти через барьер богов, опасен. Когда в Эл-Лиа пришел Илла, Дагр уверился в этом. Но после Заводья он уже не трогал тебя, хотя мог.

— Почему?

— Он почувствовал силу твоего меча. Услышал шелест божественного. Именно ты был источником того удара, что ослабил его.

— Кто убил Аллона? — громко спросил Леганд.

— Он не знает…

— Не знает или не сказал? — нахмурился Леганд. — Может быть, он не знает, кто двинул войска в Эл-Лиа и в Дье-Лиа? Не знает, кто соткал покрывало мрака над Асом? Он жил во дворце Бренга. Он не слепец!

— Если бы ты знал, сколько зорких вокруг, которые способны разглядеть каждую звезду на небе, но никогда не поднимают голову! — горько бросила Йокка. — Дагр не появлялся в Дэзз год! Бренг отправил его в Слиммит, где он управлялся с каменными червями, что точили подземные чертоги. Затем он призвал его сразу к Мерсилванду.

— Именно Бренг? — подал голос Саш.

— Он не знает! — повторила Йокка. — Теперь не знает. Не знал… перед смертью. Но тот день стал самым страшным днем в его долгой жизни. Бренг и Илла встретили его у подножия холма. У Бренга на поясе висело два меча. Один из них оказался мечом серого пламени. Бренг отдал его Дагру, сказав, чтобы тот подал меч по первому требованию. Затем они поднялись на холм к источнику, где их уже ждали Аллон, Арбан и Чаргос. Все были спокойны. Аллон смеялся, говоря, что нет такой ссоры между братьями, которую нельзя было запить не только глотком вина, но даже и простой воды. Правда, он удивился, что на Бренге мантия демона, и попросил ее снять, а затем коснулся его руки.

— И ничего не почувствовал? — затаил дыхание Леганд.

— Он просиял улыбкой! — отрезала Йокка. — Попросил прощения, что тень сомнения шевельнулась в нем, достал из-за пазухи светильник Эла, заполнивший Мерсилванд божественным сиянием, и наклонился к роднику.

— И что произошло? — нетерпеливо спросил Тиир.

— Сначала ничего, — ответила Йокка. — Он с улыбкой опустил светильник в ручей в локте ниже родника и тот превратил водяной поток в блистающий искрами цветок. Затем Аллон сказал, что окрашенная светом Эла вода — прекрасный напиток, но чтобы в душах братьев не осталось ни уголка, в котором могли бы утаиться недобрые мысли, следует отпить по глотку сущего. И он опустил светильник в сам родник.

Йокка замолчала. Лицо ее потемнело, глаза закрылись.

— Дальше! — потребовал Леганд.

— Светильник погас, — глухо сказала колдунья. — Аллон успел поднять его на ладонь над водой. Незримые, но явственные потоки изливались через его края. В то же мгновение Бренг выхватил меч и снес голову Аллону. Она упала в траву, словно плод с ветви вьющейся тыквы. Но еще до этого звука Арбан в прыжке бросился вперед и подхватил светильник.

— Это все? — осторожно спросил Саш, потому что Йокка замолчала.

— Все, — кивнула колдунья. — Дагр даже не видел падения головы. Только рассыпающийся в прах прозрачный клинок Бренга отпечатался в его глазах и рука Арбана, подхватившая фарлонговую цепь… Ноги несли охваченного ужасом Дагра прочь. И когда над источником раздался рев Бренга: «Меч мне, Дагр!» — тот уже пробежал половину склона холма.