22 год, 33 число 5 месяца, пятница, 23:14.

Оказалось, что палатку девчата поставили специально для меня, потому как все хотят выспаться. Ехидна мать их.

Заполз в нее на четвереньках и рухнул на спальник, даже обуви не сняв. Все же нельзя так обжираться. Вдруг завтра война, а я такой уставший.

Проснулся оттого, что кто-то снимал с меня ботинки, тщательно их расшнуровывая. Что-то промычал на это нечленораздельно.

Потом жаркое тело, одетое, между прочим, прилепилось ко мне и зашептало в ухо голосом Ингеборге:

— Извини, Жора, что разбудила, но в обуви спать плохо.

— А-а-а… — вспомнил, — сегодня твой день.

— Мой, — согласилась литовка, — но если ты будешь так добр ко мне, что разрешишь мне просто поспать, то я буду тебе очень благодарна. Я так объелась, что в рот уже ничего не лезет.

Расстегнула мой брючный пояс, сняла с него кобуру с кольтом и добавила:

— Хотя оружие, неожиданно тыкающееся в бок, соглашусь, несколько возбуждает.

Новая Земля. Плоскогорье между территорией Ордена и Южной дорогой.

22 год, 34 число 5 месяца, суббота, 08:21.

— Теперь все на хрен с пляжа. Брысь к автобусу, а то может быть очень и очень плохо. Оторвется какая-нить деревяшка — и трындец мешалкой. Плакать будете.

Девчата, фыркнув, развернулись и дружно побежали с горки вниз. До автобуса бежать было далеко. Специально так поставил. Мало ли что случится нехорошего, а автобус у нас один.

Оставшись в одиночестве, огляделся на окрестную прелестнейшую слабопересеченную местность, втянул ноздрями вкусный воздух. Благодать. В таком бы месте дачку иметь, а я воюю.

Но и для войны хорошее место, как по заказу. Справа обрыв, слева овраг. Между ними роща небольших таких толстых дерев с растопыренными почти параллельно земле ветками. Аналогов земных я даже представить себе не могу. Может, и есть где, но мне не встречалось. Даже на картинках.

Таежницы прорубили в стволах небольшие канавки-штробы не более пяти сантиметров глубиной. На высоте примерно в метр от земли. Я, по придуманной самим схеме, углубил их в некоторых местах и расширил. Вот на них-то и буду сейчас петли из детонирующего шнура вязать. Спасибо бурам за наше счастливое настоящее. Не-э… без прикола — действительно моя большая благодарность этим суровым африканским мужикам, которые приняли искреннее участие в наших заботах. Отличные мужики, хоть и алконавты патентованные. Особая благодарность им за этот детонирующий шнур. Кто бы мог подумать, что тут в дороге он предмет практически первой, необходимости.

И это место я нашел тоже по их подсказке и крокам. Именно здесь они взрывали дерево и сделали в роще проезд. Низкий — сантиметров десять-двенадцать всего — пенек от их испытаний я тоже нашел тут. А больше, если верить бурам, тут на Портсмут никаких других тропинок во всей округе нет. Только возвращаться на Старую дорогу. Больно уж местные овраги глубоки и стенки у них отвесные — прямо скалы. Без понтонного парка и роты саперов делать нечего.

С бандитами по-прежнему ничего не ясно, кроме того, что в округе их пока нет. Никакого шевеления эфира.

Тут могут быть варианты, если логически подумать.

Первый — засада сидит и ждет, пока загонщики нас на них выгонят по Старой дороге. Это будет так, только если они про судьбу своего совкового интернационала ничего до сих пор не знают.

Второй — если уже нашли спаленных загонщиков, то ждут подкрепления, потому как нам, по их мнению, отсюда никак не выбраться, кроме как снова возвращаться на Старую дорогу к ним в объятия. Но на всякий пожарный страхуются. Впечатлились палененьким.

Третий — продолжение второго: они осторожно крадутся за нами, стараясь минимизировать свои потери. Вот на этот крайний случай я тут и делаю засеку. Запечатываю единственный проезд за собой. А пешочком за нами топать — хоть сто порций. Флаг в руки, барабан на шею и электричку навстречу.

И последний вариант, самый фантастичный — они вообще отказались от погони. Но на это рассчитывать не стоит, даже если они так и сделали. Нехрен расслабляться.

Так. Петли навязаны, взрыватели вкручены, провода навешаны и собраны в коллектор, от которого ведет только один электропровод. Последняя проверка — и можно идти к автобусу, на ходу провод с катушки сматывая.

Катушку, провода и промышленные электровзрыватели Билл мне все же продал, хоть и душу из меня тогда вынул: зачем да почему? Все-то ему знать надо, толстой морде. Но проникся и даже адскую машинку выдал портативную, импортную. Не то что наши тяжелые чемоданы с длинной ручкой-втыкалкой в качестве инициатора. Все культурно и аккуратно, правда — на аккумуляторах, но у нас есть где и чем их зарядить без проблем. А так как бы и проще пользоваться: провод вставил, включил, крышку отбросил и на красную кнопку нажал. Щас попробую, как там оно.

Сто метров. Аллес. Больше провода нет. Катушка кончилась.

Повернулся.

Девки вдали все у автобуса столпились. Смотрят. Любопытно им, как котятам.

— Так. Все за автобус укрылись. Быстро! — это уже в гарнитуру ору, голосом туда не докричать.

Посмотрел, как команда выполняется. Не быстро, но и не медленно. Нормально, в общем.

Присел. Вставил в зажимы концы тонкого провода с катушки.

Нажал черную кнопку. Загорелась зеленая лампочка. Питание есть.

Гут.

Откинул крышку, под которой нашлась большая красная кнопка. Ну просто Голливуд. И, перекрестившись, нажал.

И ничего…

А потом как…

Пылюки, мля! В Порто-Франко, наверное, видно.

А бабахнуло очень даже слабо. Ожидал намного большего звука.

Зато сзади раздалось в десять глоток громкое «Ура!!!».

Так и есть. Все снова повыскакивали из-за автобуса и скачут, руками машут, как на салюте в День города.

Кто у меня сегодня еще не работал?

— Антоненкова, — командую в гарнитуру.

— Че нада?

— Не «че нада», — возмущаюсь и воспитываю, — а слушаю, товарищ старшина.

— Слушаю, товарищ старшина, — повторяет за мной тоном двоечницы у доски.

— Бегом ко мне. Бери катушку и сматывай на нее провод, сколько его тут осталось. И пошли смотреть, что у нас получилось.

А получилось не то чтобы очень… Деревья на дорогу плашмя не попадали. Стволы с пеньков соскочили, но ветками зацепились на ветки соседей, и все стоят так сикось-накось под разными углами. А одно даже висит криво. Хорошо хоть проезд перекрыли.

Чешу репу в затылке.

— Хреново вышло.

— А че хренового? — спросила подошедшая с катушкой Галя; а я и не заметил, как помыслил вслух. — По мне, так ваще здорово. Прямо арт-нуво.[720]

— Да растащат эту засеку, как пить дать. Зацепят лебедкой и быстренько растащат, — сокрушался я. — С этой стороны бугра, что ли, валить опять?

— Не парься, Жора, — внушала Галя уверенным тоном, — как инженер тебе скажу: растащить можно, но затрухают они эти стволы чепать.

— С какого бодуна?

— А хрен тут угадаешь, когда ствол с соседними ветками расцепится; и куда упадет — тоже. Закрыта позиция. По любасу они техподдержку требовать будут. Не согласны они тут жизнью рисковать. Не за тем едут.

— Все равно лучше перебдеть, чем недобдеть, — резюмирую плоды своих трудов. — Да и шнура осталось — ни Богу свечка, ни черту кочерга.

— Хозяин — барин, — равнодушно соглашается со мной Антоненкова.

— Лучше, инжонер, ты мне посоветуй, как эти деревяки так валить, чтобы стволы на дорогу легли плашмя. И при этом еще друг на дружку залезли.

Галка призадумалась, внимательно оглядела пеньки, потом сказала:

— Не пробовал наискось рубить?

— Это как?

— Ты сейчас сделал пеньки плоскими. Стволы с них подскочили и упали практически стоя. А если шнур располагать под углом к оси, то, думаю, они не соскакивать будут, а как бы соскальзывать с пенька, от земли подскакивать и набок ложиться. Наверное, где-то так. А по-хорошему — считать надо. Ты силу взрыва знаешь? Бризантность[721] там или фугасность[722] того, что в шнур напихано?