Мы уже не узнаем, о чем говорили второй Лжедмитрий и Ураз-Мухаммед после той памятной аудиенции с вручением сабли и золотого ножа. Однако уже в январе к Казани отправляются мурзы Мустафины с войском и пытаются перейти с горной стороны на луговую, верную Шуйскому, но получают жесткий отпор.

Как известно, «ключик к Казани» – Свияжск – был построен ханом Шах-Али еще при Грозном, с него касимовцы и решили начать. «…Собрався воры с Олаторя, и с Курмыша, и из Ядрина, и из Арзамаса, и из Темникова, и из Касимова… а с ними сборные многие люди, тех городов дети боярские и стрелцы, и Мордва и бортники, и Горная Чюваша и Черемиса, а хотели они приходить к Свияжскому…» Однако островной город оказался крепким орешком. В январе 1609 года эта пестрая рать была жестоко разгромлена под Свияжском прибывшими из Казани царскими войсками: «побили всех наголову, и многих поимали, и набаты и знамяна их взяли». Разгромленные бежали, затем, получив помощь из Касимова и мещерских городов, снова пытались начать наступление, но 10 марта 1609 года верные Шуйскому войска настигли мятежников около деревни Бурундуково близ Свияжска и «…побиты наголову ж, и топтали их и кололи, что свиней, и трупу их положили на семи верстах…»

Под Тушино возвратились жалкие остатки грозного войска. И все-таки вновь собранная Ураз-Мухаммедом орда оставалась весомым аргументом, правда, были большие проблемы с дисциплиной. Сохранились письма гетману Сапеге, в них царевич просит выделить ему и его родственникам охрану, сетуя на ненадежность окружения. Весьма опасны были астраханцы, сильно увлекшиеся грабежами, а сибирские шибаниды и вовсе твердо встали на сторону Василия Шуйского.

Ураз-Мухаммед не находил опоры и в «своем улусе» – измена хана русскому царю, сидевшему в Кремле, буквально расколола Касимовское ханство, многие мишари и знатные татары из Ширинов не поддержали царевича и к самозванцу за ним не пошли. А тем временем со стороны Мурома к Касимову подходили верные Шуйскому войска. Ураз-Мухаммед просил у самозванца помощи, и что-то получил. В упомянутом письме к Сапеге от 26 марта 1609 года он сообщал, что Дмитрий отправил в Касимов казачьего атамана Ивана Федорова с сотней казаков. А с ними пошел князь «Норзак Молкоманов с товарищи». Но той сотни явно было недостаточно.

Впервые стены Ханкермана, Касимова-Городца штурмовала русская рать. Войска Федора Шереметева начали осаду, город держался стойко, но в конце марта – начале апреля 1609 года Касимов был взят приступом. Шереметев «…и воровских людей многих побил, а иных в живых взял; и тех, которых мучили в темнице за царя Василия, всех освободил».

Видимо, именно те события и закончили окончательно историю старого Городца Мещерского на Улановой горе: город был сожжен и разрушен в результате осады, его стены больше не восстанавливались. Да и нужды в том не было – рядом стоял новый Касимов. Но и он не раз переходил из рук в руки, самые бурные события выпали на начало августа 1609 года, когда Ф. И. Шереметев, идя из Мурома, двинулся на Касимов и взял его «и касымовского царя жон и детей и лутчих людей и весь касымовский уезд и многие городы и места и волости к нам обратили и татар всех к шерти привели, а которые Касымовские татарове были у вора в обозе с Касымовским царем, и те все сведав про Касымов побежали в Касымов и шертовали нам великому государю».

В городе Шереметев стоял недолго, ему было приказано «со всеми понизовными людьми и с татары ис Касимова итти в Володимер не мешкая, а из Володимеря велели есмя им сходитися з боярином нашим и воеводою со князем Михаилом Васильевичем и с вами ближ Москвы, где будет пригож».

Но уже 23 августа 1609 года Федор Шереметев пишет воеводе Михаилу Скопину-Шуйскому, что он «Касимов взятьем взял и многих воров побил, и ис Касимова идет к Суздалю». Получается, едва русские стрельцы покинули город, касимовские татары снова взялись за старое и встали на сторону Лжедмитрия, пришлось брать город снова. Но и тут татары не угомонились. 2 июня Шереметев приказывает окольничему князю В. Мосальскому идти в Муром, «а из Мурома в Касимов, и Касимов и касимовские места от воров очистить». В итоге штурмов Касимов сильно пострадал, особенно в Татарской слободе – лишился крепостных башен и части укреплений, а каменный ханский дворец был подожжен и частично разрушен.

Летние поражения не лучшим образом отразились на положении дел в тушинском лагере. А тут еще поляки отказали самозванцу в поддержке и потянулись под Смоленск к войску короля Сигизмунда. Потери мещерских городов и ряд других поражений до предела обострили противоречия в тушинском лагере, и Лжедмитрий, опасаясь измены, бежал из Тушино в Калугу. Бежал скрытно, в мужицком тулупе, спрятавшись в возе с сеном, ведь заговор против него действительно готовился, причем участвовали в нем и приближенные «царя» – после ухода поляков на «тушинского вора» не ставили. Куда надежней выглядел польский король Сигизмунд, осаждавший в это время Смоленск.

Ураз-Мухаммед покинул лагерь самозванца и во главе своей орды прибыл под осажденный Смоленск, где и присягнул польскому королевичу Владиславу. С тех пор касимовский хан присутствовал на совещаниях польских полковников и принимал участие в военных действиях на стороне короля. Выезжал на переговоры и безуспешно уговаривал смолян сдать город. Но в феврале 1610 года касимовские татары неожиданно для своего хана ушли из польского лагеря в Калугу обратно к Лжедмитрию II. Спустя некоторое время туда вернулся и Ураз-Мухаммед. Видимо, полякам оказался не так уж и нужен чингизид без войска.

Следующие трагические события достаточно описаны в различных источниках. За исключением подробностей, они примерно одинаковы. После неудачной попытки взять Москву летом 1610 года самозванец отступил к Калуге и стал готовиться к новому походу. Осенью в лагерь вернулся Ураз-Мухаммед: якобы соскучился по жене и сыну, остававшимся в Калуге.

Изрядно потрепанный Лжедмитрий явно обрадовался возвращению хана, но тут сын Ураз-Мухаммеда, занявший при дворе самозванца должность отца, донес Лжедмитрию, будто бы Ураз-Мухаммед приехал вовсе не повидать семью, а по наущению поляков хочет его зарезать. Самозванец поверил навету и решил опередить касимовского салтана, пригласил его на охоту и на берегу Оки с двумя охранниками внезапно напал и убил его. Тело велел сбросить в реку и тут же поскакал к своей свите, крича, что Ураз-Мухаммед напал и намеревался убить его, но Бог опять явил чудо, и он спасся. И тут же приказал «снарядить за ханом погоню».

Вряд ли касимовцы поверили Лжедмитрию, но мстить за своего убитого хана не торопились. Видимо, противоречия меж ханом и касимовской знатью, прежде всего, Ширинами, были серьезными. И только Петр Урусов решил мстить за убитого хана. Ночью подстерег и зарезал молодого татарского князя, похожего на сына Ураз-Мухаммеда. А в ходе начавшегося следствия сгоряча обвинил самозванца в подлом убийстве касимовского царевича. Тот осерчал, приказал высечь Урусова и посадить «в яму», где князь просидел шесть недель. По настоянию ногайцев и по личной просьбе Марины Мнишек Урусов был отпущен из тюрьмы и даже восстановлен в прежней должности царского телохранителя. Очень рискованный для самозванца поступок: Урусов был связан с убитым ханом не только годами верной дружбы, но и кровным родством.

11 декабря 1610 года во время прогулки вблизи Калуги, заметив, что с Лжедмитрием была лишь татарская стража, Урусов снова напомнил Лжедмитрию свою обиду за порку, и об убийстве Ураз-Мухаммеда. Самозванец, почувствовав угрозу, схватился за пистолет, но младший брат Урусова отсек ему руку, а сам Петр «прискакав к саням на коне, рассек царя саблей». При этом гневно крикнул: «Будешь знать, собака, как убивать и топить касимовского салтана»!