Василию ІІІ пришлось спешно идти походом на Казань, в арьергарде шло касимовское войско с Сатылганом. Историки предполагают, что царевич вернулся из Крыма «нездоров от лихорадки» (возможно, малярии), и в походах ему сопутствовал брат Джанай (Янай). В казанском походе 1506 года Джанай отличился особо – его конница буквально спасла разбитое русское войско, бегущее от Казани к уцелевшим ладьям.

Джанай занял касимовский престол после смерти брата Сатылгана – не позже 1508 года. Об этом говорит запись в хронике. Якобы в этом году в Москву прибыл ногайский князь Ак-Девлет сын царевича Ак-Курда и попросился на службу, а еще хотел, чтобы великий князь дал его отцу, великому салтану, Казань или Городок Мещерский. Князь ответил, что в Казани ныне дружественный хан Мухаммед-Эмин, а в Касимове сидит надежный царевич Джанай. «Ну, дай тогда Андреев городок каменный», – продолжил выпрашивать настырный ногаец. Но князь сообщил, что городок тоже относится к касимовским вотчинам, где правит Джанай. После чего одарил ногайца шубой и отправил восвояси.

Короткое сообщение, а рассказывает о многом. Во-первых, видим, что на службу к московскому князю едут даже ногайцы, и не только князья, но и чингизиды. Во-вторых, Касимов не был ограничен Городцом и Ханкерманом, к нему относился также Андреев городок и, видимо, другие укрепленные поселения. В-третьих, Иван III всецело доверял царевичу Джанаю, ценил его.

Джанай также оборонял Муром, ходил с князем Оболенским в поход под Вязьму, чтобы выбить вторгшийся литовский отряд, но тоже правил недолго и потомства не оставил. В 1512 году касимовская династия крымских Гиреев прервалась.

Следов могил крымских Гиреев в Касимове обнаружить не удалось, скорее всего, все Гиреи, как и хан Нурдовлат, были похоронены в Крыму, в родовой усыпальнице. И еще примечательный факт: в «Бархатной книге» имена Нурдовлата, Сатылгана и Джаная указаны в общем списке не касимовских, а именно крымских ханов.

Касимову срочно потребовался новый чингизид.

Впервые имя Шейх-Аулуяр (Шейх-Аулияр, Шиговлияр) с приставкой «царевич» появилось в русских хрониках в декабре 1512 года. Сообщается, что в Можайске он присоединился к войску великого князя Василия с городецкими татарами. До этого есть упоминание, что в 1502 году Шейх-Аулуяр с братом Юзуф-Султаном выехал из Астрахани в Москву служить великому князю: «В тот же год пришли к великому князю служить два султана из Астрахани (Асторахании): Исуб султан, Егуб султана сын, да Шигавлиан султан, Бахтеара султана сын, хана Ахмата племянники из Большой орды».

Почему кровных чингизидов вдруг так потянуло на Русь? Все очень просто: в 1502 году крымский хан Менгли-Гирей поставил жирную точку в истории Золотой Орды, разорив ее столицу Сарай-Берке. На очереди была Астрахань.

Астраханские чингизиды встали перед выбором: сложить голову в бою с крымцами или найти более сильного покровителя. Умирать не хотелось, поэтому они отправились в Москву, где их приняли и приветили. Казалось бы, странно – Шейх-Аулуяр и Юзуф-Султан приходятся внуками Кичи-Мухаммеду, племянниками Ахмат-хану, злейшим врагам Руси. Но племянники за дядю не отвечают, как и внуки за деда. Главное, что оба они персоны царских кровей, истинные чингизиды!

Издавна существовала байка, что татары, пришедшие служить московскому князю зимой, получали шубу с княжьего плеча, летом – город или село «в кормление». Поэтому большинство ехали наниматься на службу летом. Вероятно, Шейх-Аулуяр (в русских хрониках чаще Шиговлияр) тоже приехал в летнее время – в 1508 году он «сидел в Сурожике», городке рядом со Звенигородом, в том же году ходил с русскими на Литву. В Сурожике у хана родился первенец, получивший звучное имя Шах-Али.

Подробностей выбора и вступления Шиговлияра на касимовский престол в 1512 году не сохранилось. Самой крамольной выглядит версия, что после кончины царевича Джаная и пресечения крымской династии касимовских салтанов Василий III просто выбрал чингизида породовитее из тех, что были под рукой. Тут и подвернулся астраханец.

Как результат, в 1513 году крымский мурза Бахтеяр из рода князей Ширинских раздраженно пишет великому князю Василию III: «Челобитье наше то, что де на государя своего холопстве как стоим и как царю добра хотим, так и тебе государю своему служим и добра хотим. Челобитье тебе наше о том: сам гораздо знаешь, что Мещерский юрт государя царев, и яз холоп послышав, что Мещерский юрт Намоганского юрта царевичу дал еси, и взмолвишь, чтобы межи царя и тебя добро было, и ты у государя нашего у царя одного сына его испросив взял, да на том юрте посадил, пригоже ли пак так будет, непригоже ли».

Князь Василий тонкого намека не понял, а зря. В следующем году случился набег крымских татар во главе с Айга-мурзой и Андыш-мурзой на «Мещерские места». Союзные доселе крымцы воюют русские пределы и Касимов!

После тревожной зимы – еще два похода крымцев (в июне и сентябре) на рязанские и мещерские земли, причем возглавил войско уже крымский царевич Калга Богатырь. Жесткий был набег, с захватом большого количества пленных. В итоге две окских крепости Андреев городок каменный и Касимов были разрушены или сильно пострадали от осады.

Карамзин сообщает, что крымский хан в грамоте великому князю просил не обращать внимания на этот набег, сослался на буйный характер сына, но после этого письма требования татар стали почти ультимативными.

«В 1517 г. хан Крымский принимал живейшее участие в судьбе Казани, опасаясь, чтобы тамошние Князья после Магмет-Аминя не взяли к себе на престол кого-нибудь из Астраханских, ненавистных ему Царевичей. Для сего он послал знатного человека в Москву, дружески писал к Великому Князю, хвалился разорением Литвы, обещал немедленно дать свободу Московским пленникам и заключить союз с нами, если Государь возведет Летифа на Казанское Царство, отнимет городок Мещерский, бывшее Нордоулатово поместье, у своего служивого Царевича Астраханского Шиг-Алея, уступит оное кому-нибудь из сыновей Магмет-Гиреевых и решится воевать Астрахань. Долго Василий отвергал сие последнее условие: наконец и на то согласился».

Уступки не помогли, и крымцы снова пошли в набег в рязанские пределы, но в этот раз были разбиты под Тулой конницей князей Одоевского и Воротынского. И русским пришлось теперь не только защищать свои рубежи, но и закрывать от крымцев казанское направление.

Здесь самое время снова вспомнить хана Магмет-Амина, посаженного на казанский престол «из рук князя Ивана III». Этот хан, кстати, долго живший в Касимове, правил в Казани с перерывами почти двадцать лет. Правил мирно, в достижении благосостояния более полагаясь на торговлю, нежели на военные походы. Правда, в 1505 году по наущению советников и жены поссорился с Москвой и начал с русскими войну. И выиграл. Но победив, тут же в своем опрометчивом поступке и покаялся – экономическая блокада с полным перекрытием поставок зерна по Волге оказалась для Казани куда страшнее русских пушек. И русские купцы больше не ходили на Арское поле под Казань, местом ярмарок был назначен Нижний Новгород.

Победивший в войне Магмет-Амин срочно запросил мира, в хрониках указано, что его послы привезли в Москву помимо прочего 300 лошадей с самой богатой упряжью и персидскими коврами.

После заключения обоюдовыгодного мира Магмет-Амин подписал шертные грамоты Василию III, с явным облегчением снял доспехи и вновь окунулся в персидскую поэзию, поклонником которой был с детства.

Судя по воспоминаниям современников, он был романтиком и поэтом (сохранились его стихи), защитником свободной торговли и покровителем искусств, великим строителем. На дошедшей до нас иллюстрации Магмет-Эмин изображен со свитком в руках, и внешностью – совершенно интеллигент. Однако русские летописи отмечали за ним пристрастие к хмельному вину, непомерное женолюбие и склонность к беспричинным вспышкам гнева. Умирал плохо: если верить Карамзину, все его тело покрылось язвами и нарывами, источающими нестерпимый смрад. И в той болезни хан винил самого себя, якобы за нарушение клятвы, данной великому князю на Коране и перед иконой Николы Чудотворца. Суровый лик чтимого у русских святого якобы преследовал его по ночам, обвиняя в нарушении клятвы. В 1518 году со смертью Магмет-Амина славная династия, основанная Улу-Мухаммедом (откуда произошел и наш Касим), пресеклась. Трон Казани освободился. Что дальше?