А распоясавшегося брата хана Айдара князь Иван, потеряв терпение, сослал подальше с глаз. «Той же весной пойман хан Айдам крымский и послан в заточение на Вологду». Но самого Нурдовлата князь продолжал держать подле себя – в Звенигороде, куда к хану начали съезжаться разноплеменные татары. Иван был с ханом-«отставником» ласков, потому что имел на него большие планы.

Подготовка к походу на Угру и сам поход, получивший название «Угорское стояние» 1480 года – переломный для Руси и, пожалуй, самый драматичный момент в жизни Ивана III и его дипломатический триумф. Князь словно по лезвию ходил, едва к отчаянью не срывался, ночами на коленях перед иконами стоял, знал, чем большой поход Орды может окончиться для Руси. По-прежнему сильна была Орда, о ее бесчисленных беспощадных воинах думать было страшно. Но выбор был сделан, семь лет после похода хана Ахмата 1472 года Русь не платила дани Золотой орде. В Крым выход посылала, в Казань, в Касимов тоже, а в степь – ни копейки! Большой набег был неминуем.

Вот как эти события описывает Татищев:

1479. Хан Ахмат Большой орды, сын Зелени-Салтана, по совету с польским королем, желая и великого князя и всю Русскую землю мира лишить и пленить, умыслил сначала раздражать его послами своими с басмою (грамотою) по древнему обычаю, сказав так: «Ты, князь великий, улусник мой, сел на великое княжение после отца твоего, а к нам не идешь, и послов с дарами не слал, и ясак за многие годы не дал, и послу нашему в дани и выходе отказал и, не учтиво приняв его, отослал. По то послал ныне, да со всею данью за прошлые годы с земли твоей сам к нам приезжай или сына присылай. Если не исполнишь повеление мое, то ведаешь, что, придя, пленю всю землю твою и тебя самого, взяв, рабом учиню».

Князь же великий поведал сие матери своей иночице Марфе и дяде своему, а также всем князьям и боярам. И многие сказали ему: «Лучше тебе, князь, умирить дарами нечестивого, нежели кровь христианскую проливать».

Слышала же то великая княгиня София, восплакала горько и сказала великому князю, мужу своему: «Господин мой, отец мой и я не хотим дань давать, лучше вотчины лишимся. И я, не желая иных богатых и сильных князей и королей из-за веры принять, с тобой браком сочеталась. А вот ныне хочешь меня и моих детей данниками учинить. Имеешь воинство многое и Бога себе помощником. Почему хочешь рабов твоих слушать, а не стоять за честь свою и веру святую? Почему боишься множества воинов нечестивых, ведая, что Он силен дать крепость и победу тебе? И как ранее отказал им, так и ныне откажись давать дани и выходы».

В русской истории женщинам уделяется крайне мало внимания, разве что княгине Ольге. И вмешательство великой княгини Софии в большую политику может показаться странным, но вторая жена Ивана III София Палеолог была последней византийской принцессой – законной наследницей царьградского престола. Турки и так лишили ее царства, завоевав Константинополь, теперь татары заставляли быть данницей Орды. Так лучше смерть, чем позор. Мужественная женщина!

Великий князь весьма удивился ее совету.

На другой же день пришел посол с ханской басмой.

Снова предоставим слово Василию Никитичу Татищеву:

Князь же великий призвал пред себя оного просто, без встречи, и приняв басму, затем прочитав грамоту ханскую, плюнув на нее, изодрал басму и зло кинул на землю под ноги стоящим пред ним. Посол же тот и бывший с ним начали дерзостно говорить, угрожая великому князю. Он же повелел их убить и дом прежний ордынский разломать. Одного же оставил живым и послал его к хану, говоря такое:

«Иди и скажи нечестивому хану твоему, да отстанет от безумия своего; ибо однажды уже сказал послу его ранее, что ни сам не иду, ни дани не дам, потому что я сам не хуже него и такую же силу имею и честь, как и он, но лучше и большую. Если же хочет более стяжать нас, да ведает, что, положась на Бога, потружусь оправдать меня и все христианство защитить».

И так отпустил того. Вскоре же послал в Крым к хану Мин-Гирею, прося его, чтобы шел на короля литовского или на хана Ахмата. И хан крымский просил великого князя, чтоб его противников Андора и других велел ловить и в Большую орду не пускать, и сам обещался по весне идти на Литву, а на хана старшего сына послать в Ногаи…

Как видим, жребий был брошен, все мосты сожжены. И князь Иван готовился, ночами не спал и другим не давал. Копил силы, засылал в Орду лазутчиков, искал союзников, где только можно. И у него все получилось! За год до этого Иван примирился с казанским ханом Ибаком, который впоследствии и умертвил Ахмата. Кроме того, великий князь смог помириться с затеявшими смуту братьями, тем самым избежал внутреннего раздора. Вовремя выслал войско на Оку, что не дало татарам переправиться окскими бродами. Поэтому ордынский хан Ахмат и решил «зайти сбоку», через литовские земли, через речку Угру. Здесь и встал, ожидая подхода союзника, но литовский князь не пришел на помощь Ахмату, как было уговорено ранее, потому что крымская орда очень вовремя вторглась в пределы Литвы.

Снова Татищев:

Хан же Ахмат пошел со всеми силами мимо Мценска, и Люботеска, и Одоева и, придя, стал у Воротынска, ожидая к себе королевской помощи. Король сам к нему не пошел, ни силы своей не послал, поскольку же были ему свои усобицы: ибо тогда воевал Мен-Гирей, хан крымский, королевскую Подольскую землю, дружа с великим князем. Потом же хан Ахмат пошел к Угре, там где стоял князь великий, и братья его, и все князи, и воеводы, и великое множество воинства. И стал хан на берегу на Угре со многою силою на другой стороне против великого князя, желая перейти реку. И пришли татары, и начали стрелять наших, а наши начали их стрелять из луков и из пищалей; и многих татар побили и от берега их отбили, и затем много дней, отступаясь от берега, боялись. Были же и морозы великие тогда, река начала становиться, был же тогда страх на обоих, и одни других боялись. Когда же река стала, тогда князь великий повелел сыну своему великому князю, и брату своему князю Андрею, и всем воеводам со всеми силами отступить от берега и прийти к себе на Кременец, боясь татарского нашествия и слушая злых людей сребролюбцев богатых, потакателей басурманских, которые советовали государю на зло христианское, говоря: «Пойди прочь, не можешь с ними стать на бои».

Князь Иван не послушал, прочь не пошел. До сих пор нет четкого ответа, почему, когда Угру сковал мороз и русские рати отошли от берега к Кременцу, татары не переправились через реку, чтобы волной захлестнуть Русь и ввергнуть ее в огненный ад, подобный Батыеву нашествию. Ведь Ахмат собрал несчитанную рать со всех уголков великой Орды. Но нет, огромное войско спешно развернулось и ушло обратно в степь. Почему? Вот тут и вспомним о царском приеме, оказанном Нурдовлату в стольном граде Москве. Чем же ответил на княжью милость свергнутый хан?

Городецкий царь Нурдовлат упоминается в описании тех исторических событий – в «Казанской истории», уникальном документе 1565 года. Отдельная глава «Казанской истории» посвящена событиям на Угре: «И совеща князь великий с воеводы своими добро дело, иже полза бысть ему великая, и по немъ и детем, и внуком его в веки. И посылаетъ отай царя Златую Орду пленити служиваго своего царя Нурдовлата Городецкаго, с нимъ же и воеводу – князя Василиа Ноздроватаго Звенигородцкаго со многою силою, и доколе царь (Ахмат) стояше на Руси, не ведущу ему сего. Они же, Волгою, в ладияхъ пришед на Орду, и обретоша ю пусту, без людей: токмо в ней женьский полъ, и стар и млад. И тако ея поплениша: женъ и детей варваръских, и скот весь в полон взяша, иных же огню и воде, и мечю предаша, и конечне хотеша юрт Батыев разорити. Улан же царя городецкаго и Обляз лест сотвори, глаголя царю своему: „Что твориши, о царю, яко нелепо есть тебе большаго сего царства до конца разорити – от него же ты и самъ родися, и мы все. И наша земля то есть и отец твоих искони. Се повеленная пославшаго ны понемногу исполнихом, и доволно есть нам, и поидем, егда како Бог не попустит нам“. И прибегоша вестницы ко царю Ахмату, яко Русь Орду его расплениша. И скоро в том часе царь от реки Угры назад обратися бежати, никоея пакости земли нашей не учиниша. Да тако же преже реченное великаго князя воинство от Орды отступи. И приидоша нагаи, иже реченныя мангиты, по московском воинстве. И тии тако же останки ординъския погубиша, и юртъ царев разориша, и царицу его побиша».