После первого Персидского похода 1722 года Балакирев продолжал числиться возничим государыни в звании поручика Преображенского полка и возил ее «записочки» к камергеру Вилли Монсу. В 1724 году за взятки и любовную связь с императрицей Екатериной Монсу отсекли голову, в «спиртовую банку оную уложили и в спальне государыни поставили». А несчастного Балакирева за пособничество пытали на дыбе, Петр лично его бил, после чего шут, изрядно получив батогов, был отправлен в ссылку.

После смерти Петра Екатерина вернула Балакирева из ссылки, осыпала милостями и подтвердила его права на «Касимовское ханство». Правда, оно ужалось до непригодного для проживания ханского дворца, нескольких домов в Татарской слободе и земельных наделов в округе, но все-таки кое-какой доход от «ханства» был.

При Анне Иоанновне Балакирева снова призвали ко двору – уже официально шутом. Жилось ему неплохо, даже имел дом на Литейном, но порой шут переходил черту, за что и расплачивался: и батогами был бит, и палками, и в Тайной канцелярии на «беседах» бывал.

В сорокалетнем возрасте он выхлопотал отпуск и уехал на родину, а после смерти императрицы вдруг переехал в Касимов и осел в своем «ханстве». Был замкнут и нелюдим, но порой чудил: то купит воз сена и в овраг его вместе с телегой спустит, то козу зеленой краской выкрасит и к дверям кабака привяжет. Местные таких шуток не понимали. Какая уж тут потеха, сено денег стоит, а коза – тварь божья, в чем провинилась? Но в глаза сказать не пытались, побаивались. Ведь самих царей знал!

Умер Александр Балакирев в 1763 году, в преклонном возрасте, похоронен, по преданиям, у стен Георгиевской церкви. Могила в советские времена была утеряна, но недавно восстановлена в церковном дворике.

Учреждение Петром Великим Касимова уездным городом повышало его статус, однако бывшие владения царевичей были отнесены к категории дворцовых волостей, а касимовские татары приписаны к Воронежским корабельным верфям. Тот самый корабельный сосновый лес, что так понравился Петру, вскоре был вырублен, и касимовским татарам пришлось самим сплавлять его по Оке, а потом работать на воронежских и астраханских верфях. Труд, конечно, каторжный, но справились, русский флот был построен.

Так что не зря на гербе Касимова изображено «в голубом поле корабельное основание, означающее, что из сего места доставляются к строению корабельному принадлежащие леса».

Однако самые большие изменения произошли в городе после вступления на трон императрицы Екатерины II. В 1763 году она издала Указ «О сделании всем городам, их строению и улицам специальных планов, по каждой губернии особо». Генерал Симонов, назначенный управлять Касимовым незадолго до выхода указа, решил отличиться и активно взялся за реконструкцию города. Начал с Татарской стороны. Первым делом были снесены остатки крепостных укреплений и пришедший в ветхость ханский дворец. Ломать – не строить, и мы теперь вряд ли узнаем, каким был касимовский замок.

Член Императорской Академии наук П. С. Паллас, оказавшись в Касимове в 1768 году, так описал состояние города: «Касимов расположен на горе, сложенной из известняковых пластов… Несмотря на это изобилие камня, который можно использовать для строительства и для обжига извести, и невзирая на то, что… в 11 верстах отсюда, имеется еще более лучший известняк, весь город тем не менее построен из дерева; бревнами вымощены даже улицы. И уж совсем, кажется, трудно поверить в то, что там изготавливают кирпичи, дабы возвести из них стену вокруг церкви и новой татарской мечети.

Татары, ранее господствовавшие в Касимове, были в этом отношении мудрее. Все памятники, оставшиеся от их былого величия, построены на века из прекрасного, весьма тщательно обтесанного бутового камня… Эти памятники простояли бы еще многие столетия, если бы в наше просвещенное время своекорыстие одного единственного человека не разрушило их все самым что ни на есть варварским способом. С грустью показывали мне местные татары груды камней, в которые были превращены остатки старого ханского дворца и некогда внушительные ворота, украшенные готическими капителями и арабскими надписями.

Место, где стоял ханский дворец, ныне отвели под жилой дом генерала Симонова, а колонны и фрагменты ворот с надписями отправили в печь для обжига известняка, чтобы получить строительный материал. Великолепную старую башню, возле которой стояла мечеть, удалось пока спасти. Господин генерал намеревался и ее тоже прибрать к рукам и снести, когда бы не требование местных татар о возмещении и не признание Сенатом за татарами права на владение местом. В довершение пришло милостивейшее Императорское соизволение на восстановление мечети, так что они не знали, как выразить свою признательность Его сиятельству г. графу Федору Григорьевичу Орлову».

Графу Орлову, конечно, спасибо, но жаль, что ничего не сохранилось от дворца или хотя бы ворот. Что касается мечети, то ее строительство немедленно началось после получения Указа императрицы:

«Указ Ея Императорскаго Величества Самодержицы Всероссийской из Касимовской Воеводской канцелярии города Касимова Татарской слободы сотнику Сеит-Бектемирову сыну Шакулову. – Сего 1768 года февраля 13-го дня в присланном от Его Превосходительства г-на генерал-майора и кавалера и Воронежской губернии губернатора Алексея Михайловича Маслова в Касимовскую Воеводскую канцелярию предложении написано: Ея Императорское Величество имянным изустным ему указом сего месяца 18 числа, высочайше повелеть соизволила, по прошению города Касимова мурзы Ибрагима Чанышева, Бурхая Шакулова, построить в том городе Татарам для молитвы их мечеть; объявя сие Ея Императорскаго Величества повеление, Касимовской Воеводской канцелярии рекомендует во исполнение онаго, города Касимова Татарам ту мечеть строить позволить, и препятствия в том им не чинить; и во исполнение онаго предложения в Касимовской Воеводской канцелярии определено: с прописанием онаго к тебе Шакулову послать указом объявить, что онаго города Касимова Татарам ту мечеть строить позволяется, и тебе Шакулову учинить о том по сему Ея Императорскаго Величеству указу. Апреля 9 дня 1768 года (№ 355)».

В 1773 году вспыхнуло пугачевское восстание, за короткий срок самозванец одержал ряд побед и даже взял Казань. Касимов, лишенный крепостных стен, мог показаться легкой добычей, но бунтовщики не отважились его брать – в городе располагалась ставка непобедимого генерала Суворова.

В 1780 году Екатерина утвердила план регулярной застройки уездных городов, в том числе и Касимова. И затрещали под ломами строителей вросшие в землю древние усадьбы, теснившиеся меж кривых улочек, которые упирались в овражные тупики. Но «перестройка» теперь затронула не только центр, но и весь город. Касимов, разделенный на несколько отдельных слобод и посадов, теперь рассматривался как единое целое, основными улицами стала параллельная Оке Набережная и улица Большая (Соборная, Советская), ведущая в Муром и строго ориентированная на Соборную (Советскую) площадь и Вознесенский собор.

Главный храм города Вознесенский собор был перестроен только в 1854-62 годах по проекту губернского архитектора Н. И. Воронихина, и с тех пор является визитной карточкой Касимова. Заметно, что архитектор был знаком со славной историей древнего города, каменный восьмерик под маковкой украшен праздничным декором, символизирующим корону касимовских салтанов.

Но быстро все перестроить, конечно, не удалось. В частности, среди «прожектов» было возведение каменной лестницы от Соборной площади к Водяным воротам на Оке и устройство «европейского парка» с каскадом прудов в центре. Война 1812 года порушила планы строителей, Касимов наряду с Рязанью стал крупнейшим госпиталем, куда везли раненых с Бородинского сражения. С 1817 года в городе стоял на квартирах Изюмский гусарский полк, в Касимове же состоялось освящение штандартов, пожалованных полку за кампанию 1812 года.