Летом 1558 года Шах-Али был вызван в Москву, где хану оказали самый почетный прием, как герою победоносной войны. Осыпанного дарами и наградами хана с почестями отправили домой, в Касимов. Но долго отдыхать не дали, в 1562 году начавшаяся удачно для русских Ливонская война ожидаемо превратилась в войну с объединившейся Литвой и Польшей. Просвещенная Европа дождалась, пока Ливонский орден испустит дух, и тогда сообща обрушилась на Русь, чтобы забрать орденские земли. Сначала в войну вступила Речь Посполитая, которой спешно присягнул ливонский магистр, потом шведы с датчанами, имевшие виды на земли ордена. Естественно, не обошлось без экономических санкций и морской блокады.

Хан Шах-Али опять был призван в действующую армию и отправлен в самую горячую точку – под Полоцк. Вот запись от 1563 года: «А шел государь с Лук к Полотцку по полкам. Со царем же и великим князем в полку царь Александр Сафа-Киреевич … Да в большом полку князь Семен княже Дмитриев сын Палецсково, а с ним сеит и князи и мурзы и казаки Городецкие и царев Шигалеев двор и Темниковские князи и мурзы и казаки. В правой руке царь Семион Касаевич Казанский… да в правой же руке у царя и у воевод князь Василек Черкасский и с черкасскими людьми… да в правой же руке служилые татарове… В передовом полку царевич Тахтамыш да царевич Бекбулат, да царевы и великого князя бояре и воеводы… Да в передовом же полку нагайские мурзы Тахтар-мурза, Темир-мурза, Булат-мурза, Бебезян-мурза Уразлыевы дети, и иные многие мурзы и казаки нагайские и крымские… В левой руке царевич Кайбула да царевы и великого князя бояре и воеводы… Да в левой же руке князи и мурзы и казаки Кадомские. В сторожевом полку царевич Иоак… Да в яртоуле же нагайские татарове, которые пришли ко царю и великому князю от Исмаила князя в посольство, Бекчюра с товарищи да астраханские князи и мурзы и казаки».

Снова видим среди полководцев обилие татарских имен. Касимовское войско с сеитами в большом полку, и знакомый нам царевич Ядыгарь, и хан казанский, он же крещеный Семион Касаевич тут же, командует полком правой руки. Похоже, правильно его Грозный на кол не посадил – пригодился. Здесь же и пасынок Шигалея, юный Александр Сафагиреевич – сын царицы Сююмбике.

И каковыми бы кровавыми ни были традиции войн тех времен, сохранились свидетельства о гуманном подходе «московитов» в той войне. Например, в ходе осады Полоцка по результатам переговоров обороняющийся гарнизон был выпущен с миром.

Царевич Кайбулла в полоцкой кампании командует уже полком левой руки с «кадомской ордой». Почему-то этого царевича историки не жалуют, уделяя ему крайне мало внимания. В энциклопедиях о нем всего пара строк: пришел на службу русскому царю, получил город Юрьев, женился, ничем себя не проявил, умер. Однако имя Кайбуллы часто упоминается в списках полководцев русского войска. К примеру, в хрониках указано, что еще в 1556 году Кайбулла с воеводами, князьями Петром Щенятьевым и Дмитрием Палецким, отражая притязания шведов, вступили на их территорию, «взяли в оставленном городе Кивене семь пушек, сожгли его, опустошили берега Воксы, и вывели множество пленных».

Царевич Кайбулла удостоился отдельного упоминания в лицевом летописном своде Ивана Грозного о событиях Ливонской войны как умелый военачальник: «А поспешил к ним царевич Кайбула со своим полком, и начали с ним тут биться, а вокруг обошел полком правой руки Иван Меньшой Шереметев, да побили немцев наголову и топтали их до самого Выборга».

Самого Шигалея в походе 1563 года не видим, только его двор, потому что «по приходе в Смоленск, хан должен был прибывшее с ним войско отправить… воевать Литву, ему же самому велено было оставаться в городе»… Закончился тот поход взятием Полоцка; вероятно, после этого хан вместе с царем возвратился в Россию.

Встречается имя Шах-Али и в хрониках шведской войны, и там касимовцы с кадомцами пугали врагов одним своим видом. С тех пор одно только слово «казаки» наводило ужас на просвещенных европейцев.

С периодом Ливонской войны связана дошедшая до нас грамота Ивана Грозного (от 1563 года), написанная в ответ на жалобу ногайского князя Исмаила о взимании с его людей лишних пошлин:

«А что еси писал к нам о тамге, ино тамги тем обычаем велися из стари, что зде на Москве на нас тамгу емлют. А коли поидут на Резань и на Коломну, и они емлют на Коломенского наместника тамгу ж. Ино то твоим людем кабы две тамги кажютца. А коли поидут на Володимер, и тогды тамгу другую емлют на Володимерского наместника. Да на Володимир же коли ходят твои послы, тогды им лучитца идти на Городок. А у нас исстари живут на Городке Цари и Царевичи. Ино на Царя и на Царевича идет пошлина ж, да на болшего Князя на Ширинского идет пошлина ж. И после того твои послы нам били челом, что их Шигалей царь обидит, а емлет у них лутчие лошеди в пошлину. И мы того для все пошлины велели имати на Москве».

Понятно, что «емлел» Шигалей «лутчие лошеди» у ногайцев вовсе не для себя, а для нужд войска – привычная для военных времен практика.

Что собой представлял Касимов в то время? По сути, место формирования и переподготовки воинских частей. Война постоянно требовала новых войск, к примеру, под Полоцком армия Ивана IV насчитывала уже 45 тысяч человек. Разноплеменные татары со всей степи, из Казани, Астрахани, с Кавказских гор ехали в Касимов, нанимались на службу в расчете на ратную удачу, подвиги и… наживу. Чего тут стесняться? В городах и баронских замках Ливонии было чем поживиться, кому-то особенно везло. К примеру, в Дерпте (Юрьеве) в тайнике епископского дома казаки нашли 80 000 талеров – сумму, вдвое превышавшую весь ливонский долг России. И стоило ливонцам воевать?

Еще больший доход приносили пленные. Даже крымцы притихли, чтобы не нарушать прямых поставок образованных «латинских» рабов в Кафу.

В 1564 году Шигалей с войском стоял в Вязьме, позже был направлен на зимние квартиры в Великие Луки, где и провел зиму 1564-1565 гг. Оттуда спешно убыл в Касимов, видимо, по причине нездоровья. Последний год жизни Шах-Али провел дома, в своем дворце, детей он так и не завел, но часто принимал в гости племянницу – дочь убитого в Казани брата Джан-Али. Был ей лучше отца, баловал, дал образование. Привечал и ее мужа, астраханского царевича Кайбуллу (Абдуллу). И опекал еще двух юных родственниц, которых тоже очень любил и старался устроить их судьбу. Желающих взять их в жены хватало, ведь Шах-Али был сказочно богат!

Остается загадкой, куда исчезли сокровища Шигалея. Понятно, что огромные средства пошли на каменное строительство в Касимове, на содержание войска и двора. Но и остаток должен быть огромным – добыча после взятия Казани, доход с жалованных великим князем земель, добыча в победоносной Ливонской войне, награда за командование войсками. Даже по самым скромным подсчетам Шах-Али к концу жизни обладал трудно исчислимым состоянием! Но ничто не вечно на земле.

Лета 7074 (1567 год)… Того же месяца апреля в 22 день, не стало в животе на государеве жалование на Касимове городке Шигилея царя Шихавлеяровича; на Казанском юрте сидел государевым жалованием трижды.

Похоронен Шах-Али в текие – мавзолее, который сам же и построил за двенадцать лет до смерти. Наверное, эпитафия на его могильном камне могла получиться длинной, ведь столько пережито! Но мусульманские обычаи строги, в текие лишь дата постройки и надпись, что нет Бога кроме Аллаха, и хвала в его честь:

«Бог, нет Бога кроме него, Бога живого и Бога сущаго: Им не овладеет ни дремота, ни сон. Ему принадлежит все, что на небесах и все, что на земле. Кто может быть пред Ним заступником иначе, как с его разрешения? Он знает будущее и прошедшее и люди из того, что он ведает, постигают только то, что он захотел все открыть им. Престол его простирается над небесами и землею, и Ему ничего не стоит обернуть их; один он всевышний и великий».