В статье описано, будто царь едва не снес касимовскую мечеть:
«К Касимову флотилия подъезжала, как сказано, в послеобеденное время. Известно, что Петр, охотно участвовал в попойках, любил угощать сотрапезников, иногда уходил, оставляя их за столом в усердной беседе с Ивашкой Хмельницким, а потом, отдохнув, опять принимал участие в пиршестве. Так, вероятно, было и на этот раз; потому что Петр, выйдя на палубу, увидал, что перед ним небольшой городок, в нем несколько церквей, и одна из них, каменная, белеется в зелени дерев. Император снял шляпу и перекрестился. Предание говорит, что один из угостившихся стал смеяться, что царь молится на мечеть. Участвующие в обеде, очевидно, были шумны, по тогдашнему выражению.
– Как, разве это мечеть? – удивился царь.
Судно подошло ближе, и увидали, что креста нет, что это минарет весьма хорошей постройки.
– Сломать ее, – сказал царь, и пошел опять к пирующим. Неизвестно, долго ли, коротко ли продолжался пир; но царь лег спать и проснулся только ранним утром. Когда он выглянул на берег, то увидал перед своим судном, причаленным к берегу, ряд людей, стоящих на коленях; на многих из них зеленые шелковые халаты, на головах тюрбаны, и у всех на шеях концы веревки
– Что это за люди? – спросил царь.
Местный воевода доложил, что это Татары, муллы и мурзы, мечеть которых, по приказанию Вашего Царскаго Величества, начали ломать.
– Как ломать, зачем ломать? – спросил удивленный император.
Когда ему разсказали, что было накануне после обеда, то царь усмехнулся, вышел на берег, приказал всем встать, обещал милость и покровительство и велел оставить мечеть по старому. Муллы и все Татары низко кланялись и благодарили царя, очевидно довольные его распоряжением».
Есть упоминание о шуте Балакиреве:
«А Балакирев, узнав, что ханша Фатима умерла, просил у царя позволения именоваться ханом Касимовским, на что Петр и согласился. По смерти Петра, в силу своего шутовскаго названия ханом Касимовским, Балакирев выпросил себе у императрицы Екатерины I-й все имения бывших ханов Касимовских, и вскоре затем перебрался на жительство в свое новое поместье. Он умер в Касимове и по преданию похоронен близ той же Егорьевской церкви. Могильную плиту его и поныне показывают в церковной ограде.
По смерти Балакирева, имения его были отписаны на государя, и уже много лет спустя, при восшествии на престол Елисаветы Петровны, пожалованы были Димитрию Александровичу Симонову, бывшему сержанту Преображенскаго полка (из Суздальских дворян), за его содействие в известную Ноябрскую ночь…»
Кроме того, А. Мансуров пишет, что к Петру обратились посадские люди с просьбой освободить их от городового дела – от постройки кругом города стены с башнями и острога. Надобность в крепостном устройстве Касимова давно отпала, а проект предусматривал весьма большие траты и работы (длина стены должна была составить 430 саженей, плюс башни), и царь их просьбу удовлетворил.
Наверняка разрешение Петра не восстанавливать крепостные сооружения вызвало среди обывателей восторг. Ведь строить ее приходилось «посошно», то есть, собирать деньги с каждого двора. Все это оборачивалось в приличную сумму. Заметим, что по книгам 1674 года крепость Касимова была уже «в две стены». То есть, не просто частокол, а две стены, между которыми была засыпана утрамбованная глина и земля, да еще крытая «в два теса». Плюс десять башен.
Уже покидая Касимов, Петр Первый предопределил судьбу немалого числа горожан:
«Посетив Егорьевскую церковь, император спустился опять на берег. Флотилия тотчас и отчалила, царь остался на палубе, и в нескольких верстах ниже города, на левом высоком берегу, увидал старинный сосновый лес, вероятно, принадлежавший также Касимовским царевичам. Последовало распоряжение зачислить его в казну в ведение адмиралтейства для судостроения. Лес этот и сейчас казенный и поныне называется Государев лес, хотя и обратился в редкую поросль, а в то время, говорят, был мачтовый. Затем флотилия вышла из пределов Касимовскаго уезда»…
Два визита в одном?
Исторический очерк А. Мансурова требует некоторых пояснений.
Автор смешивает два похода Петра, в которых он посетил Касимов: первый Азовский (неудачный) в мае 1695 года и первый Персидский (весьма успешный) в 1722 году. Ничего удивительного – за полтора века воспоминания очевидцев свелись к одному: «… вот когда здесь был царь Петр, тогда случилось то-то и то-то!»
В походе 1695 года на царской галере с Петром шли Лефорт и Головнин, и естественно, вряд ли караван мог пройти по Оке без остановки в Касимове, единственном крупном городе меж Рязанью и Муромом.
Академик М. М. Богословский в своей книге «Петр I. Первый Азовский поход» сообщает, что «… на царевой эскадре велся судовой бомбардирский журнал, где была запись: «6 мая 1695 года проехали Переславль (ныне Рязань), к городу приставали суда небольшие. На следующий день миновали Старую Рязань. 8 мая плыли мимо Терехова монастыря (Шиловский район). 9-го пришли к городу Касимову. Стоит на левой стороне, на горе, и караван стоял у города до полуночи, а многие суда шли мимо…»
Тогда же Петр и ознакомился впервые с касимовской мечетью и минаретом. В некоторых источниках даже указывается, что он велел бомбардирам стрелять по минарету, в результате чего и была сбита его верхушка. Вряд ли Петр стал бы стрелять из пушек по собственному городу, тем более, записи об этом в «бомбардирском журнале» не имеется. А вот сцена с татарами на берегу выглядит вполне правдоподобно.
Что касается осмотра Георгиевской (Егорьевской) церкви в Пушкарской слободе, то первая каменная церковь города тогда только строилась (с 1691 года), но к визиту Петра стены были возведены на порядочную высоту. Возможно, царь тогда осмотрел и похвалил. Во время второго похода церковь уже полностью построена, но «убранством убога», и царь пожаловал ей обширные луга и сосновый бор.
В 1715 году вышел царский Указ, существенно ограничивающий права мусульман в России: «Если люди магометанской веры, за которыми есть русские крестьяне, примут православную христианскую веру, и за ними русским крестьянам быть по-прежнему, а которые не захотят, у тех русских крестьян с пашнями и со всеми угодьями отписать на государя».
Действительно, после указа от 1715 года многим касимовским татарам, сохранившим приверженность исламу, пришлось взяться за купеческое ремесло. Крестьян лишили их земли, а в гвардейские полки и на государеву службу «басурман» брали неохотно.
Но и в торговле касимовцы проявили завидное упорство и смекалку. Они торговали солью, соленой рыбой, камнем, кирпичом, фаянсом и лучшими кожами. Овчинные бекеши и полушубки из Касимова славились на всю страну! Не боялись отправляться касимовцы за товаром в дальние походы за редким и дорогим товаром – шелком. Однако торговля в те времена оставалась очень рискованным промыслом.
Шутовской хан Балакирев
Иван Алексеевич Балакирев происходил из старинного костромского дворянского рода, хотя некоторые историки настаивают, что он выходец из касимовских мест, а происхождением – из крещеных татар. Он был шутом у государей, веселил их от души, но порою за слишком острый язык бывал бит. Современники вспоминают, что однажды разозлив Петра неуместной остротой, он спасся от царя, гнавшегося за ним с тяжелой палкой, лишь юркнув под пышные юбки царицы.
В первом Азовском походе шут Балакирев участвовать не мог, он родился только в 1699 году. Так что вспомнить о нем могли только по событиям 1722 года.
Получив от Петра Касимов, новоиспеченный «хан Балакирев» тут же развил бурную деятельность и обложил местную татарскую знать «ясаком». Но, надо отдать должное, тут же на площади у кабака все собранное и пропил, угощая всех без разбору.
Шутки шутками, а получается, что последним салтаном Касимова был Балакирев?!..
