Изобретение алфавита — это событие, имеющее одновременно и религиозное, и культурное значение. В своем замысле Месроп преследовал две цели. Создавая алфавит, он не только стремился сохранить культурную самобытность народа, но, прежде всего, действовал из миссионерских побуждений, которые не оставляли его после посещения самых отдаленных и труднодоступных провинций страны.

Армянское предание неустанно подчеркивает, что национальный алфавит явился божественным даром, исходящим непосредственно от Создателя. В различных агиографических произведениях о Месропе Маштоце и Сааке рассказывается, как Месроп во время молитвы узрел «не во сне, не в видении, и не наяву, а в собственном сердце» руку Бога, которая выписывала на камне четкие буквы, и были они, как следы на снегу.

В алфавите, полученном непосредственно от Бога, армяне увидят знак особой любви Всемогущего, залог союза с Ним. Действительно, в одной Истории патриарха Саака и вардапета Маштоца сказано: «Письменность всех народов является плодом изобретательности людей, за исключением письменности армян и израильтян, которым она была дарована Богом». Обращая внимание на то обстоятельство, что Месроп Маштоц видел, как рука Самого Бога писала в его сердце, автор упомянутой Истории, ссылаясь на апостола Павла (2 Кор 3, 2-8), делает вывод: «Если пророк говорит, что написанное на плотяных скрижалях сердца гораздо славнее того, что написано на каменных скрижалях, то и пожалованные нам письмена не уступают заповедям, дарованным через первопророка Моисея».

С момента изобретения алфавита армянский язык утверждается в качестве языка культуры: он в полной мере занимает то место, которое ранее принадлежало персидскому и арамейскому языкам в делопроизводстве и греческому и сирийскому — в литургической практике.

До изобретения алфавита Армянская церковь использовала в богослужении эти два языка, что не помешало ее быстрому распространению. Однако библейские и богослужебные тексты оставались для большинства простого народа непонятными, и это препятствовало глубокому восприятию Благой Вести, а также образованию христианской национальной культуры. В результате деятельности Месропа Маштоца и католикоса Саака процесс проникновения христианства в армянскую культуру завершился: по знаменитому выражению Корюна, «Бог заговорил по-армянски».

В армянском алфавите, воспринятом как творение Божие, проявилась и гениальность его создателя Месропа Маштоца. Корюн действительно видит в алфавите «божественный дар», но не забывает подчеркнуть усердный труд Месропа, который не получил армянские буквы во сне или в видении, а «увидел их в своем сердце», следовательно, они стали результатом его внутренних поисков, умственных и духовных усилий и молитвы.

Значение гениального труда Месропа Маштоца можно сравнить с ролью Кирилла и Мефодия в культуре славянских народов с той лишь существенной разницей, что Месропа отделяют от двух братьев из Фессалоник более чем четыре столетия.

Подчеркнув одинаковую роль, которую сыграло изобретение новых алфавитов в распространении и укреплении христианства, а также в развитии культуры этих народов, следует указать и на различия в их дальнейшей политической судьбе. Действительно, славянские народы после обретения алфавита и принятия крещения усиливаются, укрепляют единство и автономию. Армения же, наоборот, после крещения и получения письменности на два века теряет национальное единство и политическую независимость. Таким образом, христианская вера и культура становятся единственными факторами, которые не допускают исчезновения армян как нации и препятствуют их ассимиляции.

И в течение всей истории Армении бином вера-культура будет обеспечивать выживание армянского народа. Именно такую роль, в частности, будут выполнять тысячи рукописных Евангелий, которые переписывали и украшали миниатюрами в самые темные периоды армянской истории. Вот что пишет об этом в своей книге Воскрешение святого Лазаря российский писатель и исследователь древних армянских манускриптов Ким Бакши:

«Постоянно переписываемые, тысячи раз повторяемые, заново украшаемые, эти бесчисленные Евангелия несли людям ценности христианства. Всем униженным, разоренным, вынуждаемым принять чужой уклад жизни и чужую мораль, эти книги говорили о великом значении каждого человека, о его свободе, силе духа. Эти книги связывали армян с обширной семьей христианских народов, не позволяли выпасть из общего исторического движения — из современной Истории, которая начинается с Христа, недаром с Его рождения мы исчисляем новую, нашу эру. Эти тысячи манускриптов с одинаковым содержанием — и ничто другое! — сохранили армянский народ в лоне европейской цивилизации».

Когда еще свежа была память о Месропе Маштоце и католикосе Сааке, нация, только что получившая алфавит, уже сумела породить на свет целую плеяду историков, писателей, философов, переводчиков высокого уровня. Удивительным является тот факт, что практически одновременно с созданием алфавита появилась обширнейшая переводная литература. Но еще более удивительно появление большого числа авторов, которые создавали произведения, представляющие самые разные литературные жанры.

Это время, называемое золотым веком армянской культуры, навсегда определит ход истории армянского народа и его Церкви.

Многие авторы из этой плеяды ранее входили в число переводчиков, собранных Сааком и Месропом. Сведения о жизни большинства из них достаточно скудны и противоречивы.

Одним из самых древних армянских писателей является Корюн, ученик и биограф Месропа Маштоца. Изучив греческий язык в Византии, он перевел на армянский несколько произведений отцов Церкви. Однако самым главным трудом Корюна, обессмертившим его имя, стало Житие Месропа Маштоца, которое он написал по просьбе католикоса Овсепа в 443-449 годах, вскоре после кончины учителя.

Философ и апологет Езник Кохбаци (V век) был одним из тех юношей, которых Месроп направлял в Эдессу и Константинополь для обучения переводческому мастерству. Он был ближайшим помощником католикоса Саака и вместе с ним работал над переводом Библии и отцов Церкви. Ему принадлежит Книга опровержений, в которой он доказывает лживость астрологии и говорит о превосходстве христианства над маздеизмом и другими религиями.

Об истории обращения Трдата и крещении Армении, как мы уже видели, рассказывает нам Агафангел. К своему историческому повествованию автор прилагает большой труд под названием Учение Просветителя, который содержит догматическое изложение основных истин веры. Агафангел представляется очевидцем рассказываемых им событий, однако текст, кажется, принадлежит более позднему времени (середина V века). Об авторе ничего не известно, кроме его символического имени.

Еще более загадочной фигурой этого периода является автор, известный под именем Фавст Византийский, по-армянски Фавстос Бузанд. Ему принадлежит История армян, которая начинается с описания событий после смерти св. Григория и Трдата и заканчивается разделом Армении в 387 году. Персонажи этого произведения, как и само повествование, носят поучительный, назидательный характер, речь часто дословно повторяет или подражает Писанию. Содержание его Истории представляет собой неисчерпаемый кладезь сведений о жизни в Армении в IV веке. Она написана очень живо, ярко, в повествовательном жанре. По традиции считается, что Фавст Византийский — это греческий автор V века. Однако в приписываемом ему произведении собраны народные рассказы из устного предания, записанные непосредственно по-армянски около 470 года неизвестным клириком, состоящим на службе у рода Мамиконянов (которые часто выступают действующими лицами излагаемых историй). Кроме того, по мнению различных исследователей, термин «бузанд» указывает в данном случае не на происхождение автора, а скорее имеет значение «рассказчик».