— Небось проверили дышу или нет, — подкалываю подругу и угадываю по ее озабоченному лицу.

— Ну… да… мало ли, в последнее время ты нас часто пугаешь, — подтверждает Джи, заправляя прядь волос за ухо. По ней заметно, что она вымотана и чем-то встревожена.

— Обидно, что вы меня уже списали со счетов, — огорченно бормочу и переворачиваюсь на бок, заглядывая в бирюзовые глаза. Все еще чувствую вялость, но состояние лучше, чем вчера. Возможно, благодаря прогулке по городу и нормальному сну. — Я вижу, ты хочешь что-то сказать. Ну?

Браун отводит взгляд и берет в руки телефон, затем разворачивает экран. «Тайна семьи Лавлес: из-за чего развелись известный магнат Сент Лавлес и пианистка Арин О'Кифф», «Почему не поддерживают отношения отец и сын?», «Зачем популярный гитарист взял псевдоним никак не связанный с его именем?». И таких ссылок с парашей — немерено. Фыркаю и приподнимаюсь, убирая мешающие волосы.

— Странно, что это не всплыло раньше. Папочка постарался, — произношу, не скрывая желчи, и провожу ладонью по лицу. — Она прилетала вчера. Быстро они нарыли сведения — за ночь.

— Творится какой-то хаос, — бормочет огорченно девушка. — Сначала Ливия, теперь ты и твоя семья — это ужасно.

— Они ничего не нароют, отец умеет заметать следы, — безэмоционально говорю и обвожу взглядом комнату. Уже день, за окнами шумит дождь.

— В последнее время — полоса неудач, одно за другим.

— Кстати, поздравляю, когда свадьба? — перевожу резко тему и снова притягиваю подругу в дружеские медвежьи объятия. Она хихикает и легонько ударяет по плечу.

— Точно не сейчас, или СМИ лопнут от передоза, — Джи уже более расслабленно улыбается и посмеивается. — Я рада, что все в порядке. Ну, почти.

— Ты же знаешь, как «любит» меня пресса, — играю бровями и снова смешу Джи.

— Обожает. Ты не против, если я всех позову позавтракать? — спрашивает Браун, поднимаясь, но затем добавляет: — Хотя сейчас уже обед… Тебе стоит поесть, выглядишь, как ходячий мертвец.

— Это лучший комплимент, — гортанно смеюсь и согласно киваю.

Когда я выхожу из душа, вытирая полотенцем голову, телефон извещает о сообщении. Написан только адрес, место и время. Даже не надо ломать голову, чтобы догадаться, кто отправитель лаконичного послания. Обед приходится отложить, потому что на горизонте появляется Сент Лавлес собственной персоной. Снова напомнит, как я порчу мир своим существованием, а ему — в особенности. Легкое приподнятое настроение остается позади, на смену приходит мрачная меланхолия. Уже представляю холодный взгляд, льдинки, вместо глаз и кусок железа, вместо сердца. Его беспокоит только собственная империя, а люди — это рабочая сила, не более.

Я всегда видел с его стороны лишь вражду и безосновательную жестокость, не зная, какие бывают отношения между отцом и сыном, кроме безразличия. Он пропадал на работе или в долгосрочных командировках, а, возвращаясь, одаривал суровым строгим взглядом. Никаких разговоров, совместного провождения времени и отцовских советов. Постепенно он стер потребность в присутствии своими поступками и словами, а затем и вовсе в семье, в людях. Да, я вырос не таким, как он желал: живу неправильно, поступаю неправильно и говорю неправильные вещи. Неправильный человек.

Надеваю первые попавшиеся под руку вещи и удовлетворенно хмыкаю, видя отражение. Представляю выражение отца, и настроение резко взлетает вверх по шкале. Сидит он — деловой и серьезный бизнесмен в костюме от Brioni, а напротив — его отброс сынок в футболке с Бобом Марли и потертых джинсах. В очередной раз окинет брезгливым взглядом, указывая на мое место в обществе, находящееся по его мнению где-то ниже плинтуса; скажет, как я позорю фамилию Лавлес и на этом встреча года завершится. Снова чужие люди, которых объединяет лишь одно — фамилия. Смешает с грязью и уедет в свой идеальный стерильный мир деловых костюмов.

Пишу короткое смс Джи, сообщая, что еду по делам и буду позже. Браун незамедлительно отвечает, но я отключаю звук. Спускаюсь на первый этаж, уже замечая у входа кучку журналистов, держащих наготове камеры. Я мог бы избежать вопросов, но предстоящая встреча с отцом подстегивает идти на бесшабашные поступки.

Двери разъезжаются, а шоу продолжается.

Они ожидали другого, но моя фальшивая яркая улыбка наоборот разжигает в их хитрых умах сотни новых вопросов. Первые капли падают на лицо, ослепленное резкими вспышками. Немного теряю фокус, но лишь на миг. Вопросы летят градом, превращаясь в огромный ком грязи.

— Спасибо, спасибо, спасибо, — громко говорю, поднимая руки и продолжая счастливо лыбиться. — Я тоже о-о-очень рад вас видеть, — из толпы слышатся смешки, но все затыкаются. Рядом останавливаются зеваки, узнавая во мне звезду, и достают телефоны. Отлично, сегодня я сыграю одну из лучших ролей в своей жизни. — Вас волнует, по какой причине я попал в больницу? Все очень банально — грипп, — вижу, как журналисты недоверчиво переглядываются, но меня не колышет, что они напишут в своих тупых статьях. — Да, обычный недуг, не передоз, как все считают, но я уже в полном порядке, как видите.

— Почему вы не общаетесь с родителями?

— Откуда эта ложная информация? — скептично оглядываю папарацци, изображая досаду. — У нас прекрасные отношения. С мамой мы иногда созваниваемся, но она, как и я занята гастролями. С отцом мы как раз собираемся вместе пообедать.

— Вы знаете, какая причина развода? Почему это скрывается?

— Лучше это узнать непосредственно у них, — любезно улыбаюсь, обводя каждого презрительным взглядом. Они получили ответы на свои вопросы, только не такие, как ожидалось.

— Прокомментируйте ваш роман с фотографом Ливией Осборн. Известны некоторые факты, что вы вместе летали отдыхать в Ирландию и, возможно, гостили у Арин О'Кифф, вашей матери. Так же, детали давнего знакомства в Нью-Йорке, когда девушка работала обычной уборщицей в отеле.

— Ого, — присвистываю и усмехаюсь. — Как многое вам известно, время зря не тратите. Да, мы действительно отдыхали несколько дней в Ирландии и познакомились давно. В Нью-Йорке группа как раз записывала альбом, потом мы улетели, и связь с Ливией не поддерживали. Затем она стала фотографом биографии о нашей группе, автором которой является Джинет Браун… скоро Эванс, кстати.

— Так вы отрицаете, что состоите в отношениях?

— Я ни с кем и никогда не состоял в отношениях. Ливия замечательная девушка, хороший друг, но со свободой расставаться я не собираюсь еще долго, — с юмором отвечаю на все вопросы, желая лишь об одном — послать каждого из толпы далеко и надолго. Лучше сейчас дать им пищу для размышлений, пусть придумывают новое дерьмо. — С вами приятно болтать, но я спешу на обед с отцом.

Таким образом, я быстренько ретируюсь в желтый автомобиль, порядком намокший из-за моросящего дождя, и убираю маску жизнерадостного идиота. Резко хочется изменить планы и вообще не ехать на встречу с любимым папенькой. Ничего хорошего в свой адрес я точно не услышу. Стекла быстро покрываются маленькими капельками усилившегося дождя. Когда я подъезжаю к нужному ресторану, стоит стена из ливня. Администратор — брюнетка с аппетитной грудью, эффектно подчеркнутой белой блузкой, и яркими голубыми глазами — окидывает неприязненным взглядом «что за босяк и какого черта тут делает». С моих волос капает вода на идеальный темный паркет, футболка с Бобом Марли липнет к коже — вид точно непрезентабельный. Не для Манхэттена и ресторана, где обедают шишки вроде Сента Лавлеса.

— Милая, столик заказан на Сента Лавлеса, — лениво улыбаюсь, облокачиваясь локтем о стойку ресепшена. Выражение отвращения на лице брюнетки моментально испаряется, и светится лучезарная улыбка.

— Да, конечно, — воркует девушка и, виляя бедрами, проводит к нужному столику, где уже ждет отец. За соседним сидят два охранника в черных костюмах, следящие за обстановкой.

Сент Лавлес не показывает, как зол, но я это прекрасно ощущаю по сгустившейся, липкой ауре. Я опоздал на минут тридцать минимум, если не больше. Присаживаюсь напротив и жду, пока соизволят обратить внимание. Мужчина занят какими-то бумагами и делает вид, будто место напротив по-прежнему пустует. Я зря времени не теряю и заказываю стейк с гарниром, специально спрашивая номер у брюнетки. Краем глаза вижу, как Сент резко убирает бумаги, сжимая челюсть. Девушка сразу же испаряется.