Фраза повисает в воздухе, и все замолкают, удивленно оглядываясь. Неприятные мурашки бегут по телу, даже ветер с океана не остужает пылающего лица. Я непонимающе моргаю, ошеломленная словами Габриэля. Что он делает?

— Командовать, раздавать указания приятнее, чем драить с утра до ночи унитазы и ублажать потребности прихотливых, зажравшихся клиентов, — после каждого произнесенного слова, моя мнимая смелость меркнет и угасает. — С повышением, Ливия, — он поднимает бутылку, залпом допивает и хлопает в ладони, все так же прожигая высокомерным безразличным взглядом.

Я будто стою под ледяной струей, которая бьет безжалостно по щекам. «Зачем?», — читается вопрос в моих глазах, но ответом служит равнодушие. Сначала хочется развернуться и уйти, но я выдерживаю унизительные, оскорбительные слова, принимая хладнокровное выражение.

— Э-э-э… кто-то понял вообще, что это было? — спрашивает с недоразумением Шем.

— Не особо… — протягивает Райт.

— Вы знакомы? — Син удивленно смотрит в мою сторону. Неуверенно киваю, не в силах ответить, потому что язык будто приклеился к нёбу и распух. Супер, вечеринка удалась на славу.

— Я с первой встречи догадывалась, что между вами что-то есть, но… — Джи выглядит не менее пораженной, даже слегка обиженной. — Почему вы молчали?

— Да, Ливия, почему? — ухмыляется мерзко Габриэль, пробуждая неописуемое желание все же лишить его предмета для размножения. Он ведь все равно считает, что семья и дети не для него, значит, нужды в приборчике нет. — Она слишком гордая и не признает тот факт, что несколько раз покачалась на моем члене.

— Оз, это слишком! Немедленно извинись! — возмущенно ахает Джинет. В мои уши будто насыпали песка, ноги подкашиваются, и я чуть ли не оседаю от шока.

— Чувак, не будь таким ублюдком… Какого хрена вообще?

— Ничего не пониманию, что между вами произошло, но это низко! Почему ты себя так ведешь?! — взрывается Джи, повышая голос.

— Эй, ну вы чего? Я всего лишь раскрыл наш маленький секретик, — доносится, будто издалека, издевательский хриплый голос и смех. Я словно приросла к одному месту, ощущая на себе сочувствующие взгляды присутствующих. Думала, самое унизительное — надевать наряд порно-звезды, но нет… Драить унитазы — еще цветочки по сравнению с сегодняшним сюрпризом от Габриэля. Язык не шевелится, ноги не двигаются, мозг отказывается верить, что Лавлес сейчас в прямом смысле облил меня помоями, после всего, что между нами было, после всех раннее произнесенных слов, зная, мое к нему отношение.

— Ливия, он просто придурок, забей. Мы сейчас ему наваляем.

— Ливия, ты как? — Джинет кладет ладонь и сжимает плечо, заглядывая с сожалением в глаза. Прихожу в себя, выныривая из дерьма, в которое только что макнул Лавлес, и беру бутылку пива. На лице светится улыбка в несколько ватт, готовая вот-вот треснуть по швам.

— Отличный тост, — я подхожу ближе к гитаристу, видя, как загорается в нефритах интерес. Делаю несколько глотков, смотря сверху вниз — это придает сил и уверенности не заплакать на глазах у всех. — Я что-то говорила о человечности? Забудь. Мое уважение к тебе постепенно опускалось к плинтусу, а сейчас ты просто пробил дно, — остатки пива я выливаю на идиотскую блондинистую мочалку придурошного гитариста, наслаждаясь удивлением в глазах и слыша, как свистят и улюлюкают сбоку ребята. Кажется, все оторопели не меньше от случившегося. Он же этого добивался? Развеять иллюзии? Отличное завершение этой дурацкой истории!

— Джи, прости, что так вышло, но я домой, — прилепляю на лицо извиняющуюся улыбку, желая поскорее исчезнуть с этого пляжа, из Лос-Анджелеса и оказаться как можно дальше от Лавлеса — на другой, черт возьми, планете! Он даже не орал, скинул вещи, никак не реагируя, будто я пустое место, и скрылся под водой. Надеюсь, его сожрет акула.

— За что ты извиняешься? Черт, я просто до сих пор в шоке, — Джи качает головой, заправляет за ухо прядь волос и ошеломленно оглядывает меня. — Не понимаю, почему ты не сказала…

— Это уже не столь важно.

— Я могу свернуть эту неудачную тусовку и выслушать, — Джи берет меня за руку, слабо улыбаясь, но я лишь отрицательно качаю головой.

— Все нормально, это того не стоит. Отдыхайте, мне нужно побыть одной. Спасибо за беспокойство, — легко обнимаю ее и отстраняюсь, заглядывая в красивые бирюзовые глаза. Прощаюсь с ребятами, которые твердят, чтобы я не обижалась на их друга-идиота, и быстро шагаю с пляжа.

— Лив, подожди, — за спиной раздается голос Сина. — Я тебя подвезу.

— Не надо, я вызову такси, — отнекиваюсь, но Эванс бросает на меня выразительный взгляд, и я стыдливо смотрю под ноги. Как так все обернулось?

— Долго вы…? — спрашивает парень, когда машина рассекает по трассе в Брентвуд. Я до сих пор мыслями далеко и прокручиваю в голове инцидент.

— Три года.

— Прилично, и когда успели пересечься?

— Группа записывала альбом в Нью-Йорке, — вяло поясняю, глядя на мелькающие за окном здания. — Вы жили в отеле «Crosby», я работала на тот момент обычной уборщицей, и мне посчастливилось драить номер Габриэля, — бесцветно произношу, ощущая на себе внимательный взгляд синих глаз.

— Он не любит, когда его называют по имени, поэтому очень давно мы придумали ему прозвище из-за любви к Оззи Осборну, и оно стало сценическим, — Син делает паузу. — Значит, вы очень сблизились.

«Я тоже так считала», — грустно думаю, но молчу, нервно дергая ремешок сумки. Чувствую себя до невозможности странно, будто попала на первую полосу желтой прессы с заголовком «Еще одна жертва Оззи с разбитым сердцем». Он выставил меня перед друзьями идиоткой, которая не смогла противостоять его магии соблазнения и переспала с рок-идолом, пополнив бесконечный список «б/у». Что может быть хуже? «Признай, Ливия, что теоретически так и есть: ты безмозглая баба, которая думала, что любовь поможет исправить неисправимого ловеласа. Ты проиграла, разбита по всем фронтам с огромным счетом».

Больше Син не затрагивает эту тему, и я благодарна ему за тактичность. Хочу быстрее забраться в ванну с лавандовой пеной, включить релаксирующую музыку и вычеркнуть Лавлеса из памяти. Навсегда.

— Лив, — Син глушит мотор, и я неохотно смотрю в пронизывающие сапфиры. — Оззи по натуре вспыльчивый и грубый. Завтра он пожалеет о своих словах…

— Я так не думаю, — мямлю в ответ, желая поскорее сбежать. Габриэль ждал момента эффектно опозорить меня при всех, и ему это удалось. Он снова одержал оглушительную победу, а я покинула поле боя.

— Понимаю, что мои слова особо не помогут уменьшить тот урон, который нанес Оз, но я знаю, что он никогда ни с кем не сближался, относился к девушкам пренебрежительно, поэтому ситуация с тобой выходит за рамки. Возможно, он отказывается принимать тот факт, что ты ему дорога, делая тем самым больно.

— Ты бы так поступил с любимым человеком? — в упор смотрю на Сина. «Нет» — читаю в глубоких темно-синих глазах.

— Нет, но однажды мне пришлось выбирать, — в приятном голосе вокалиста слышится печаль.

— И что же ты выбрал? — с интересом спрашиваю.

— Мечту, — слабо улыбнувшись, отвечает он. — Но даже любимое дело не принесет человеку полноценного счастья, когда в сердце зияет пустота. Стараешься ее заполнить постоянными репетициями, концертами, разъездами, и только потом понимаешь, что есть более важная и значимая вещь. Именно она дает силы и вдохновение.

Я удивленно слушаю его, думая насколько они разные с Габриэлем. Их мысли, жизненные позиции, понятия. Лавлес никогда не пожалеет о содеянном, не попросит прощения и не признает вину, более того, будет вести себя, словно ничего не произошло. Сегодня он в очередной раз подтвердил, что причинять боль для него самое любимое развлечение. Это куда проще, чем сказать «Прости». Куда проще, чем любить.

— Понимаю, — но Габриэль никогда не выберет будущее со мной — вот, чем они отличаются. Ему дороже свобода, чем лишняя головная боль. — Спасибо, что подвез, — вежливо улыбаюсь.