Вслушиваюсь в слова песни «Тake A Step Back» группы Ascendant Stranger, чтобы заглушить мысли, даже забывая, что не один.

— Я отверг своё окружение. Вокруг древние развалины, точнее, в них всё превратилось. Отрекшись от мира ради достижения цели, я спрятался за стенами, которые построил, чтобы обезопаситься.

А Ливия их по крупицам разрушает, каждую чертову секунду. Кажется, оноберет над моим разумом вверх, ненавидит свет Ливии, сторонится его, как чумы. «Родные холодные стены куда привлекательнее», — внушает голос, и я кирпичик за кирпичиком замуровываю щели, сквозь которые пробиваются ослепительные лучи. Осталось совсем немного… пара кирпичиков, и все станет, как прежде.

— Моей надежды недостаточно, думаю, мне нужно сделать шаг назад и наполнить свои легкие воздухом, попытаться оживить человека, что умер внутри, чтобы увидеть, достоин ли он спасения. Неужели я жертва собственного разума? Неужели я жертва самого себя…

Проще жить воспоминаниями, там я не смогу все уничтожить, как на фотографиях в Ирландии: искренне улыбаться, смеяться, разговаривать с Арин, смотреть на потрескивающий огонь, слушать, как она аккомпанирует и поет, засыпать с Ливией и слушать рассказы о фото. Пусть сохранится хоть маленькая песчинка чего-то доброго и светлого, пока не превратилась в пыль.

Осборн молча выходит из машины, и глаза провожают ее фигуру, пока она не скрывается из вида. Я снова все испортил… Чуть не убил Ливию из-за своего эгоизма и долбанной зависимости от экстрима. Хейс была просто в восторге, когда мы укуренные чуть не перевернулись к херам, и наши бы ошметки отскребали от асфальта. Слэйн такая же чокнутая и давно мертвая, поэтому с ней находить общий язык, в буквальном и переносном смысле, было намного легче. Ливия не такая… Она со мной постоянно в опасности, на грани и рискует собственной жизнью. Неужели не понимает, что все напрасно? Ливия никогда не вытащит из меня дерьмо: чем больше будет стараться, тем сильнее запачкается.

Барабаню по рулю, листая список контактов. Набираю Рори и спрашиваю, не хочет ли он составить мне компанию на ночь, заранее зная ответ. Еще день, а я уже хочу накидаться в хлам, забывая разговоры о родителях и детстве, забывая Осборн и слова любви. Забыть ее губы и аромат. Забыть, что ее карие глаза — это отражение моей слабости. Стереть сочувствующий взгляд и день, когда ошибочно открылся и сказал об уязвимости. Рори безотказен и всегда в «деле», знает отличные места, где никто не слышал слова «контроль», где расцветают белые дороги и девочки не просят в ответ любви. Царство ночи любезно распахивает свои объятия, и я без раздумий ступаю в зовущую тьму.

Ливия

Не уверена, что закрытый пляж в Малибу, где частенько прячутся музыканты из «Потерянного поколения», так долго удержит это звание и останется инкогнито. Но пока удача на их стороне, ослепляет прозорливых папарацци и фанатов. Именно здесь съемки Шема. Фотосессия Райта прошла в студии, гладко и без всяких происшествий, на очереди остался только барабанщик. Парень наотрез отказался от студии, предлагая провести день на свежем воздухе вблизи океана. Тем более виды здесь, что надо. Недалеко играет колонка с музыкой, Син, Джи, Райт раскладывают еду, устраивая барбекю. Через пару дней я улетаю в Нью-Йорк, и Джинет устроила что-то вроде прощальной вечеринки, пока представилась такая возможность. График парней не слишком располагает свободным временем, особенно перед промо-туром. Слова «это лишнее, ребята устают, не хочу обременять» на Браун никак не подействовали, только разозлили. Поэтому я оставила попытки разубеждать упрямую блондинку, с которой очень сдружилась за два месяца.

Элои вновь подсобил, рекомендуя меня, как талантливого фотографа, подающего огромные надежды. Да и новость о работе с популярными музыкантами, значительно прибавляла уверенности в моих способностях. Поэтому предложение Джи отправиться с группой в промо-тур пришлось отклонить. Не только из-за новых заказов в Нью-Йорке, была более весомая причина отказаться. Хватит с меня экстрима — сыта им по уши, как и эксцентричным гитаристом, возомнившим себя неуязвимым Богом.

Перед глазами вся жизнь пролетела, когда я думала, что авто неизбежно столкнется с деревом, и от нас ничего не останется. После смерти Коди, за три года впервые испытала сильнейший шок, впала в истерику и чуть не поседела раньше времени в который раз. Парня будто подменили: стальной взгляд, напряженная челюсть, плечи, пальцы, сжимающие руль. Только гадала, что на него нашло, но не вякала, помалкивала, понимая — тронь и взорвется. Непроницаемое выражение Габриэля говорило за себя — он в ярости. После смертельной гонки, которая могла закончиться летальным исходом, Лавлес снова вел себя вполне сносно, шутил и смеялся. Только вот мне было ни фига не смешно, ни грамма — все тело парализовало от ужаса.

Сегодня Лавлес пока не объявлялся, но и желанием видеться или общаться с ним я не горела, уж слишком он заигрался.

На протяжении всей фотосессии не могла отделаться от странного взгляда Шема. Так смотрят, когда не решаются что-то сказать, и это немного беспокоило. Когда барабанщик помогал с оборудованием, его глаза снова сканировали мое лицо, отчего на щеках появлялся румянец. Я вряд ли интересую его, как объект для развлечения, но все очень-очень странно.

— Лив, прости, если покажусь… э-э-э… — Шем почесал затылок, виновато улыбаясь.

— Бестактным? — улыбнулась в ответ, и парень заметно расслабился.

— Да-а-а… Мы же где-то виделись? — он пытливо вглядывался в мое лицо. — Не могу отделаться от мысли, что мы точно знакомы.

Я смущенно опустила взгляд на белый песок, не зная, что ответить. Правду? «Да, я работала в отеле и ходила в платье с рюшами, убирая номер твоего друга, который издевался, помнишь?». От этой мысли, щеки еще больше залило краской и кинуло в жар. Как неловко… Конечно, мы ведь виделись не единожды, странно, что Шем все время молчал.

— Мы же не… — он откашлялся, смотря исподлобья, и я вопросительно уставилась на парня. — Мы же не переспали? Черт, я мог забыть…

— Что? Нет, конечно, нет! — горячо возразила, замахав руками. Пронесло. — Я… — «я переспала не с тобой, а с твоим другом», — чуть не вырвалось на эмоциях, но рот вовремя закрылся на замок.

— Прости, это было тупо, — пробормотал барабанщик, криво улыбаясь одним уголком губ. — Ляпнул херь.

— Нет, все нормально… — я замолчала, когда увидела спускающегося по небольшому склону Габриэля, только от Шема этот взгляд не укрылся, но парень промолчал.

— Эй, вы закончили? — подбежала с радостной улыбкой на лице Джи. — У нас все готово, и Оззи приехал.

— Да, мы сейчас подойдем, — ответила без особого энтузиазма. Жаль, что Лавлес не отсыпается, а притащил свой зад похмеляться.

Когда мы присоединились к ребятам, от Габриэля исходила опасная аура. Мутно-зеленые глаза, подернутые туманной пленкой, оценивающе прошлись по голым ногам и замерли на лице. Затем вскользь метнулись на Шема и вернулись обратно. На красивых губах, которые он облизнул, засветилась ленивая улыбочка. Ненавижу… Ненавижу игру на публику.

— Привет, Ливия, как съемки? Довольна снимками? — в голосе звучала угроза, но я не подавала вида, что остерегаюсь какой-то выходки.

— Привет… Оззи, — запнулась на мгновение, видя, как дрогнули его губы, но вовремя взяла себя в руки, подогреваемая злостью. — Спасибо, все прошло замечательно, и фотографиями я довольна, — беззаботно ответила, выдавив дружелюбную улыбку. Казалось, что Лавлес приехал с намерением сделать очередную подлость — это не давало спокойствия и напрягало.

Гитарист взял предложенную Райтом бутылку пива и сделал пару глотков, не отводя от моего лица изучающего взгляда.

— Конечно… — протянул он, и улыбка превратилась в волчий оскал, пугая. Точно что-то задумал… Я посмотрела на ребят и предостерегающе покосилась на парня, но видимо, Лавлес снова был не в духе, а я — отличный способ согнать гнев. — Работа фотографа куда более интересная, чем уборщицы, не так ли?